От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна

— Хорошо, — кивнула Алисия.

Дальнейший путь они провели в молчании. Алисия следила за дорогой, а Кея дремала. Когда рассвело, впереди они увидели горную гряду. Дорога стала неровной и медленно повела в гору.

— Там впереди Арстон. Не пришлось бы последние пару миль идти пешком. Я никогда в такое время не ездила этой дорогой.

И, действительно, дорога становилась всё труднее и труднее. Часто попадались мелкие камни, а тракт постепенно превратился в тропинку с отвесным каменным отрогом с одной стороны и пропастью — с другой. Лошади уже шли шагом. Алисии постоянно приходилось их сдерживать, потому что они нервничали. Прядали ушами, шарахались от малейшего дуновения ветерка и словно чувствовали, как давит, нависая громада гор. Но всё-таки, стараниями кузины, они преодолели этот отрезок пути без проишествий. Из-за поворота выплыли величественные башенки монастыря. Они приехали.

В монастыре давали приют всем путникам, обещавшим себя вести должным образом. Для них существовала паломническая гостиница и отдельная трапезная. Когда они вошли в ворота монастыря, оставив лошадей на милость конюха, Кея порадовалась, что мало пробыла в монастыре в те памятные дни. Её не успели здесь запомнить. Только мать настоятельница, наверное, знает её в лицо. Но Кея не хотела показываться ей на глаза, хотя безумно желала посоветоваться с кем-нибудь более опытным, чем она сама, попросить поддержки и помощи, когда сердце разрывается от боли. Но… Она не знала, чем ей смогут помочь советы, раз она во всём виновата сама. И пока Алисия спрашивала что-то насчёт завтрака и устраивалась в комнате, которую им выделили, одну на двоих, Кея направилась в храм Творца.

В нём сейчас было тихо и пусто. Мягкий аромат горящих восковых свечей, воткнутых в ящики с песком, наполнял храм. Кея опустилась на колени у стены и вознесла молитву, высказав в ней всё то, что не решалась доверить никому, все свои сомнения и страхи. И на душе стало легко, словно камень свалился. Она будет делать то, что должна, а там уже будь, как будет. А ещё она хотела, чтобы её муж нашёл наконец-то своё счастье, пусть не с ней, пусть с более достойной девушкой, но только бы он был счастлив! Думая о нём, она забыла себя, и очнулась, только услышав скрип двери. Кея увидела, как вошла послушница с ведром и щёткой. Она вздохнула и направилась к выходу.

Возле гостиницы было людно. Сквозь нестройные разговоры Кея с трудом расслышала цокот копыт. Она оглянулась машинально. Наверное, это очередной экипаж приехал просить о ночлеге. Хотя всё это очень странно. От Арстона до Гарлетона было рукой подать. Так что монастырь вряд ли оставался надёжным убежищем, особенно если сам город захвачен бунтовщиками. Но к монастырю подъезжал гвардеец. У ворот он спешился и, ведя коня в поводу, вошёл внутрь. Все говорившие повернулись к нему. И тут Кея увидела, насколько жадно ждут новостей из Гарлетона. Наверное, все, остановившиеся, сейчас в монастыре, были знатными людьми, пережидавшими бурю. Но ей-то терять нечего. Хотя… Сердце забилось быстрее. В Гарлетоне Грегор, и он — родственник лорда… Только бы с ним ничего не случилось!

— Гарлетон освобождён, хотя пока ещё небезопасен. Бунтовщики бежали. Мне приказано сообщить, что знатные господа, скрывающиеся в монастыре, через некоторое время смогут вернуться в свои имения.

Постояльцы монастырской гостиницы высыпали во двор, радостно благодаря гвардейца за чудесные новости. Знатные господа, скрывающиеся в монастыре… Да уж! Хотя, с другой стороны, монастырь хоть какое-то, но убежище. В любом случае, теперь путь свободен и она, наконец-то окажется дома, в городе, где она выросла, вот только уже в роли служанки. Кея вздохнула и вошла в гостиницу. Она теперь не принадлежала к знатным господам и гвардеец её больше не интересовал.

