Полёт совиного пёрышка (СИ) - Предгорная Арина

Пережила очередной приступ дурноты после приёма очередной порции микстур, раз от раза имевших всё более гадкий вкус. Дождалась превращения Рене, завела речь о доверенном лице для получения столь необходимых нам ответов на письма, которые ещё только предстояло написать. Кроме Ализарды, я не могла никому доверять, но Ализарде не доверял Рене и в этом упорствовал, умолял не посвящать тётю в наши планы. И снова я согласилась с тяжёлым сердцем.

– Найми постороннего человека, – предложил вельвинд, болезненно морщась и растирая кисти рук.

Я покосилась на его резкие движения, но постеснялась предлагать помощь; эхо того грозового разговора едва слышно пробежалось по спальне.

– Как – нанять? – удивилась я. – То есть родной тёте переправлять письма нельзя, а кому-то неизвестному – целую охапку доверия?

– Нередко посторонний хранит тайны лучше. Особенно за деньги. И к тётушке ты вот так прыгать не сможешь, чтобы ответные письма забирать, или ей придётся рассказывать про мои перья. И вообще про всё.

Не поспорить. А ждать, пока Лиз привезёт эти послания сама, слишком долго. И всё же меня удручало и это недоверие, и неприязнь вельвинда.

Магов из реестра мы отобрали шестерых. Все они специализировались на заклятиях. Двое жили на территории Леверрейского герцогства, как и я, что давало шанс на быстрый ответ, остальные несли службу в отдалённых уголках империи, но мы составили письма и для них.

С хранителем писем вопрос решался сложнее всего. Я не день и не два ломала голову, как подступиться к этой задаче, пока не вспомнила об одной милой женщине. Я помнила её доброй и отзывчивой, умевшей не совать нос в чужие тайны. Она была кастеляншей при школе для девочек, которую я посещала до того как меня записали в пансион. Все дороги вели в Кейброк, – нервно усмехалась я, за час до вечернего чая, воспользовавшись ещё одним пёрышком. Старая школа стояла на месте, сторожа я без труда отыскала в маленьком флигеле, спросила про кастеляншу. Я не собиралась представляться ей прежним именем, но легенда, которую я сочинила, вполне допускала чужое имя.

– А она уехала, – охотно разговорился сторож, низенький и бородатый. – Наследство получила и уехала. Домик у неё, кажется, и сбережения от бабки достались. Немного, но на скромную жизнь у моря хватит.

– У моря..?

– В Лордброк отправилась, уж с полгода как. Далековато отсюда, конечно, но там в эту пору хорошо. У меня адрес есть, если вам нужен. Нужен? Или, может, я чем помочь могу?..

Что-то шевельнулось внутри, как крылья бабочки, невесомо и капельку щекотно, и теплом повеяло. Я не поняла, что это, но на предложение поделиться адресом кастелянши медленно кивнула.

***

Не рискуя отлучаться из замка надолго, Лордброк, протянувшийся вдоль побережья Фаггатова моря, я оставила на следующий день, хотя всё во мне так и вибрировало от острого желания действовать немедленно. Мы так много времени потеряли! Но, поймав на себе пару задумчивых взглядов Яолы, я умерила волнение и нетерпение, посмотрела карту, в атласе нашла несколько изображений города, чтобы как можно чётче его себе представлять. Рене-птица, которому я рассказала о результатах посещения школы, прищёлкнул клювом и вспорхнул на моё плечо. Дал понять, что нужно взять его с собой. Не нравились ему мои самостоятельные отлучки. А я едва дождалась нового дня. С самого раннего часа загрузила экономку распоряжениями, проигнорировала недовольно поджатые губы, сказала, что буду в саду, углубилась в дальний тенистый угол и достала пёрышко. Сычик сидел за пазухой и только пискнул, когда нас протащило сквозь прореху в пространстве и выплюнуло под ослепительное солнце. Я жадно вдохнула воздух, другой совсем, нежели в горах.

Айта Лута жила теперь в западной части города, домик её оказался книжной лавкой на первом этаже и парой маленьких хозяйских комнаток на втором. Это была всё ещё не старая, проворная женщина с приветливым лицом и строгим пучком, украшенным гребнем с цветком. Седина совсем немного тронула её волосы. Я застала бывшую кастеляншу на первом этаже, расставляющей книги на ближайшей к входу полке. Представилась чужим именем, назвалась местной жительницей. Женщина разглядывала меня без удивления, но долго и внимательно; насколько я могла судить – не узнала. Потупив взор, я изложила свою легенду, а чтобы айту не сильно изумляло, откуда я о ней узнала, назвала имя одной из учениц кейброкской школы, якобы моей старинной приятельницы.

