Судьба самозванки (ЛП) - Джонс Амо

Я чувствую, как его сердце бьется о мои заостренные зубы, когда я погружаю их глубже в его яремную вену. Глаза закатываются, когда я чувствую, что его сердцебиение замедляется. Глухой удар. Глухой удар. Тишина.

Один Старейшина убит, осталось трое, черт возьми.

Назовите мне гребаную причину…

Я откидываю голову назад, зубы все еще сжимаются вокруг вены на его шее, когда я отталкиваю тело. Он падает к ногам королевы, и я слизываю остатки с губ, вытирая рот тыльной стороной ладони и наблюдая за ее реакцией. По комнате раздаются вздохи, но маму это не беспокоит. Она просто слегка отталкивает тело, прежде чем закинуть одну ногу на другую и снова поправить подол.

Энергия вибрирует из угла комнаты, где находится человек, который всегда молчит. Наблюдает. Это почти как звуковые волны, исходящие от него, проникают в меня, и на мгновение я остаюсь совершенно неподвижным.

Молчит.

Тепло соединяет нас обоих, словно невидимая ядовитая лоза, переплетающаяся узлами и сходящаяся посередине. Я обхожу тело, сокращая дистанцию. Выдерживая пристальный взгляд Одина, мои пальцы обхватывают бутылку виски в его руках. Жест. Молчаливое согласие с тем, что все это время этот человек был на моей стороне. Я ни хрена его не знал, и не сказал ему и пары слов, но я знал. В глубине души я знал, что кем бы он ни был, он был здесь на ее стороне.

Он молча кивает, его пальцы отпускают бутылку, и я подношу ее ко рту, делая большой глоток, потому что ее нет. Она ушла.

Я ставлю бутылку и пристально смотрю на всех в комнате.

‒ Моя пара ушла, и с этим Министерством покончено.

Пара человек переминаются на местах, и я знаю, что, как только я выйду из комнаты, им будет что сказать, но у них нет такой возможности.

‒ Мне насрать, согласны вы или нет. Если вы будете бороться со мной, я убью вас и каждого человека, которого вы любите.

Кто-то прочищает горло, и моя голова поворачивается прямо к ним, вены вокруг моих глаз, словно паутина, пока я пытаюсь обуздать дикую ярость, которая угрожает взять верх.

‒ Сын, ‒ мать даже не заканчивает предложение, когда Син встает передо мной, обнажая зубы.

‒ У кого-нибудь есть проблемы с тем, что говорит мой брат… ‒ Синнер кидает взгляд через плечо, и я вижу, как появляется ямочка на его щеке, и он слегка ухмыляется мне, прежде чем вернуться к чужакам в нашем доме. ‒ Тогда говорите сейчас, или я навсегда лишу вас покоя.

Молчание.

Я не спускаю глаз с матери, у меня играют желваки. Она изучает моих братьев, прежде чем повернуться ко мне. Я смотрю, как она медленно опускается на сиденье, вытягивая руку, словно поторопившись, но я сказал то, что сказал, и прямо сейчас для меня важно не это дерьмо.

Прямо сейчас… Мне нужно найти Лондон. Сразу после того, как я найду маленькую сучку, которая выдала, кем она была.

Двадцать два

Лондон

Я тянусь к облакам, громко смеясь, когда дождевая пыль увлажняет ладонь. Небо сегодня темнее из-за Йемона, агрессивно раскрашено в багрово-красный цвет.

Я глубоко вдыхаю, закрывая глаза, и сжимаю кожаную сбрую. Несмотря на только что произошедшее, я чувствую, что расслабляюсь. Мышцы отпускают все беспокойство и страх. Когда я снова открываю их, крылья дракона вспарывают воздух, когда он гонит нас вперед. Я протягиваю руку, касаясь жесткой чешуи на длинной шее.

‒ Ты спас меня, ‒ он продолжает нести нас вперед, и я наклоняюсь, усталость пронизывает меня до мозга костей. ‒ Посплю.

Он фыркает, и если бы я не знала… Я бы сказала, что мы договорились. Его широкое тело обеспечивает мне безопасное пространство для наклона вперед, я прислоняюсь к нему головой и закрываю глаза.

‒ Всего на секунду.

‒ О боже мой! ‒ я игриво толкаю Бена и падаю навзничь на свой матрас, волосы разметались вокруг лица.

