Магические ребусы (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

– Главное, чтобы они не вознеслись, - пробормотал он под нос.

Слухом дама оказалась не обделена, и с молящейся стороны донеслось категоричное:

– Во время разговора с богами следует хранить молчание!

– Согласен, – вздохнул Илай и, заработав суровый взгляд, поспешно исправился: – Я хотел сказать: во истину.

Корабль завис над землей. Сквозь изогнутый толстый кристалл, вставленный в оконце вместо стекла, я видела, как внизу блестели фонари. Посудина дернулась, когда с резким звуком раскрылись крылья,и начался полет. Οщущения были странные, словно мы действительно плыли по воде. К счастью, морской болезни у меня не обнаружилась, хотя я была готова дать руку на отсечение, что всенепременно испытаю дивную гамму ощущений, раз уж таковая существовала в природе.

Сгустившееся во время взлета напряжение спало, пассажиры расcлабились, заговорили, кто потише, кто погромче, некоторые надеялись ночь поспать. Свободных широких лавок было хоть отбавляй: занимай, разувайся и укладывайся, а если рост не позволяет,то можно и колени поджать. Собственно,именно так поступили мужички, сидевшие перед нами.

– Помолимся на сон грядущий! – неожиданно объявила мать семейства, когда оно, это самое семейство, уже расслабилось и не ожидало подвоха.

Отец, видимо, придремавший ещё в первом заходе, резко поднял голoву и захлопал глазами:

– Рыбонька, да ведь только что…

– Забыл, чтo сказал духовник?

Судя по недоуменной мине мужчины, он вообще забыл, что у благоверной имеется какой-то духовник, но, видимо, относился к ее религиозным заскокам с ироничной терпимостью взрослого состоявшегося человека, поэтому вопросительно изогнул брови, намекая, что готов выслушать нотацию. Нотация ждать себя не заставила.

– Нет повода не помолиться! – напомнила мать семейства. - Думаешь, удачный полет упадет на нас с неба?

– Лучше пусть упадет удачный полет, чем мы, - вздохнула Тильда.

Осознав, какой каламбур выдала, женщина почему-то покосилась на Илая, хотя он молчал, потом недовольно цыкнула на детей и прикрыла глаза. Квартет притих, то ли задремал,то ли действительно принялся воздавать благодарности.

От плавных покачиваний корабля и духоты меня сморило. Я начала клевать носом и сквозь дрему почувствовала, как Илай подставил плечо, позволяя использовать его в качестве подушки.

– Мама, – прозвучал плаксивый голос одного из мальчишек, - мне есть хочется.

– И мне, – подхватил второй.

Соседи бодренько завозились. Сквозь полуприкрытые ресницы, я наблюдала, как они вытаскивали запасы из бoльшой корзинки для пикников. Зашуршали оберточной бумагой, разворачивая поздний ужин. Запахло чесноком, хлебом, свежими огурцами и копченой грудинкой. Только один из мальчишек открыл рот, чтобы с аппетитом вонзить зубы в большой кусок хлеба с сыром, как мать строго велела:

– Помолимся!

Бедняга с унылым видом почмокал губами, тяжело вздохнул, что-то быстро пробормотал и снова открыл рот...

– Все? – возмутилась матушка. - Вспомни, что говорил наш духовник.

– Что нельзя детей морить голодом? - уронил Илай, нарочито отвернувшись к слепому окну.

– И лезть со своим уставом в чужой монастырь! – отрезала дама,и в этом я с ней была абсолютно согласна, но на мальчишку, облизывающегося на бутерброд в руках, было больно смотреть.

Некоторое время семья с аппетитом трапезничала: прихлебывала, почавкивала, рвала оберточную бумагу, шумно выяснив, что отец забыл прихватить салфетки. Мать, вновь сославшись на некого духовника, даже мужу категорично запретила вытирать пальцы о батистовый платок и, не дайте боги, о штаны. Наконец успокоились. На нижней палубе воздушного судна, несущегося по небу к южному берегу королевства, наступило долгожданное сонное безмолвие.

– Мама! – вновь раздался в тишине плаксивый голос. - Мам! Ну, ма-ам! Мне надо в туалет.

– И мне, - естественно поддакнул второй паренек.

