Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна

— Куда?

— В страну Великого Дракона…

— Что? — Ядвися приподнялась на цыпочки и озабоченно потрогала братнин лоб. — Иохан, ты бредишь?

— Да будет тебе! — он резким движением отвел назад голову. — Посланница Улле пригласила меня в свою свиту. Я… не мог отказаться.

— Улле? — Ядвися соображала, чуть приоткрыв рот. Вспомнилась встреча на лестнице и странная женщина, которую она приняла за новую пассию брата. — Панна Улле! — вскричала она изумленно. — Да ведь я ее встречала! Вот уж не знала, не думала, что она — посланница Великого Дракона! Я-то решила, что она… — Ядвися запнулась, покраснела и смущенно хихикнула.

— Ты ее встретила? — взволнованно спросил пан Иохан, тоже покраснев. — Когда, где?

— Долго рассказывать, — отмахнулась Ядвися и оглянулась на скрипнувшую дверь: обеспокоенный тюремщик, прорвавшись через двойное заграждение Фреза и герцога Иштвана, сунул нос в комнату, чтобы убедиться, что не затевается никакой заговор, и что между заключенным и благородной девицей не происходит никаких непристойностей. — Иохан, скорее, ты ведь что-то хотел мне сказать…

— Ах, да… Так вот, я еду далеко и, вероятно, очень надолго. Я беспокоюсь, что будет с тобой. Одной в поместье тебе оставаться нельзя, но ты можешь пожить у Иштвана… или поехать вместе со мной. Посланница Улле согласна взять тебя в свиту.

— А как же… поместье? — глупо спросила Ядвися — ничего другого ей в эту минуту просто не пришло в голову.

— Поручу его управляющему, — нетерпеливо сказал Иохан. — Что поместье, когда такие дела творятся!

— Ох, Иохан! — Ядвися прижала руки к груди, во все глаза глядя на брата. — И как ты умеешь впутываться в разные истории? Подумать только, тут тебе и Великий Дракон, и… императорская семья… Ты, правда, знаешь, кто стал невестой Дракона?

— Разумеется, знаю. Да вскоре все узнают… Ядвися, ты подумай, пожалуйста, над тем, что я сказал. Только думай не очень долго, не тяни с ответом.

— Но ведь тебе сначала нужно выйти из тюрьмы…

— Об этом не волнуйся. Посланница Улле обещала…

— Господа хорошие! — донесся из-за двери ноющий голос охранника. — Нельзя же… существуют правила-с…

— Минутку! — крикнул пан Иохан и, наклонившись, поспешно поцеловал сестру в лоб. — Ну, иди.

Ядвися с улыбкой приняла поцелуй и лукаво блеснула глазами.

— Так значит, ты больше не настаиваешь, чтобы я возвращалась в Наньен? — спросила она от двери.

* * *

Вечером произошла тяжелая сцена с участием Эрики. За ужином герцог, упорно глядя в свою тарелку и терзая приборами кусок говядины, объявил, что помолвка сестры с бароном Криушей расторгнута, и свадьбы не будет. В присутствии Иштвана Эрика никак не показала своих чувств и не проронила ни слова; внешне спокойно она продолжила разрезать на маленькие кусочки мясо, хотя и съела очень мало. Но когда подали десерт, она объявила, что у нее разболелась голова (губы ее при этом дрожали), извинилась и ушла в спальню. Герцог ничего на это не сказал, как будто его не касалось.

Ядвися же поняла, что ей снова предстоит выступить в роли утешительницы. До этой минуты она размышляла о разговоре с братом, о его странном настроении, которое она не могла понять и о странном предложении войти в свиту посланницы Улле; а об Эрике и о том, как она примет новость о разрыве с паном Иоханом, почти не думала. Да это была вовсе и не новость, ведь еще в Наньене герцог объявил, что найдет сестре другого жениха. Впрочем, теперь, поразмыслив, Ядвися решила, что в тот раз Иштван говорил не серьезно, а просто бросил эти слова сгоряча, в сердцах, ведь без веской причины он не мог разорвать договор, не потеряв лица. Такая причина появилась только сейчас, и ею стал арест пана Иохана. Герцог прощал своему вассалу и другу многие прегрешения, но скандал с королевной бросал слишком уж черную тень на репутацию барона, и без того не безупречную; Иштвану совсем не хотелось, чтобы рядом с именем пана Иохана поминали имя его сестры и его собственное.

