Капкан (СИ) - Гаврилова Анна Сергеевна

– Всё верно. – Фатос кивнул. – Артефакт.

Бабушка взглянула на меня, затем снова на кинжал, потом сказала:

– У подобных вещей, как правило, есть некие дополнительные свойства. Лирайн, ты никаких странностей не замечала?

Я подумала и… отрицательно качнула головой. Просто не хотелось озвучивать при всех, я решила, что скажу позже. А в душе вспыхнул огонёк надежды – вдруг Дайнарэ поможет разгадать этот секрет? О нагревании я умолчала, зато сказала о другом – о том, что по-настоящему тревожило:

– Когда я убивала демона, то почти ничего не почувствовала. Я имею в виду силу.

– Думаешь, должно быть иначе? – хмыкнула бабушка.

– Ну, когда я ударила голой силой того фанатика, ощущения были другими. Дайнарэ застыла. Несколько секунд она напоминала мраморную статую, затем выдохнула:

– Очень интересно.

И после короткого молчания:

– Кажется, мне рассказали не всё.

– Вокруг Лирайн произошло столько событий, – подал голос молчавший до сего момента Крам, – что о чём-то могли забыть.

Охотница глянула остро.

– Выгораживаешь отца? – спросила она неприязненно.

– Он в моей защите не нуждается, – отмахнулся брюнет, однако прозвучало неубедительно. А я чуточку пожалела о том, что с нами команда Тилса – ведь не будь их, мы могли бы поговорить более откровенно. Ведь о большинстве упомянутых событий члены нашей команды знали.

Впрочем, нет. Невозможность поговорить была всё-таки к лучшему. Пoсле сегодняшнего выезда мне явно не следoвало погружаться в воспоминания – там было не так много приятного, а мне сейчас требовался позитивный настрой.

Взгляд на Нейсона, и упомянутый настрой пошел трещинами. Следом вспомнилась Иста, и настроение начало откровенно портиться. Ещё и боль в руке проступила, а в сознании снова всплыл тот факт, что на меня всё-таки напали. То есть неприкосновенность действительно снята?

Мы просидели в баре почти до рассвета, потом разошлись каждый в свою сторону. Я продиктовала Дайнарэ номер мобильного, а та пообещала, что зайдёт днём, и мы обо всём поговорим.

От этих слов по коже побежали мурашки, но что делать? Разговор с бабушкой всё равно неизбежен. Причём тут даже на необходимость вернуться в университет не сошлёшься – меня пока не отпускали в Тавор-Тин.

– Ближайшие дни точно проведёшь в Дамарсе, – объявил Фатос. – Нужно проконтролировать, как будет заживать рука.

Я, услышав резолюцию, покорно кивнула, и… ну, собственно, всё. Отправилась к себе.

Шла в компании Нейсона, а когда очутились на лестничкой площадке, без лишних разговоров скользнула к собственной двери. В ключах сегодня не путалась – я перебрала их пока ехали в лифте, который, к счастью, не глючил и не застревал.

Лишь справившись с замками, позволила себе обернуться и пробормотать, обращаясь к парню, который всё так же стоял у лифта:

– Приятных снов, Нейсон.

Вошла. Заперла дверь. Прислонилась к двери спиной, и тут ожил мобильный. Звонил… Нейсон. Только я не ответила на звонок.

Ни на этот, ни на следующий, ни на третий, ни на четвёртый. А потом вообще выключила гаджет и отправилась в душ – помыться, насколько позволяла рука.

Спала, как ни странно, хорошо и до самого полудня. Встала с ощущением ноющей боли, но это не помешало привести себя в порядок. Чуть позже, как и обещала, на пороге появилась Дайнарэ с банкой элитного чая и большой коробкой пирожных.

– Как ты себя чувствуешь? – сразу спросила она. И всё. Из глаз потекло.

Рыдала я долго, бабушка тоже плакала. И пусть я не собиралась быть излишне откровенной, но выложила практически всё. Слова лились и лились, а в памяти всплывало такое, о чём, казалось, давно позабыла. Выпускной в детском саду, который закончился испорченным платьем и истерикой, дико несправедливая двойка по географии в пятом классе, смех какого-то старшеклассника, когда впервые надела короткую юбку и каблуки…

Я рассказывала об отношении Кары с Темором, о Драйсте, о других братьях и сёстрах. О Чиртинсе с его показной правильностью, и о том, как решила, что не смогу прожить в этом городе всю жизнь.