– Мне рекомендовали вас как деликатного и понимающего человека, – понизив голос, начала я.

– Хотите лимонада? – предложила с улыбкой моя будущая хранительница тайн.

Рене моя сказочка не понравилась ещё там, в замке, озвученная негромким голосом, но ничего лучше он предложить не смог, поворчал, но признал, что может сработать. Согласно этой сказочке, я, замужняя дама, вела любовную переписку с молодым офицером и по понятным причинам опасалась получать такие письма прямиком домой. Адрес на письме тот, кому письмо не адресовано, прочесть не мог, разве что взломать магическую печать и сунуть нос внутрь письма. В этом щекотливом вопросе я очень рассчитывала на деликатность кастелянши и вознаграждение, которое собиралась регулярно выдавать ей за соблюдение маленькой тайны.

– Отчего ж не помочь, – пожала плечами айта Лута. – Кто я такая, чтобы судить вас? Да и деньги не лишними будут.

Приветливость и практичность.

До того, как мой бокал с освежающим лимонадом опустел, мы успели обговорить все детали, я с тихим вздохом вручила любезной айте задаток и покинула дом. Рене на плече ободряюще пискнул. К маленькой совушке, к слову, улыбчивая женщина отнеслась очень радушно. А я, перед тем как вынуть перо и перенести нас назад, совсем чуть-чуть прогулялась по Лордброку, буквально по одной утонувшей в цветах и буйной зелени улице, что привела нас с сычиком на набережную. Красивый, уютный морской городок, ласковое море, шелест волн, зовущий забыть тревоги и волнения, присесть в тени, расслабиться. О подобном месте я и мечтала, строя свои нехитрые планы сбежать от Вергена. Вздохнув, я достала перо и отломила кончик.

Глава 16.1

Как же мало во мне, оказывается, терпения.

Каждый день поздней весны встречал ярким солнцем, чистым небом и тёплым ласковым ветерком. На моей памяти, это была первая такая тёплая весна, вот-вот собиравшаяся уступить место первому летнему месяцу. Нежные акварельные краски быстро обрели яркость и сочность, раскрасили замковый парк насыщенной зеленью и распустившимися цветами. И больше всего в такое время года хотелось жить полной жизнью, без привязки к опостылевшим, пусть и родным, стенам, а я всё так же не могла самостоятельно пройти через ворота, а хорошее самочувствие определяли противные микстуры. Я молчала, понимая, что вельвинду гораздо тяжелее. Я хотя бы человек каждый день.

Рене здорово помог и с письмами.

Я знала, что следует писать супругу, ближайшим родственницам, соседям или потенциальному ухажёру, но мало представляла, как составить текст для совершенно незнакомого человека, специалиста в нужной нам области, так, чтобы заинтересовать и получить обратную связь. Набросала три или четыре черновых варианта, но обратившийся Рене мягко их забраковал и дополнил своим. Он тоже наслаждался прекрасной погодой и стремился больше времени проводить на свежем воздухе, а я жалела, что гулять со мной в парке он мог только будучи птицей. Однажды я провела его редко использующимся ходом, ведущим из полуразрушенного крыла прямиком к обвалившейся стене, за которой начинались парковые дорожки и фруктовый сад, и он успел пройтись вдоль живой изгороди, к счастью, чуть выше человеческого роста. Как назло, в той части парка работал Саркен и едва не обнаружил присутствие вельвинда. Рене успел нырнуть в покрывшийся листвой кустарник и, наверное, ползком, пробрался обратно к лазу в стене. Я же изображала непонимание и уточняла у садовника, какой такой посторонний мужской голос он мог тут слышать. Поправив на плече лопату, Саркен дотошно обыскал кустарник и приличный участок изгороди, я ходила следом, заглядывая ему через плечо, а внутри умирала от ужаса. К счастью, обошлось. Рене не попался на глаза никому из слуг, Саркен признал, что ослышался, а я быстро закончила прогулку и нашла сыча на внешней галерее. Больше мы не рисковали, и в остальное время он сопровождал меня, восседая на плече, или кружил рядом.