— Хочешь домой? — Под ложечкой засосало. Только сейчас я поняла, как сильно мне нравится жизнь в Гремволе.
— Домой? — удивился любимый. — Мы дома.
* * *
В Лунновиль мы так и не вернулись. Видя, как нравится Легрину в гостях, как сияют восторгом его глаза, когда мы гуляем по хитросплетению подземных туннелей, я решила принять предложение королевы и остаться в Гремволе навсегда.
Как же я была счастлива. Впервые в жизни по-настоящему. Даже боялась проснуться и обнаружить себя в своем старом теле рядом с брюзгой Олегом.
В Гремволе Легрин наконец обрел себя. Здесь к мужчинам относились лучше, чем на его родине. Новая королева взяла курс на равноправие. Мужчин, обладающих даром, не казнили, воинов, особенно опытных, уважали, и Легрин с удовольствием вступил в местную армию.
А я…
Я наконец начала изучать магию.
Каждая реальность диктует свои правила: не хочешь варить борщи — развивайся в другом деле.
На удивление мне понравилось быть сильной. Понравилось добиваться успехов. Когда очередное заклинание выходило таким, как надо, а не отправляло меня в полет к небу и не поджигало комнату, внутри просыпался детский восторг. Хотелось хлопать в ладоши и кричать от радости. Я гордилась собой и с еще большим энтузиазмом двигалась к новым вершинам.
Мне больше не нужна была каменная стена. У моих ног лежал целый мир, удивительный и необъятный. Ночью, когда мы с Легрином не занимались любовью, то отправлялись его исследовать.
Тьерра научила нас летать на драконах. Королева расщедрилась и в благодарность за спасение племянницы подарила личного. Правда, не боевого, а маленького, размером с лошадь. Их называли ездовыми.
На этом драконе мы с Легрином носились над горами, как ненормальные, словно подростки-бунтари, сбежавшие от родителей. И, восторженные, смеялись, смеялись, смеялись…
Я попала в сказку.
Стала принцессой.
А через восемь месяцев собиралась примерить на себя роль матери.
Подсознательно я всегда боялась заводить детей. Перед глазами стоял печальный опыт моей мамы. Предательство мужа, вечное безденежье, одиночество. Наверное, поэтому за десять лет брака с Олегом я так и не рискнула зачать.
Теперь страх ушел. Я больше не чувствовала себя маленькой беспомощной девочкой и, окончательно повзрослев, решилась на ребенка.
Узнав о моей беременности, Легрин подхватил меня на руки и закружил по комнате.
А я плакала.
Плакала и смеялась.
* * *
— Кейла Алони, Ее Величество приглашает вас на тренировку, — в комнату заглянула служанка из низших дроу. — Ах, какая честь! Какая честь! Тренировка с самой королевой. Царская семья вам благоволит.
Я улыбнулась и опустила в кроватку маленькую девчушку, удивительно похожую на Легрина, только с моей матово-белой кожей.
Под ребрами зашевелилась тревога. Обычно тренировалась я в одиночестве, иногда — с Легрином. Муж охотно помогал мне осваивать мой дар, научил многим боевым заклинаниям, но он осторожничал, поддавался, сражался вполсилы — помнил, что я из другого мира и, любя, боялся причинить боль.
А сейчас все будет серьезно, никаких поблажек, никакого снисхождения. Настоящая дуэль. Очень не хотелось ударить в грязь лицом перед королевой.
Следуя за служанкой в тренировочный зал, я глубоко дышала, пытаясь успокоиться.
Справлюсь. Я справлюсь. Не опозорюсь. В конце концов, еще до беременности я овладела многими боевыми заклятьями. Подчинила себе и «Кулак ветра», и «Огненную вуаль», и надежную защиту научилась ставить. Я уже не та неумеха, что была раньше.
В ожидании королева рисовала в воздухе огненные фигуры, затем обернулась на скрип двери и одарила меня приветливой улыбкой.
— Кейла Алони, рада, что вы приняли мое приглашение.
— Благодарю за оказанную честь, Ваше Величество, — я чуть склонила голову, как того требовал этикет.
— Не будем тратить времени даром. Приступим.
— Как пожелаете.
Сердце забилось чаще, я приказала себе не нервничать.
«Все получится. Зря что ли я целый год практиковалась в магии?»
