Табель первокурсницы (СИ) - Сокол Аня

— Знаю, уже две ночи там брожу, даже кошельком с золотом светил, но охотников ударить меня по голове целительной дубинкой так и не нашлось.

— Надо найти излечившихся, — я говорила слишком торопливо, потому что меня снова захлестнуло отчаяние, густо замешанное на стыде. Или стыд на отчаянии. И ненависти. Я ненавидела себя за то, что продолжаю стоять здесь.

— Искал я этих выздоровевших. — Оуэн взял со стола инструментариум, снял со спинки стола пальто, — Они неуловимы, как видения Дев. Кто-то слышал, что его сосед, у которого третья жена четвертого сына совершенно точно излечилась, но, — рыцарь развел руками, — Этих людей невозможно найти.

— Я знаю одного, — я скорее почувствовала, чем увидела, как он замер, как равнодушие сменилось интересом, — Я знаю модистку, у одного из ее соседей излечилась дочь.

— Опять третий знакомый четвертого пекаря?

— Может быть, но ты не в том положении, чтобы разбрасываться даже ничтожными шансами.

— Я поговорю с ней, — он поднял книги и небрежно побросал их на стол.

— Поговоришь с модисткой? — настал мой черед усмехаться, — С какой из десятка? И о чем? О шляпках? Или последней модели корсета? — я все-таки нашла в себе силы поднять голову и посмотреть в лицо Криса, — Это стоит твоей жизни? Желание отправить меня восвояси? Неужели так трудно принять помощь?

— Почти так же трудно, как тебе посмотреть мне в глаза, — он обернулся и тихо проговорил, — Идемте, леди Астер. — Я продолжала стоять, — Забудьте о том, что случилось. Я больше никогда вас не коснусь. Даю слово. — Я выпрямилась, и он устало добавил, — Идемте же. Вы сами предложили помощь.

Модистка равномерно постукивала по столу пальцами, я не отводила взгляда от ее рук, тщетно стараясь вспомнить имя женщины, это внесло бы в разговор, что-то личное, это немаловажно когда просишь об одолжении. А беседа была именно личной, я спрашивала, но она не была обязана отвечать. Но имя упорно продолжало ускользать, как нечто незначительное. Мадам Мьек? Сьек?

— Леди Астер, позвольте узнать, чем вызвано ваше любопытство?

— Увы, не могу, — я повернула голову, глядя сквозь приоткрытую дверь кабинета, на оставшегося в общем зале Оуэна, одна из мастериц что-то спрашивала у рыцаря, он, улыбаясь, отвечал. Почему бы и нет? Рисунок на шее был надежно скрыт под шелковым платком, а все остальное девушке очень нравилось.

— Это он? — спросила, проследив за моим взглядом, модистка, — Он болен? — я не ответила, — Такие, как он просто ходячая неприятность для юных леди. Поверьте той, что в свое время сильно обожглась.

— Верю. Но вы не ответили на вопрос. Об излечившихся от коросты?

— Вы уже все знаете, леди Астер, у моих девчонок языки без костей. Чего вам еще? Они же рассказали вам про безного Кэрри с рынка?

— А также про безликих Грена и Труна, — я перевела взгляд на ее немного некрасивое, тонкое лицо, на уложенные каштановые волосы, и тут же вспомнила имя, — Мадам Кьет, если бы вы сразу ответили на вопрос, я бы уже ушла. Это ведь так просто, бросить пару имен и выпроводить навязчивую клиентку. Но вы так старательно уходите от ответа, что…

Она взмахнула рукой, прерывая меня.

— Вы надеетесь, что у меня есть еще что-то. Что-то иное…

— А оно есть?

— Не знаю, — она сложила беспокойные пальцы в замок и несколько минут молчала, а потом начала рассказывать, но совсем не то, на что я надеялась, — Вы знаете, что иногда заказывая платье, леди может отказаться от него. По разным причинам: деньги, минутный каприз, неосторожнее слова мужчины, что лавандовый цвет ее бледнит? — она посмотрела на приоткрытую дверь, теперь Крис стоял, повернувшись к нам спиной, — Мало кого при этом волнует внесенный задаток, хотя встречаются и такие. Впоследствии я продаю эти платья значительно дешевле. Конечно, леди никогда не купит готовое, но «не леди»… Софи понравилось одно из них.

— Софи? — я подалась вперед, — Ваши мастерицы болтали о ней, как и об остальных.