Это был вечер моего шестнадцатилетия, и, конечно же, Бен был Беном и не хотел, чтобы я отправлялась исследовать большой плохой мир школьных вечеринок. Думаю, именно поэтому он так нравился моему дяде. Потому что в глубине души, несмотря на то, что Бен был далек от образа ботаника, у него просто был особый вкус, и все очень быстро исчезало, когда я появлялась на радаре. Раньше мне было жаль девушек, с которыми он встречался, и с которыми спал. Все они знали, что я была его приоритетом, но шли годы, и я поймала себя на мысли, что благодарна судьбе за то, что смогла стать для него таким человеком, иначе он, скорее всего, споткнулся бы и попал на территорию Ника Кэннона с его сотней детей.

‒ Что? Она была сексуальной, не так ли? ‒ он опускается на мой компьютерный стул, закидывая ногу на край кровати. Я слегка поворачиваю голову, встречаясь с ним взглядом.

‒ Да, она была очень красивой, но, Бен, в средней школе она была хулиганкой! ‒ я смотрю на него расширенными глазами, призывая его воспоминания переместиться в лобную долю мозга.

Он щелкает пальцами, наклоняясь вперед, пока его лицо не оказывается рядом с моим.

‒ Точно! Команда по плаванию, когда она толкнула ту девушку за две секунды до нашего старта, и все потому, что услышала, что она представляет угрозу.

‒ Это среди прочего.

‒ Как в тот раз, когда я спас тебя от ее библиотечных выходок с йогуртом? ‒ он приподнимает идеальную бровь, и я на секунду растворяюсь в нем.

Единственный человек, не считая моего дяди, с которым я действительно чувствовала связь, и рядом с которым мне было комфортно. Я хотела бы заводить друзей так сильно, как этого хотел друг для меня, но правда была в том, что мне это было неинтересно. Он дал мне все, что мне когда-либо было нужно в друге, и даже больше.

‒ Я намеренно не упоминала об этом… ‒ я прячу смешок за ухмылкой.

Он наклоняется вперед, накручивая мои волосы на палец.

‒ Когда ты собираешься понять это, Лонни? ‒ он наклоняется вперед, нежно целуя меня в лоб. ‒ Я всегда буду спасать тебя.

Кровать подо мной трясется, и я стону, вытирая слюну со рта и прогоняя сон с глаз. Я чуть съезжаю вбок, когда вспоминаю, что еду верхом на настоящем гребаном Драконе.

Дракон!

Слегка приподнимаясь, я смотрю вниз и вижу очертания острова. Сейчас я мало что могу разглядеть, но неровные края утеса и парящие над ним облака песка заставляют меня спрятать лицо в воротник рубашки, чтобы отфильтровать частицы. Дракон подо мной наклоняется вперед, слегка пикируя к тому, что выглядит, как остров, и чем ближе мы становимся, тем больше я понимаю, что это за место. Я читала «Книгу кошмаров» больше раз, чем могу сосчитать, пытаясь найти способ почувствовать связь с миром, в котором я не выросла, и, почти уверена, что это тот остров, о котором в ней говорится.

Чем ближе мы подлетаем, тем больше становятся вершины гор, бетонные здания и ветхие хижины, свисающие с деревьев. Дракон резко сворачивает вправо, прежде чем устремиться вниз. Ветер хлещет меня по лбу, прежде чем он с громким звуком приземляется.

Я перекидываю ноги через край седла, ступни врезаются в пыль. Позади нас утес обрывается ни во что, кроме слоя тумана, и когда я высовываю голову из-за его гигантского тела, вижу вход в пещеру. Это прыжок с края или прогулка в темноте. Черт возьми, я думаю, что это то самое место, о котором я читала.

Проводя рукой вверх по длинному боку Дракона, ладони натыкаются на складки чешуи, я добираюсь до его морды, касаясь сбоку челюсти. Он двигается в мои объятия, его глаза слегка прикрываются, когда он фыркает.

‒ Спасибо тебе.

Его голова слегка наклоняется, прежде чем он указывает на вход в пещеру. Я перевожу взгляд с него на темную дыру.

‒ Правда?

Низкий звук вибрирует у него в животе, когда он топает ногами. ДА.

Черт. Я действительно собираюсь доверять этому Дракону? Но даже когда вопрос возникает в голове, проходит совсем немного времени, прежде чем появляется ответ, потому что ‒ да. Да, я собираюсь доверять ему.