Все это Ядвися понимала. Понимала она и то, каких усилий стоило герцогу Иштвану объявить о своем решении. Но лучше всего она понимала, какую пощечину пришлось стерпеть ее брату; он спокойно улыбался в лицо герцогу, но Ядвися не могла забыть его отчаянный жест, когда они остались наедине. Пан Иохан не желал свадьбы с Эрикой, но отказ больно ударил по его самолюбию. Оно пострадало даже дважды: первый раз, когда его принудили к помолвке, а второй — когда отказали.

Но пана Иохана, по крайней мере, не надо было утешать, он и сам совладал бы со своими уязвленными чувствами. Что до Эрики, то ей, вне всяких сомнений, требовалась помощь и поддержка; герцог же на это был не способен. От женских и девичьих слез он старался держаться подальше. Поэтому, спустя минуту или две после ухода герцогской сестры Ядвися поднялась из-за стола, приготовившись идти и утешать бедняжку.

— Куда вы? — тут же вскинул на нее глаза герцог.

— Мне больше не хочется, — она указала на тарелку с недоеденным пирожным. — Я сегодня устала и пойду лучше в комнату, прилягу.

— Конечно, идите, — с расстановкой проговорил герцог. — И узнайте у Эрики, как ее самочувствие. Не нужно ли послать в аптеку?

Самочувствие Эрики было неважное. Это было видно по тому, что она ничком лежала на кровати и рыдала, зарыв лицо в подушки. Ядвися присела с ней рядом и сочувственно погладила ее по плечу.

— Ну, что ты? Что ты? Не надо.

Эрика дернула плечом, как будто хотела сбросить ее руку.

— Глупышка, ты на меня сердишься? Я-то в чем виновата?

— В монастырь… уйду… — донеслось до Ядвиси сквозь частые всхлипывания. — Не хочу… не хочу так… Ни брат… ни он (под ним подразумевался, верно, пан Иохан)… меня даже не… не спросили: хочу ли? как будто мне все равно… за кого замуж… я для них кукла… игрушка…

— Ого, — сказала немало озадаченная этой неожиданной вспышкой девичьего самолюбия Ядвися. — Что ж ты раньше молчала?

— А меня… никто не спрашивал! — вскрикнула Эрика, повернув голову набок, чтобы легче было говорить.

— Ах, глупенькая, да если все время ждать, пока спросят!.. Так и промолчишь всю жизнь, и будут тобой крутить-вертеть по своей прихоти. Ты хоть раз сказала брату, чего сама-то хочешь? Нет? ведь нет? Вот оттого-то он и решает все за тебя. А ты выйди сейчас к брату и скажи, что не хочешь другого жениха, кроме Иохана.

Предложение Ядвиси так поразило Эрику, что она перестала плакать и уставилась на подругу широко распахнутыми, испуганными глазами.

— Как же я это скажу?..

— Так и скажешь. Словами, — Ядвися потянула ее за руку, принуждая сесть. — А от слез никакого толку не будет.

— Нет, Ядвися… — Эрика ладонями принялась отирать мокрые щеки. — Я не могу…

— Ты хочешь за Иохана замуж или нет? — сердито спросила Ядвися.

Герцогская сестра стала пунцовой и закрыла лицо руками.

— Хочу… — прошептала она едва слышно.

— Тогда пойдем.

— Ой… — Эрика покачнулась, как будто собиралась упасть в обморок.

— Не «ой», — безжалостная Ядвися обхватила ее за пояс и потянула вверх. Эрика слабо отбивалась. — Вставай, вставай уже.

Приложив некоторые усилия, Ядвися поставила подругу на ноги и, поддерживая за талию, повела к двери. Эрика шла как сомнамбула, и когда девушки появились в гостиной, герцог, уже отужинавший и читавший теперь газету, при виде сестры переменился в лице.

— Эрика, ты что? Ты нездорова? Тебе стало хуже? — не на шутку встревожившись, он вскочил с кресел. — Послать за доктором?

— Если барон Криуша отказывается взять меня в жены, — ни жива, ни мертва, едва шевеля губами, выговорила Эрика, и Ядвися, со строгостью глядя на герцога, одобрительно кивнула ее словам, — то я постригусь в монастырь… Я так решила, брат…

— Что?! Что ты такое говоришь?

Но Эрика, и без того бледная, как привидение, вовсе помертвела и, закатив глаза, стала оседать на пол. Ядвися досадливо ахнула и крепче ухватила ее поперек талии, но ей недоставало сил удержать подругу; хорошо, на помощь пришел Иштван, который ничего не понимал и бледностью мог соперничать с сестрой. На его зов явился слуга, которого немедленно послали за знакомым доктором.