— Да, но они не знали всего. И надеюсь, не узнают, — она откинулась на спинку стула, — Месяц назад Софи примеряла одно из отказных платьев. В мастерской была я да Оливия, но та была занята со срочным заказом… К чему я это все, — она вздохнула, — я помогала Софи с примеркой. Не столько помогала, сколько смотрела, чтобы она чего не порвала, девушка несколько неуклюжа. И когда шнуровала корсет увидала… увидала рисунок. Совсем немного, но он почти дошел до шеи. Я видела коросту. Видела близко, мой отец от нее умер, оставив долги и залоговые векселя, поверьте, это была именно она, кто бы и что бы не говорил впоследствии.

— А кто-то что-то говорил? — я подняла брови. — Дочь Киши была больна?

— Через два дня над дверью ювелирной лавки появился желтый крест, — сказала мадам Кьет вместо ответа.

— На Софи и в самом деле напали на рынке, как и на всех остальных? — не выдержав, спросила я.

— Я этого не знаю, — развела руками женщина. — Может, напали, а может, нет, может, она поцапалась с птичницей. Я даже не знаю, излечились ли остальные люди, и могу тебе сказать, что пару раз на рынке видела безногого попрошайку. Но как его зовут, и болен ли он коростой, мне не ведомо.

— Как он и сказал, никакой определенности, — пробормотала я поднимаясь. — Слухи и сплетни.

— Именно так я и сказала Серым, — модистка отвела взгляд, — когда они начали интересоваться случаями исцеления…

— А чего не сказали? — спросила я, чувствуя, как сердце сжимается в предчувствии удачи.

— Я не сказала им, что три недели спустя Софи забрала свое платье.

— Вы не могли ошибиться?

— Иногда я очень хочу себя в этом уверить, и знаете, почти получается, — она тоже встала, — И если сюда вернутся Серые, у меня снова это получится.

— Лавка Киши далеко от вашей?

— Вы хотите купить украшения к новому платью, которое, несомненно, закажете у меня?

— Несомненно, — подтвердила я, улыбаясь.

В ювелирной лавке Киши было немного сумрачно, скудное освещение с лихвой компенсировалось яркими настольными лампами с магическими зернами внутри, освещавшими витрину так, что камни переливались словно живые. Сережки, кольца, колье и яркая, как созвездие, диадема.

— У леди превосходный вкус, — услышав вкрадчивый голос, я подняла голову от витрины и увидела сухощавого старика, с седыми волосами, они напоминали пух, окруживший его сморщенную голову полупрозрачным ареалом.

— Леди, вообще, превосходная, — вставил Крис, и я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица. Что это? Первый комплимент? Или издевка? — Мистер… — барон многозначительно замолчал.

— Киши, — мужчина приглашающе взмахнул рукой, — Мастер Киши, это моя лавка. Могу я предложить вам…

— Можете, но меня гораздо больше интересует ваша дочь и ее чудесное исцеление от коросты, — спросил Оуэн прямо.

Ювелир остался невозмутим, лишь немного встревоженная улыбка тронула тонкие старческие губы.

— Господин ошибается, моя дочь, слава Девам, здорова.

— Именно это я и хотел обсудить. И боюсь, у меня нет времени на расшаркивания, — с этими словами Крис выложил на прилавок инструментариум, прямо напротив диадемы.

Тут бы самое время ювелиру снисходительно улыбнуться, мало ли какие тараканы водятся в голове у покупателей, выразить вялый интерес к коробочке… так поступил бы любой. Любой, кто видит эту игрушку в первый раз. Так поступила и я и Крис. Но вместо этого мастер Киши побледнел, словно рыцарь выложил на прилавок не коробочку, а змею.

Для Оуэна этого, оказалось достаточно. Он оперся о витрину и одним движением перепрыгнул прилавок, стекло жалобно хрупнуло, и несколько трещин пересекли спрятавшуюся под ним яркую диадему. Старый мастер отшатнулся, приподнимая руку в жесте защиты или отрицания, от улыбки не осталось и следа.

— Кто вы такие? — прохрипел старик, — Что вы хотите? Я подам жалобу Серым… я…

Слова звучали слишком беспомощно, слишком явно в них слышался страх. И поражение.

Крис схватил старика за грудки и без всякого уважения к его возрасту швырнул на витрину. Стекло разлетелось на кучу мелких жалящих, словно насекомые, осколков.