Темная любовь (ЛП) - Джаспер Эль

Внизу я приземляюсь, скорчившись, посреди… хаоса. Вокруг меня идет драка, парни из Несс сражаются с вампирами. Кровь. Груды трепещущих мертвых новорожденных. Я замечаю Ноя, а Сет и Райн стоят рядом.

Он поворачивается и видит меня, затем поднимает взгляд.

Эли приземляется позади меня, и я срываюсь с места. Я направляюсь прямо к Райну, а он, даже не взглянув на меня, лезет в карман и бросает мне ключи от своего мотоцикла. Я ловлю их и продолжаю бежать, преодолеваю последние несколько футов прыжком и приземляюсь верхом на его байк, вставляю ключ и завожу двигатель. Как только Эли приближается, я выезжаю на дорогу. Нет времени надевать шлем. Эли бежит, прямо за мной. Так близко, что я слышу его ворчание у себя над ухом.

Я перелетаю через два тела вампиров и сбиваю еще одного, когда он бросается на меня; затем я выскальзываю на улицу и убегаю. Машин немного, но они все еще на дороге, вместе с мусорными баками и пластиковыми корзинами для мусора, когда я пробираюсь к мосту. Я оглядываюсь через плечо: Эли больше не следует за мной.

Но я знаю, что они с Кэррин последуют за мной.

Она хочет меня.

И я, черт возьми, хочу ее.

Я выезжаю на шоссе А-9 и выжимаю газ. Я направляюсь к Дингуоллу, Айви-Коттедж и Стэндинг-стоунз. Я направляюсь в царство.

И я знаю, что Кэррин и Эли последуют за мной.

Я щурюсь от холодного горного ветра, бьющего в глаза. В зеркале заднего вида я вижу одинокую фару. Она приближается. Быстрее. Я смотрю прямо перед собой и молюсь, чтобы байк Райна смог обогнать тот, что позади меня.

Тот, что несет Эли и Кэррин.

Проезжая Стратпеффер, а затем Дингуолл, я выжимаю из мотоцикла все возможное. Он довольно быстрый, и я рада, что мне не нужно тратить время на то, чтобы убедить местного полицейского не преследовать меня. К счастью, машин здесь немного, и они встречаются далеко друг от друга, и к тому времени, когда я выезжаю из Дингуолла и поднимаюсь по крутому склону рядом с автострадой, машин вообще нет. Пригибая голову от ветра, я лечу к Айви-Коттедж. У въезда на подъездную аллею я нажимаю на тормоза, меня заносит вбок, и я останавливаюсь. Опускаю подножку, хватаю ключи, сую их в карман и начинаю подниматься по подъездной аллее пешком. В гостиной дома фермера горит свет, и я надеюсь, что он не слышал и не видел байк Райна. Темно, и облака закрывают большую часть лунного света. Но я знаю, куда иду, и мчусь мимо коттеджа «Айви» на вершине холма, перепрыгиваю через изгородь для овец у сарая и мчусь по тропинке к камням. Вдалеке позади себя я слышу рев другого мотоцикла.

Я мчусь на максимальной скорости по зарослям утесника и вереска, большие колючие заросли так цепляются за мои ботинки, что мне приходится делать большие прыжки, чтобы преодолеть их и не упасть. Я взбираюсь все выше, и вскоре луна выходит из-за облаков, и передо мной вырисовываются силуэты камней. Я останавливаюсь, оглядываюсь по сторонам, достаю из рюкзака пригоршню патронов и быстро заряжаю скату. Я ставлю рычаг на место и, не оглядываясь, ступаю на камни.

Воздух вокруг меня колеблется; туман собирается и клубится, поднимаясь все выше и обвиваясь вокруг моих ног и туловища, застилает мне обзор. Затем он начинает рассеиваться передо мной. Здесь время потеряно, как в том мире, который я только что покинула, так и в этом. Это непредсказуемо, и я могу и не торопиться. Я облажаюсь, если потороплюсь, а сейчас не время для этого. То, чего я хочу, скоро сбудется. В конце концов. И на этот раз я наберусь терпения. Моя голова ясна. Моя воля сильнее, чем когда-либо. И я контролирую ситуацию.

