Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья

— Надо бы с Митриной повидаться, — Дана задумчиво кусала губы. — Поехать бы к ней прямо сейчас, да нас без толпы охраны ни за что не выпустят, и объяснений спросят, надо нам оно? Сюда позовем. Это ничего, я и раньше с Митриной виделась, отец знает. Матушка к ней часто обращалась, потому отец ее и терпит, хоть сам и невысоко ставит, — она усмехнулась, — думает, что деревенская знахарка только отвары от кашля варит да гадальные камни рассыпает. Митрина таким, как мой отец, свои умения не сильно показывает, говорит, для них ученые маги есть…

— Думаешь, разрешит имень?

— А как же. Я поклялась все по его сделать, а прочее его не волнует вроде бы. Вот хочу я со знахаркой потолковать, почему бы не побаловать меня напоследок. А откажет — такое устрою! Там еще тарелок много осталось. А маг-лекарь мена огорчать запретил…

— Э, ты осторожней. А то велит имень магу тебя успокоить…

— Нет, он меня перед свадьбой обижать не рискнет, я же княжеская невеста.

Дана все это сказала совершенно спокойно, словно обсуждала с Дином, не попускать ли им бумажные кораблики.

— Все равно, сначала по-хорошему попроси, не дразни собак, — настаивал Дин.

— Да понимаю я! Ждите меня наверху, пойду отправлю наездника за Митриной! Может, отцу это и неинтересно, он и внимания не обратит. А вот если бы мы таились — обратил бы! — и она убежала, а мы с Дином вернулись в ее покои.

Впрочем, долго дожидаться ленну нам не пришлось, и вернулась она довольная, сообщила:

— Все хорошо. Я отца встретила, у него и спросила, какого наездника послать за знахаркой. Он сам и указал, какого, да еще велел ему поторапливаться.

Ее взгляд задержался на моих руках — дожидаясь ее, я почти почти бездумно сгибала и разгибала лист бумаги, и только сейчас заметила, что сложился бумажный кораблик. Тогда я доделала кораблик и с улыбкой протянула его ленне.

Она с таком потрясении уставилась на бумажную игрушку, что мне стало не по себе.

— Что… как это?.. Откуда ты это умеешь?

Я даже растерялась. Да всю жизнь умела, с далеких моих дошкольных лет! Кто же не умеет кораблики складывать?..

Впрочем, здесь ничего подобного я, и впрямь, не встречала. Здесь бумага дорогая, ее хранят в ящичках и на такие забавы не тратят.

— Мне такие дед делал, выдохнула ленна. — И показывал, как, но я не запомнила. А ты, кто тебя научил?! Ну скажи, кто?!

— Тихо, Дана, Дана, — Дин обнял ее. — Не твой дед, конечно, но… послушай. Мы тебе еще кое-что рассказать должны, — он посмотрел на меня виновато, — ты же поняла, что Камита нездешняя, да?

— Я поняла, что ее какой-то магией в лес забросило, а вот откуда она… Эх, Камита, ну ты же вроде совсем не дура, почему такая неграмотная, пишешь еле-еле? А раньше утверждала, что вообще не умеешь…

— Так она нашим буквам всего несколько дней учится, Дана. А так она вполне грамотная, те каракули, что твой дед писал, легко читала, по-моему. Она его книгу одну нашла, ту, в коричневой коже.

Я так и замерла. Он знает мой секрет? Но ведь при нем я никогда не читала ту тетрадь!

— Прости меня, Камита. Я видел, как ты читала. Это же понятно, когда человек читает, а не просто смотрит. У тебя такое лицо было, словно там что-то необычайное написано. А книгу ту я сразу узнал, много раз ее смотрел, знаю, что там. Ну, да, получается, я подглядывал. Не сердишься?

Я вздохнула, улыбнулась, покачала головой. Не сержусь, к чему? Может, оно и к лучшему. Только лучше бы сразу все мне сказал…

— Погоди-ка, — Дана широко распахнула глаза. — Ты из той же страны, что и мой дед? Правда?

Я кивнула.

— И до нее нельзя долететь, верно? Дед говорил, что его страна очень далеко, очень!

Я опять кивнула. И Дана, хохоча, закружилась по комнате.

— Здорово, здорово, замечательно! Какое счастье! Ну почему ты молчала, почему, я же сказала тебе про пророчество, а ты молчала!

