Темная любовь (ЛП) - Джаспер Эль

— На этот раз ничего не выйдет, Валериан, — бросаю я вызов. Я ухмыляюсь.

— Посмотрим. — Выражение его лица становится суровым. — Иди к нему. К Эли. И возьми свое серебро и воткни ему в сердце. Сделай это сейчас.

Ядро моего огненного шара раскалилось. Я стою, уставившись на Валериана. Я снова ухмыляюсь. И не двигаюсь с места.

— Иди сейчас же! — приказывает он.

Я чувствую, как его воля, его сила пытаются проникнуть в мое сердце, но у них ничего не получается. Я улыбаюсь ему.

— Иди на хер, Аркос.

Валериан грозно хмурится.

— Очень хорошо. Я рискну начать войну…

После этого все происходит так быстро.

Черты лица Валериана становятся похожими на отвратительного кровососа-стригоя, которым он и является. Он бросается на Эли, а я направляю всю свою энергию в ноги и прыгаю. Валериан и Эли сцепились, дерутся, щелкая челюстями, а я вклиниваюсь между ними и, собрав всю силу, которую могу контролировать, отбрасываю Эли как можно дальше. Его тело раскачивается, опрокидывая надгробие за надгробием, как костяшки домино, когда он падает. Только тогда, когда я вижу лежащего на земле Эли, я чувствую, как прокалывается кожа, разрывается артерия и в меня вонзается ядовитый клык Валериана. Я поворачиваюсь и смотрю на него, моя рука взлетает к горлу. Он отшатывается, его лицо искажено растерянностью. Оно наполнено агонией. Я отшатываюсь назад, что-то теплое и липкое стекает между пальцами по горлу. Перед глазами уже начинает расплываться.

Грохот нарастает, ревет и вибрирует внутри меня, когда мимо пролетает тело и попадает в Валериана. Я встряхиваю головой, чтобы прояснить зрение. От шока у меня перехватывает дыхание.

Викториан Аркос одним яростным движением отрубает голову собственному брату.

Очередной рев снова привлекает мое внимание к Эли. Теперь я падаю, спотыкаясь, словно перебрала текилы, и вижу, как с ним борется еще один человек. Они сплетаются, извиваются, и вторая фигура запрокидывает голову, дреды вытягиваются в косичку, а Ной вонзает свои зазубренные клыки в горло Эли.

Я отшатываюсь, охваченная ужасом, у меня кружится голова, и я падаю на землю задом. Мои силы иссякли. Моя ската, которую я сжимала все это время, выпадает из рук. Я падаю на холодную кладбищенскую землю и смотрю в небо. Звезд нет. Только чернота. О да, я в альтернативном мире. Здесь все равно нет ничего реального, кроме существ и душ внутри….

Безупречное лицо Викториана и теплые карие глаза смотрят на меня сверху вниз. Его губы яростно шевелятся, и он выкрикивает мое имя. Я не слышу его. Но это мое имя. Он хватает меня за плечи и трясет, а потом падает на колени и подхватывает меня на руки. Он, должно быть, бежит со мной… куда-то. Мое тело начинает биться в конвульсиях, дыхание учащается, застревает в легких, и я не могу дышать. Я цепляюсь за рубашку Викториана, за его волосы, но он бежит быстро, повернув голову и крича кому-то через плечо. Я не слышу, кому именно. Его лицо искажено яростью и беспокойством, но он больше не смотрит на меня. Мне кажется, я вижу, как по его лицу текут слезы. Страх сжимает мой желудок, но я могу только смотреть. Только прямо перед собой. Я быстро слабею, и теперь мои руки бессильно опускаются. Я чувствую, что снова парю. Где Ной? Пожалуйста, Боже, пожалуйста, позволь Ною хотя бы выбраться. Черная пелена опускается мне на глаза, окутывает голову, пока я не перестаю дышать, и я ничего не вижу, ничего не слышу…

* * *

Тошнота. В ушах барабанит. Голоса. Я не знаю, где нахожусь. Я пытаюсь встать, но не могу пошевелить руками. Ногами. Я даже не могу повернуть голову. Глаза не открываются. Боль. Моя плоть разрывается на части!

— Она слишком много двигается, — говорит чей-то голос.

— Она от этого не избавится.

— Ты говорил это в прошлый раз, когда она от этого избавилась.

— Заткнись и просто затяни их потуже.

— Ты сам их затяни.

Я пытаюсь заговорить. Мой рот застыл на месте, будто губы сшиты.

