Экзамен первокурсницы (СИ) - Сокол Аня

– Но Девы же предрекли… – я растерялась.

– Что выходец из Нижнего мира разрушит Аэру, прольет реки крови, и сами демоны Разлома будут танцевать на его пути? – с чувством продекламировал князь. Честно говоря, мой папенька так же себя вел в тот единственный раз когда сливянки перебрал. То есть много говорил и громко и неуместно смеялся. А мы все делали вид, что ничего необычного не происходит. Совсем, как мы с Крисом сейчас. – Не забивали бы вы себе голову стародавней чушью, леди Астер. Ученые мужи до сих пор о девизах родов спорят, куда им теологические труды трактовать. Но даже если и так, если Аэре грозит гибель, радуйтесь, мы этого уже не увидим. Остров взял курс Тиэру и нас там быстро удавят по-тихому. Ну тех, кому посчастливиться выжить в Разломе.

– Так это все правда, – я снова посмотрела в окно, – Значит, выходец с Тиэры действительно здесь, и он управляет и железной кошкой и островом, он знает, как это делать. Только тот, кто родился на Тиэре, может это знать. Тот, кого послали сюда намеренно. У него есть ключи от замков, которые теперь не может открыть магистр Игри. Он выпустил зверя и тот отрубил швартовые тросы последнего дирижабля, отрезав нас от мира. – Я сцепила руки, чтоб они не дрожали. – Надо же что-то делать! Надо обыскать Академикум! Надо сказать магистрам! Государь, пожалуйста, вас они послушают, прикажите……

– Они все знают, – тихо ответил князь, странное иррациональное возбуждение покидало его. – С начала года остров обыскивали раз десять, личные комнаты студентов, магистров, обслуги, кладовые, технические помещения… – он снова махнул рукой. – Впустую, ничего необычного.

– Сначала года? – удивился Крис.

А я почувствовала, как щеки заливает румянец. Значит кто-то был в моей комнате и не раз и рылся в вещах, в белье, чулках, корсетах в… Нет, этого я представлять решительно не хочу.

– Эту железную кошку отловили как раз за две недели до начала отбора в Академикум. Кое-что насторожило рыцарей и они послали за серыми. Не буду вдаваться в подробности, но через неделю мне на стол лег отчет, из которого следовало, что зверь на этот раз прибыл не один, а с всадником. И мои псы даже смогли взять след, который оборвался у Академикума. Остров как раз завис над Эльмерой. Но на этом все. – Князь развел руками. – Как мы не бились найти механика не удалось. Проверили всех от поваров до конюхов, всех учителей, всех учеников… Ну, кроме магов.

– Потому что прошедшие сквозь Разлом колдуны теряли свою силу? – спросила я, совершенно забыв прибавить положенное по этикету государь или милорд. Я даже забыла про тех, кто сейчас спускался в атриум и про Гэли.

– Именно. Отступник не маг, не важно был он им или нет. Больше не маг. Но мы его не нашли. Я возлагал надежды на бастарда вашего дяди, на того, кто мог притворяться им, но пусть ваш Альберт и связан с отступниками Нижнего мира, но родился явно здесь.

– Даже если и так, государь, он в любом случае должен был вывести на тех, с кем контактировал здесь. А те бы, в свою очередь, вывели вас на оператора зверя. Он не один все это устроил. – Крис нахмурился. – Сомневаюсь, что серые псы не умеют спрашивать.

– Вывел бы, если бы не сбежал. – Князь прищурился, глядя на нас сквозь прорези в черной маске. – Настоящий Астер. Заразил охранника коростой… И откуда только взял яд? И взамен на противоядие получил свободу. Мои псы его в итоге найдут, Запретный город не так велик, но…

Я поняла, что он хотел сказать. Везде это «но», каждый разговор можно закончить им. Какие бы планы мы не строили, это уже не имело значения. Для нас не имело.

А возможно и для Альберта. Если ему удалось уйти с земли Запретного города до заката, то дела у железнорукого обстояли лучше, чем у нас. А если нет, то да, его найдут, но значения это иметь не будет.

Интересно «другие» сохраняют воспоминания о своих поступках или они исчезают вместе с привязанностями и прошлой жизнью? Не стал ли Альберт бесполезен для серых псов?