Передо мной небольшой подъем: холм с ровной тропинкой. Я иду по нему и замечаю впереди черные железные ворота. Пока я иду, мои пальцы сжимают скату; рюкзак перекинут через плечо. Мои руки в кожаном топе на бретельках обнажены, и все же холод меня совершенно не беспокоит. Проходя через ворота, я спускаюсь по каменным ступеням, вделанным в скалу, а внизу — длинная пустынная улица. По обеим сторонам тротуара стоят брошенные машины со спущенными шинами, выбитыми стеклами, открытыми дверцами и багажниками. В конце улицы еще пара высоких черных ворот. Кладбище. Я иду по центру улицы, не желая подходить слишком близко к зданиям по обе стороны. В некоторых есть двери, в других — черные, похожие на пещеры рты. Я никак не могу подойти к ним достаточно близко, поэтому продолжаю идти прямо по середине улицы. Мой взгляд блуждает туда-сюда, вверх-вниз, в поисках. В окнах здания нет стекол. Нет штор. Нет света. Одинокий стук моих черных кожаных ботинок на каблуках по мощеной улице эхом отдается в тишине и одиночестве.

Только тогда я замечаю глаза, смотрящие на меня из темных окон и дверных проемов.

Десятки и дюжины из них. Красные. Не мигающие.

Затем музыка. Я слышу ее, она доносится из какой-то задней комнаты в здании рядом со мной. Я оглядываюсь, окно на верхнем этаже без стекол, темное, и музыка становится громче. Билли Айдол. «Белая свадьба».

Затем глаза исчезают, и начинается шуршание, царапанье, становящееся все громче и громче, а затем из дверей и окон высыпают десятки и десятки — а может, и сотни — кошек. Они забираются на брошенные машины и выстраиваются вдоль улиц, и их глаза следят за мной, пока я иду, а из верхнего окна доносится голос Билли.

Кошки? Неужели мне действительно придется бить кошек?

Они не высовывают лапу на улицу, а придерживаются бордюра. И когда я медленно прохожу мимо них, они приоткрывают рты и улыбаются, их маленькие кошачьи губки приоткрывают полный, совершенный набор человеческих зубов.

Они не приближаются ко мне, не торопят меня. Не нападают на меня. Поэтому я продолжаю свой путь к большой железной кладбищенской арке в конце улицы.

Затем одна из кошек зевает, и ее пасть становится непропорционально большой: большая черная дыра с зазубренными краями, которая занимает большую часть ее головы.

И она кричит.

Все они разом встают на задние лапы, выпрямляются и присоединяются к крику. Они похожи на какую-то обезумевшую усадьбу сурикатов из альтернативного мира, и как только они бросаются на меня, я убегаю. Я бегу, не решаясь использовать свои патроны против кучки гребаных большеротых кошек.

Первая вцепляется мне в бедро, и эти человеческие зубы, длинные и острые, вонзаются в мою плоть. Свободной рукой я хватаю ее за шкирку и отшвыриваю, но вскоре ей на смену приходит другая, и еще одна, и вот уже все они набрасываются на меня со своих насестов на обочинах. Это первый раз, когда Билли Айдол разозлила меня.

Теперь сотни кошек-вампиров летают по воздуху и нападают на меня.

Я сосредотачиваюсь, сосредотачиваюсь на них, мысленно представляю комнату, полную кошек, и высвобождаю свою энергию. Ударная волна отбрасывает их всех назад, заставляя отлетать к зданиям. Я мчусь на максимальной скорости к железным воротам передо мной. Оглядываясь через плечо, я вижу, что кошки ошеломлены, но качают головами и наблюдают за мной. Затем они бегут за мной. Я спешу.

Как только я переступаю порог кладбища, кошки исчезают. Я быстро выдыхаю с облегчением, потому что: А) Мне не пришлось стрелять в кошек. И Б) У меня все еще есть все мои картриджи.

Когда я оглядываюсь, кладбище меняется, и высокие кельтские кресты неестественно наклоняются в стороны и назад, а мраморные статуи, почерневшие от времени, начинают двигаться, ходить, подтягиваться ко мне, как каменные зомби. Кладбище. Плохой выбор, По.

Единственный выбор. Освященная земля. Святилище. Все лучше, чем на открытом месте, где бешеные кошки-вампиры бросаются мне на шею. Я спешу.

Как раз в тот момент, когда я думаю: «Где, черт возьми, Кэррин?» она появляется. Выскальзывая из-за покосившегося склепа, она выходит. На ней одежда, похожая — нет, почти идентичная — моей. Высокие черные сапоги, кожаные кеды на низкой подошве, кожаный пояс. Ее волосы распущены, а глаза кроваво-красные. Позади нее Эли стоит неподвижно, наблюдая за мной. Тихий. Молчаливый, но кипящий жаждой крови. Жаждой крови и… смятением. Он борется с ней. Я могу сказать это, почувствовать это, осязать это. Я чувствую это с того места, где стою. Но сможет ли он выдержать удар ее силы, если она применит его? Господи, я не хочу убивать своего любимого.