Про экзамены для поступления в колледж, про первый семестр, про Рику и нашу жизнь в общаге.

О чём умолчала? О первой встрече с демонами, конечно – настолько привыкла обходить ту историю стороной, что и теперь не повернулся язык.

Про непонятные отношения с Нейсоном и поступок Исты тоже не сказала, и Крама поначалу не упомянула, но тут избежать расспросов не получилось.

– С сынком Туроса у тебя, как понимаю, всё не так уж серьёзно? – напрямик спросила Дайнарэ.

А после моего подтверждения…

– А этот заложник? Нейсон? – теперь голос Дайнарэ прозвучал хитро, и я смутилась. Вместо ответа спросила:

– Так заметно?

– Ага.

Мы сидели за кухонным столом, и я откинулась на спинку стула. Объяснила, помедлив:

– Мы не вместе, и вместе не будем.

– Это еще почему? – искренне удивилась Дайнарэ.

Учитывая их перепалку, подобной реакции я не ждала. Думала, бабушка наоборот обрадуется.

– У него уже есть девушка, – сказала я. – И она его не отпустит.

Дайнарэ внезапно развеселилась, даҗе хихикнула, а я спросила:

– Что?

– Таких как он, не отпустить невозможно. Если такие, как этот Нейсон, решают уйти, их ничем не удержать.

Сердце сперва наполнилось надеждой, а потом сжалось от боли. Выходит, он с Истой не потому, что не может, а потому, что не хочет? Ну что ж…

Только говорить вслух я не стала и вообще попросила:

– Давай не будем об этом?

– Хорошо, – легко согласилась Дайнарэ. – Тогда о чём?

Увы, мы подобрались к самому главному – к теме, которая воспринималась еще сложнее, чем ситуация с Нейсом. Но к ней я была морально готова, и даже придумала первый вопрос – такой, чтобы не сразу в омут, а постепенно…

– Можешь рассказать мне о Ранте? – тихо попросила я. Каким он был?

Пожалуй, не будь у меня ранения, я бы нашла другой повод для прогула. Я просто не могла вернуться в Тавор-Тин сразу – требовалось время, чтобы собраться с силами и прийти в себя. Рассказ Дайнарэ меня выпотрошил, хотя в подробности бабушка не вдавалась. Она обещала, что позже, когда свыкнусь с мыслью о том, что я не безродная, расскажет больше. А пока…

Как я и просила, начала она с Ранта. При упоминании сына, на глаза Дайнарэ сразу навернулись слёзы, а я услышала:

– Он был очень хорошим. Лучшим сыном из всех.

Дайнарэ рассказала, что Рант родился в Лескринсе, закончил школу и поступил в университет. Уже в университете в нём пробудилась сила охотника – никто не сомневался, что она проявится, но это случилось позднее, чем обычно.

Рант блестяще учился, а всё свободное время отдавал тренировкам. Через три года после первого удара чистой силой, его зачислили в оперативную группу, а спустя еще три, дядя возглавил одну из таких групп.

– Закончив университет, он отдался охоте полностью, поясняла Дайнарэ. – Но это не удивительно, с его талантом сидеть над ценными бумагами или рассчитывать активы компаний невозможно. Да и не принято идти в мирную профессию, когда у тебя дар.

Дяде охота нравилась. Более того, он даже не представлял, что можно променять её на что-то другое. И тяжелейшее ранение, кoгда ему практически оторвало часть ноги, этого отношения не изменило – восстановившись, Рант сразу сел на байк.

– И Ламели… – Дайнарэ снова тяжело вздохнула, – была такой же.

Я дрогнула.

– Ламели – это моя…

Бабушка кивнула, подтверждая. После паузы сказала вслух:

– Да. Это твоя мать.

Повисло молчание – долгое и тяжелое. По моей коже бежали ледяные мурашки, а Дайнарэ сидела и ждала, когда попрошу продолжить.

Я попросила. Не сразу, но всё-таки.

– Она была младше Ранта на пять лет, но очень на него похожа. Не внешне, а характером. Только её дар наоборот проснулся раньше и уровень силы оказался невысоким. Я радовалась, надеясь, что из-за этого Ламели не попадёт в постоянный состав боевых групп, что ей предложат административную работу или должность координатора, но моя девочка выбрала другую дорогу.