Грегор проснулся в доме Друфарса рано. Только взошло солнце, но дяди уже не было — уехал давать распоряжения и готовить столицу к будущим торжествам — выборам лордов. По закону лорды, бежавшие из своей страны или из своего города во время народных волнений, приравнивались к отступникам, а их бегство считалось отречением от кресла лорда. Таким образом, лорд в Аррании сейчас был всего один — Андриус Эрдариус. Грегора вполне устраивало его единоличное правление (и не только Грегора, наверное), но вот по закону оставшийся лорд обязан был избрать недостающих в семёрку в кратчайшие сроки, или сложить с себя полномочия. Конечно, законы можно переписать, но дядя не тот человек, который будет этим заниматься. Вчера Андриус с Друфарсом проговорили чуть ли не до утра. Грегор заснул раньше, чем они решили все свои вопрос, но догадывался, что говорили они о выборе Андриуса и о возможных кандидатурах. По сути, дяде был сделан замечательный подарок — возможность выбрать себе надёжных сторонников и соратников, тех людей, которые, наконец-то, помогут ему изменить законы — то, о чём он так долго мечтал. Но после вчерашнего признания дяди, он понимал, что Андриус с удовольствием отрёкся бы от кресла лорда, даже сейчас, если бы была хоть какая-нибудь возможность вернуть Виолу. Но реку прошлого не повернуть вспять. И есть раны, которые не заживают.

После обеда вернулся Андриус в прекрасном расположении духа. Он был бодр и почти даже весел.

— Я думаю, — объявил дядя с порога, — что торжество не стоит откладывать. Надо пресечь беспорядки на корню и дать понять, что мы крепко стоим на ногах. Завтра в полдень на главной площади состоится посвещение новых лордов.

— В полдень? А не боишься за кандидатов? — усмехнулся Друфарс. — Или, думаешь, гвардейцы удержат бунтовщиков, если те захотят устроить покушение?

— Стоит рискнуть, — спокойно ответил Андриус. — Мы должны показать народу, что не боимся ничего, иначе проиграем эту битву. И так чаша весов клонится сейчас в сторону бунтовщиков. — Друфарс кивнул, соглашаясь с лордом Эрдариусом. Грегор видел, что они уже ведут себя если не как друзья, то как ближайшие соратники точно. Ну, говорят же, что друг познаётся в беде, а губернатор Гарлетона повёл себя намного лучше, чем можно было ожидать. Поэтому следующим дядиным словам он вовсе не удивился. — Кевин, а ты не передумал быть лордом? Это кресло оно не всем по зубам.

— Я много думал, — Друфарс вдруг стал предельно серьёзен. — Это мой шанс немного поправить ситуацию в городе и прибрать к рукам то, что от них отбилось, — он попытался улыбнуться, но вышло оно как-то неловко и виновато.

— Ну, значит, решено. — Андриус широко улыбнулся, — завтра в полдень.

Друфарс кивнул и направился вглубь дома, видимо, раздавать какие-то распоряжения к завтрашнему торжеству. Грегор с дядей остались одни.

— Дядя.

— Да, мой мальчик!

— Ты уверен, что давать в руки Друфарсу почти неограниченную власть — это разумно? — Грегор задал вопрос, который уже пару дней вертелся у него на языке. Он ещё вчера, а может и раньше, почувствовал, куда метит губернатор Гарлетона. Не сказать, чтобы он был против, но сомнения таки закрались в душу. Всё же Друфарс хотел прибрать к рукам наследство Кеи, да и замуж за него, Грегора, выдал её не по своей воле. Хотя, наверное, оно оказалось и к лучшему. Он упорно желал верить, что его жена не по своей воле ушла с Саймоном. А может быть между ними и смогло бы что-нибудь получиться, сложись всё иначе. Он вздохнул. Как всегда воспоминания о Кее принесли боль и неотделимые от неё мучительно-радостные воспоминания.

— У каждого в жизни должен быть шанс исправить то, что он натворил. И я не имею права отнимать у него этот шанс, — ответил на его вопрос дядя. А потом, помолчав немного, добавил. — Он не так уж и плох, как ты думаешь. На что-то он закрывал глаза, что-то творил по злому умыслу, но о чём-то, действительно, и не подозревал.

— Я знаю ещё кого-нибудь из будущих лордов? — вместо ответа спросил Грегор.

— Вряд ли. Ты ведь не особо часто общаешься со знатью. Есть у меня несколько человек, которым я доверяю, есть и ещё несколько, которые давно ждут своего часа, но, по скромности, сидят в тени. Я надеюсь вытащить их из тени, чтобы они ещё послужили Аррании. Хороших людей всё же больше, чем плохих, мой мальчик.