– Я прибыл сюда, чтобы устроить разнос Виттерну, а тот спустился в Трейди… – Князь развел руками и вдруг спросил: – Я удовлетворил ваше любопытство, барон? – Крис склонил голову, но я увидела, как напряглись его плечи. – А теперь вы удовлетворите мое. Что значит «оператор»? Вы ведь сейчас не о певце из оперы говорите?

– Это слово из южного диалекта, государь. Я иногда перехожу на язык детства, прошу прощения. – Оуэн не поднимал головы.

– И все же?

– Оператор – это тот, кто управляет. К примеру, мобилем, или тягловой лапой или…

– Железным зверем, – закончил за него князь и кивнул каким-то своим мыслям. – Знаете, барон, на карту сейчас поставлено очень много, именно поэтому мои серые там…

Он указал рукой на окно, и я машинально повернула голову, стараясь разглядеть что-то сквозь мутный слой льда, который делал фигуры людей внизу расплывчатыми. Кажется, это Тьерри Коэн стоял у перил атриума, вытянув руки перед собой. Выходило, серый сейчас пытался обойти изрыгающее голубой огонь сопло, и маг огня готовился его прикрыть.

– … Претворяют в жизнь ваш план, – продолжал тем временем князь. – Каким бы бредовым он всем, включая вас и меня, не казался. Поэтому я спрошу еще раз. Что такое «оператор»? Откуда вы знаете, насколько плох Разлом? И прежде чем вы начнете врать, поясню, дабы сэкономить нам время. – Он выпрямился в кресле, вся его расслабленность, разговорчивость и смешливость исчезли. – Я не такой затворник, каким меня мнят. Просто стараюсь не афишировать свои передвижения. Я провел в южных провинциях два года и знаю их диалект. Мало того восемь лет назад я гостил у барона Оуэна и прекрасно тебя помню.

– Тогда к чему все эти вопросы, государь? – удивился Крис.

– К тому, что ты не помнишь меня. К тому, что я хочу знать, как из того глупого, напыщенного и переполненного собственной значимостью мальчишки, который брезговал разговаривать с кем-то ниже себя по рождению и в жизни не прочитал ни одной книги, выросло то, что я вижу перед собой? И имей в виду, я не столь легковерен, как эта юная леди.

– Крис, что происходит? – в панике спросила я, но мужчины на меня даже не взглянули.

– Я же был в вашем зале стихий, коснулся стены…

– Именно поэтому я с тобой разговариваю, а не убиваю сразу. – Князь встал.

Оуэн отупил еще на шаг, рука легла на рукоять ножа у пояса, лезвие успело показаться из ножен на одну треть, прежде чем…

– А вот это уже лишнее, – князь шевельнул пальцами, и клинок осыпался на пол металлической стружкой.

«За угрозу оружием представителю первого рода – двадцать лет каторги» – вдруг вспомнила я строчку из судебного уложения, что как-то зачитывал папеньке Рин Филберт. – «Отказ повиноваться – еще десять». А папенька еще смеялся, говоря, что мало у кого хватит ума поднять оружие на князя.

А моя рапира, все еще лежала на столе. Да и слава Девам! Неужели князь думает, что Оуэн с Тиэры? А если это правда? Нет… я почти уверена. Этого просто не могло быть. И тут я вспомнила все оговорки Криса, все непонятные слова, вызывающее поведение, никак не присущее дворянину. Я зажмурилась, отгоняя эти воспоминания прочь. Он же коснулся стены в зале стихий. Коснулся! Точка. Кровь подделать нельзя.

– Кристофер Оуэн, – размеренно проговорил князь, – А на самом ли деле ты Кристофер Оуэн?

– Вы же видели меня? Ваши слуги видели меня, отец видел меня каждый день… Неужели, есть сомнения? – Кристофер продолжал отступать к лестнице.

– Почти нет, – сказал вдруг князь и не менее загадочно добавил: – Это-то и пугает.

Князь шевельнул пальцами, и с его руки сорвались зерна познания. И я едва сдержала крик. Потому что зерна были неправильными. Они казались вывернутыми наизнанку, они казались знакомыми. Я видела такую магию раньше. Видела на главной площади Льежа, когда старый гвардеец швырнул изменения в Альберта. И тут же поняла, что это такое, ощутила их изломанную структуру и то, чем они были раньше. Обычные зерна познания похожи на монетки, что падают сквозь щели старого пола, и ты по звуку можешь определить, как сильно рассохлось дерево, широки ли крысиные ходы и не пора ли перестилать доски, ибо этих монет там скопилось уже преизрядное количество.