– Я говорила, что неприлично называть уборную туалетом. Надо говорить: комната для мальчиков, - нравоучительно проговорила эта страшная женщина. – Но сначала…

– Только не заставляй их молиться! – хриплым голосом перебил ее мужичок, пытающийся подремать на лавке среднего ряда и вынужденный терпеть беспрерывную возню.

Подозреваю, что только его замечание спасло малышню от конфуза. В конец палубы они удалились без лишних воздаяний высшим силам и упоминаний некого духовника, которого ненавидел уже не только отец семейства, но и вся нижняя палуба небесного сунда. Молельщик, поди,измучился икотой. Пока они ходили туда-сюда, я окончательно уснула, сладко прижавшись к Илаю.

Разбудил меня неожиданный толчок крылатой посудины. От липкого страха душа мгновенно ушла в пятки и сон как рукой сняло. Οгни на палубе были приглушены. Вокруг все отдыхали, кто-то смачно храпел. Тильда с Бади успели сбежать на другой ряд, и подруга дрыхла, растянувшись на лавке и пристроив голову на колени приятеля.

Я аккуратно освободилась из объятий Илая и тихонечко встала. Он приоткрыл глаза:

– Ты куда?

– Сейчас вернусь.

После пары часов в изогнутой позе шея ныла, поясница затекла и очень хотелось одного: выпрямиться. Впервые попробовала в дороге спать на плече у парня и теперь активно не советую. Потом не разогнетесь.

– Проводить? – Илай потянулся. Честное слово, зная характер моей белобрысой принцессы, в жизни не подумаешь, какой запас нерастраченной заботы таился у нее внутри.

– Обещаю, что не заблужусь.

– Главное, спросонья ни на кого не накидывайся, - хмыкнул он.

Через некоторое время я выходила из уборной, спрятанной под лестницей. В тишине с верхней палубы неслись неразборчивые голоса, кто-то отчаянно стучал каблуками под дощатому полу, словно маятником метался возле кают. Я закрыла дверь на внешнюю защелку,только хотела вернуться на свое место, но помедлила: в углу кто-то зашевелился. В первое мгновение почудилось, что у стены шуршит большущая крыса, но оказалось, что в тени пряталась маленький пятнистый песик.

– Буся? - неожиданно вспомнилась кличка потеряшки. - Это не тебя наверху ищут? Слинял?

Я присела на корточки и протянула руку. Принюхиваясь, песик сделал пару скользящих шажков на длинных тоненьких ножках. Когда мы поднимались по трапу, хорошенько рассмотреть звереныша не позволило скудное освещение и нервные дергания самого звереныша. У него была короткая гладкая шерсть лимонного цвета с синими разновеликими пятнами.

Пару лет назад из Эртонии к нам пришла престранная мода красить шерсть домашним питомцам с помощью алхимических эликсиров. Во время очередной поездки в столицу тетка Надин насмотрелась на местных модниц с разноцветными питомцами под мышкой и по возвращении решительно перекрасила в сиреневый цвет кота, откормленного рыжего ленивца, живущего в таверне. Бедняга малость облысел и от переживаний седмицу не вылезал из чулана, как забился за ящики с дешевой сивухой,так сидел. В конечном итоге он оголодал и впервые за карьеру крысолова вышел на охоту!

Как сейчас помню, идет по проходу между столами худой сиреневый демон, волочит по полу облезлый хвост, а в зубах задушенная мышка… Половина завсегдатаев решила, что допилась до белой горячки,и еще уйму времени заведение пустовало. В таверне не раз случались «темные» времена, но месяц после явления сиреневого чудовища тетка считает чернейшим и почему-то винит именно кота, к счастью, вернувшего и рыҗий цвет,и повышенную пушистость,и потерянный вес. Последнее – с приличным запасом.

– За что тебя покрасили под рейнсверскогo папеля? - вздохнула я, приглядываясь к несчастному зверенышу. Зрачки у него оказались вертикальными, как у кота или рейнсверского демона…

Папель этот Буся! Самый настоящий чистокровный папель. Догадка пронзила меня подобно магическому удару. Я так резко дернулась, что не удержала равновесия и шмякнулась на попу. «Песик» зарычал, низким тембром, мало подходящим милому домашнему питомцу. На холке поднялась коротенькая шерсть, прятавшая острые иголки, а у меня на затылке зашевелились волосы.