Ее Величество с улыбкой бросила мне знакомый круглый щит, и я ловко поймала его в полете.
Вспомнилось, как больше года назад таким же щитом сестрица Клорина оставила на моем животе гигантский синяк.
— Какое оружие вы предпочитаете, кейла? Меч? Топор? Может, боевой серп?
Сердце пропустило удар.
М-м-меч? Б-б-боевой с-серп?
Кровь прилила к лицу, руки похолодели, я в недоумении заморгала.
— Й-йа-а думала, что сражение будет магическим.
Королева коротко рассмеялась:
— О, кейла. В Гремволе особенно ценят умение обращаться с оружием. Так что вы выберете? Меч? Топор?
Я, никогда в жизни не державшая ничего острее кухонного ножа, судорожно втянула ноздрями воздух.
«А-а-а!!!» — раздался в голове панический крик.
Горячий бонус. Первая ночь
— Как думаешь, если мы больше не в Лунновиле, то можем, — я оседлала бедра Легрина, — можем не ждать ночи Полнолуния?
Любимый тихо вздохнул и опустил веки, словно мой вопрос его смутил. Острые скулы потемнели, кадык над воротом туники дернулся.
— Пожалуй.
Когда Легрин поднял на меня взгляд, я поразилась, какими широкими стали его зрачки. Обычно они напоминали узкие щели мрака, но сейчас округлились, затопили радужку, хотя и не превратились в человеческие. Все еще глаза хищника, темного эльфа.
Нас поселили в комнате с огромной кроватью. Спальня купалась в зыбком голубом мерцании. Вместо факела нам принесли необычную лампу, по форме похожую на старинный фонарь. Клетка из черных металлических узоров защищала стеклянные стенки, а внутри роились синие светлячки.
Завороженная, я любовалась голубыми бликами на лице Легрина.
Как я его любила.
Как страстно желала.
Не отпуская мой взгляд, любимый поднял руку и нерешительно, как в самый первый раз, прикоснулся длинными острыми ногтями к моей щеке, провел невидимую линию до краешка губ, скользнул по лицу выше и нежно убрал за ухо выбившуюся из косы прядь волос.
— Красивая…
— Это не мое лицо.
— …душа.
Пальцы зарылись в волосы, губы встретились. Целуясь, мы помогали друг другу раздеваться.
— Хочу сделать тебе приятно, — прохрипел Легрин, пряча лицо у меня на груди и лаская, трогая, сминая в ладонях чувствительную плоть.
— Мне приятно.
— Не так.
Я поняла, что он имеет в виду, только когда меня аккуратно перевернули на спину, а ноги раздвинули. Медленно, удерживая мой взгляд, Легрин сползал вниз по постели. На его губах играла лукавая улыбка, а глаза в полумраке мерцали предвкушением.
Возбужденная и взволнованная, я задержала дыхание.
Прикосновение влажного языка заставило меня выгнуться на кровати. Никто и никогда со мной такого не делал. Со стоном я запрокинула голову и широко распахнула невидящие глаза.
Это было…
Волшебно.
Невыразимо сладко.
Мягко.
Чувственно.
Я не знала, как вынести бездну наслаждения, что обрушилась на меня гигантской, сметающей все волной. Я потерялась в удовольствии, растворилась в нем, стала невесомее воздуха. Летела.
Так вот как это ощущается, когда тебя… там.
В какой-то момент я поняла, что не выдержу, что взорвусь, переполненная эмоциями, и испуганно оттолкнула Легрина. Это было для меня слишком. Удовольствие настолько острое, что еще немного — и перетечет в боль.
— Тебе не нравится? — прохрипел Легрин взволнованно.
С влажными губами, растрепанный, он выглядел соблазнительно и распутно. Тяжело дыша, я опрокинула любимого на постель и нависла над ним.
— Очень нравится. Но теперь моя очередь сделать тебе приятно.
Он не понял, нахмурился, и я с намеком огладила бугор у него в паху.
Глаза Легрина неверяще распахнулись.
— Ты… Мне? — он смотрел на меня в шоке, приоткрыв рот.
Похоже, в Лунновиле мужчин не баловали такой лаской.
Захотелось открыть для него эту грань любви, подарить чувственные удовольствия, о которых он не знал и не смел мечтать.