Ну что за чудесный вопрос — почему я молчала…

— Дана, уймись, — попросил Дин, — на драконе зато можно долететь куда угодно. Так же говорят? Значит, вовсе не существует стран, до которых долететь нельзя.

— Чушь. Как будто на драконах кто-то летает, кроме соддийцев!

— Но ведь можно? Не верь каждому глупому пророчеству.

— Тебе же ниберийка сказала!

— И что? Знаешь, сколько фальшивых гадалок по стране бродят? Зато она диррем получила.

Они оба даже не подумали про другой мир. И правда, кому такое вот так сразу в голову придет?

— Я поняла, почему ты ничего не умеешь, — заметила ленна. Дед рассказывал — у них женщины не прядут и не ткут, то есть, только немногие это все же делают. Там магия специальная есть, ею и прядут и ткут, помногу сразу. Эх, посмотреть бы хоть одним глазком! А вот мать деда умела прясть!

Я покивала. Ага, магия, по имени текстильная промышленность, где-то так. А прялка, электрическая, правда, с моторчиком, и у нас на даче все еще лежит, бабушкина. Бабушка на ней пух пряла и шерсть, а какие она платки вязала — ах! Но это было ее хобби.

Ленна принесла мне лист бумаги:

— Напиши что-нибудь на языке деда!

Я написала, и, о чудо, без клякс: "Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Московское время девять часов".

Ленна схватила лист, всмотрелась в строчки.

— Да! И правда, похоже!

Я уже ждала, что меня сейчас замучают расспросами, приготовилась долго и мучительно царапать свои каракули с ошибками, но вышло лучше: ленна принялась рассказывать про деда. Сама она уселась в низкое креслице, мне Дин из соседней комнаты принес такое же, и устроился на толстом ковре у наших ног. Нет, больше у моих ног, и плечом прислонился именно к моему креслу, и даже интимно так, якобы незаметно для Даны взял в ладонь мою босую ступню — туфли я сбросила перед тем, как ступить на ковер. Дана заметила, я видела. Что ж, так и должен, наверное, вести себя нормальный новобрачный в непринужденной обстановке, так что все это — игра для Даны. Я не возражала — отчего бы не поиграть? Мне нравилось.

Что-то Дана знала из рассказов самого деда, что-то — от бабки и матери. Считала, что Виктор Петрович, или, по здешнему, лир Викер, попал а Аркаран из-за злодейства одного мага, который его и перенес черед океан. У себя на родине дед был благородным именем, но тут оказался гол как сокол и впридачу не знал местного языка. Но благодаря тому, что на родине его учили магии — вот тут я очень заинтересовалась, но ленна ничего не уточнила, — он нанялся на службу к князю Аркарана, сделал там некоторую карьеру, князь посодействовал его женитьбе на бездетной вдове именя, а позднее благословил выдать единственную дочь замуж за именя Кера, поскольку молодые были влюблены друг в друга. Эх, дедушка Виктор Петрович, спасибо, конечно, тебе за записки, но вот бы ты еще свою жизнь сам описал подробно! Чувствую, страсть какая интересная книжка получилась бы.

Митрину привела экономка, совсем скоро — все же быстро летают рухи. Нона строго оглядела помещение и нас в нем, осталась удовлетворена и отступила за дверь, а Митрина, наоборот, зашла и задвинула щеколду.

— Здоровья добрым людям, — пропела она бодро. — А я все ждала, ленна моя ненаглядная, когда же позовешь. Думала — неужто сами, без меня обойдетесь?

— Митрина, — ленна вскочила. — У нас тут такое! Но если ты опять заладишь, что говорить не можешь, потому что секреты не выдаешь…

Мы с Дином тоже было встали, но Митрина махнула нам рукой и безо всяких церемоний прошла, умудрившись, ни на миг не задержавшись, сбросить башмаки, и уселась на ковер напротив Дина.

— Тихо ты, девонька, — сказала она. — Какие секреты? Разве уже сами все не разузнали? Потолковали с мельничонком-то?

— Ты уже знаешь? — удивилась ленна.

— Всего не знаю. Только кое-что, — знахарка, прищурившись, долгим взглядом посмотрела на меня, и кивнула как будто одобрительно.

— Ах, девка. Молодец, со всем обернулась, замуж вон вышла. Только голова у тебя какой-то дурью набита. Замуж вышла, так за мужем и живи, пока получается, или тебя мать не так учила?