Наконец, я сдаюсь…

* * *

Боль пронзает меня, пронизывая каждый нерв и проводя путь в моем теле, и я кричу так сильно, что у меня внутри все дрожит. Я все еще ничего не вижу — что-то завязано у меня на глазах. Я направляю всю свою энергию в руки и ноги и так сильно напрягаю свой разум, что все, что их удерживает, улетает прочь. Проклятия, крики, когда то, в чем я нахожусь, раскачивается вперед-назад, толкая меня. Я останавливаюсь, и как раз в тот момент, когда мои пальцы тянутся к глазам, чтобы снять повязку, на меня обрушивается чье-то тело. Мы падаем на пол.

Внезапно меня охватывает мощное чувство… сексуальности. Эротики. Глубокого возбуждения, которое заставляет меня кричать и ощупывать тело, прижимающее меня к земле.

— Кому-нибудь, блядь, лучше поторопиться, — произносит голос надо мной. — Если она вырвется, у кого-то будут неприятности.

Его дыхание касается моих губ, когда он говорит. Я вытягиваюсь, извиваюсь под ним. Он должен быть рядом.

— Держи ее неподвижно, — говорит голос.

— Возможно, мне понравятся проблемы такого рода, как она, — комментирует новый голос. Акцент… забавный. Трудно понимаемый. Знакомый.

— Она сидит так тихо, как только может, — раздаются голоса надо мной. — Поторопись.

Словно булавочный укол, и как только это ощущение начинает цепляться за нависшее надо мной тело, оно исчезает. Я успокаиваюсь, расслабляюсь, и боль покидает меня, когда я погружаюсь в невесомое черное облако небытия….

Приливы и отливы волн, набегающих на берег, вырывают меня из глубокого сна. Меня обдает густым запахом соли и морских обитателей, и я вдыхаю. Знакомо.

— Привет, — мягко произносит чей-то голос. — Ты вернулась.

Я лежу на спине, подо мной что-то мягкое, и холодный ветерок треплет мои волосы. Я открываю глаза и быстро моргаю от яркого света. Наконец, мои глаза могут выдержать внезапную перемену, и я сосредотачиваюсь на фигуре, стоящей на коленях рядом со мной. Его лицо становится ближе, и он протягивает руку и гладит меня по щеке. Я поднимаю руку и переплетаю свои пальцы с его.

— Ной, — говорю я, и мой голос выходит хриплым и надломленным. У меня такое ощущение, будто кто-то провел по горлу горстью колючек.

— Тсс, — говорит он и накрывает мои губы пальцем. Он наклоняется ближе, его ртутные глаза изучают мое лицо. — Как ты себя чувствуешь?

Я смотрю на него.

— У меня болит все тело. — Мой взгляд скользит мимо фигуры Ноя, к навесу из пальм, под которым я лежу. В нескольких футах от меня море накатывается на берег. День клонится к вечеру, и низкое солнце опускается где-то позади нас. — Я на острове Да?

Ной кивает.

— Да, дорогая, так и есть.

Я смотрю на ладони, прикрывающие мою голову. Страх повергает меня в панику, дыхание перехватывает и учащается.

— Ной? — Я даже не знаю, что спросить или что сказать. Я не знаю, что произошло.

— Что ты помнишь? — спрашивает он. Его рука сжимает мою.

Я сосредотачиваюсь.

— Царство. Викториан. — Я зажмуриваюсь. — Господи Иисусе, он убил своего брата, — говорю я. Затем мои глаза резко открываются, и я заставляю себя сесть. — Ты, — говорю я болезненным шепотом. — Эли, ты укусил его. Ной, боже мой…

— Он жив, — говорит Ной с улыбкой. — Все в порядке, нет, пока нет. Это далеко не так. Он проходит глубокую детоксикацию. Сильнее, чем ты, Райли. Мы даже не смогли удержать его на том же острове, что и тебя. Я удивлен, что он вообще на том же континенте. Он еще не вышел из тупика. У него… все плохо.

Я откидываюсь на спину, и мой мозг начинает болеть от попыток разобраться в происходящем. Я прижимаю кончики пальцев к вискам, массирую, пытаясь прогнать воспоминания.

— Я ничего не помню.

Ной хихикает, и врывается еще один резкий порыв ветра.

— Да, думаю, что нет. Еще одна адская поездка на самолете. Пришлось лететь двумя самолетами. Ты на одном, Эли на другом.

Я смотрю на заходящее солнце, выглядывающее из-за импровизированной крыши, сделанной из кустарниковых пальм и сосновых веток. Я не так уверена, как должна была бы, услышав, что Эли выбрался из царства.