Король призраков (ЛП) - Кросс Джульетт

Молчание тянулось, и я начал думать, что причинил ей боль воспоминанием. Но её ответ сбил меня с толку.

— Когда я вернулась домой, я была в ужасе от того, чем рисковала, от того, что потеряла. Я до сих пор оплакиваю магию, что была у меня, и мои белые крылья. Но я всегда чувствовала, что в этом есть смысл. Что это не напрасно. И ты прав. — Она вновь подняла на меня взгляд. — Мне предназначено стоять рядом с тобой. Может быть, чтобы найти лекарство от этой чумы. Или для чего-то большего. Но я знаю до глубины костей, что я нахожусь там, где меня хотят видеть боги. Это кажется странным: принцесса Иссоса и король-призрак. — Она коротко рассмеялась. — Но я знаю, что это правда.

Рык сорвался с моих губ, когда я склонился к её губам:

— Это правда. Это правильно.

Потом что-то привлекло моё внимание, когда её рука скользнула вниз по моему предплечью.

— Уна. — Я взял её за руку и поднял её запястье ближе, чтобы рассмотреть демоническую руну, выгравированную на её коже. В груди разлилось тепло, в то время как сердце забилось быстрее от осознания. — Это появилось в ночь Сервиума. — Я знал это без сомнений.

— Она есть и на другом запястье. — Она повернулась на спину и показала мне. — Что это значит?

— Хава не сказала тебе?

— Она не знала. А я не хотела спрашивать у тебя.

Я знал, почему. Я был дураком, игнорируя её и пренебрегая ею. И больше никогда не повторю этой ошибки.

— Это ещё один знак, метка Викса.

— Я знаю, — сказала она уверенно, с лёгкой досадой, что заставило мои губы дёрнуться в улыбке. — Но что значит этот знак?

— Руны сложны, иногда они имеют несколько значений. И они по своей природе отражают того, кто их использует.

Я провёл большим пальцем по чёрной линии с изогнутым кончиком, похожей на ленту, и заметил, как она вздрогнула от моего прикосновения.

— Это символ очага и дома.

Я внимательно наблюдал за её лицом, видя, как она задумчиво смотрит на метку на своём запястье.

— Это тебя огорчает?

— Конечно, нет.

— Боги решили, что ты дома здесь, в Силвантисе. — Я не стал добавлять, что для неё это место когда-то было её кошмаром. Может, всё ещё остаётся. — Со мной.

Она взглянула на меня, и в её глазах вспыхнуло пламя:

— Это может также значить, что я твой очаг, твой дом. И ты принадлежишь мне.

Её смелость разожгла моё желание. Я не был готов покидать этот тихий рай, который мы создали вместе.

— О, Уна, — пробормотал я, касаясь губами тонкой кожи её запястья. Её пульс участился под моими губами. — В этом не может быть сомнений.

Я поцеловал её ее долгим и глубоким поцелуем, пока воздух не наполнился её ароматом, а я не смог сдержаться, вновь оказавшись внутри неё. Мы двигались медленно, нежно, а я наблюдал за её улыбкой и изогнутыми бровями, пока она не нашла удовлетворение.

Когда мы насытились во второй раз, я остался в ней, склонившись над ней, вдыхая её воздух и не желая возвращаться во дворец, хотя знал, что это неизбежно.

Её лицо отражало мои чувства. Затем она сказала:

— Почему бы нам просто не остаться здесь? — Она провела пальцами по моим волосам.

Это было больше, чем я мог когда-либо мечтать, что она будет хотеть меня так же, как я её. Я прислонился лбом к ней.

— У нас будет ещё много таких мгновений, Уна.

— Ты обещаешь?

Вместо того чтобы отвечать ей словами, я поцеловал её прелестные губы, наслаждаясь её роскошной сладостью, вновь пробуждающей во мне желание. Но я не позволил своему влечению взять верх. Когда я почувствовал, каким твердым я становлюсь внутри неё, я осторожно вышел из нее, наслаждаясь её маленьким звуком боли от расставания.

Я достал флягу с водой из своей сумки, смочил ткань и согрел её рядом с углями, затем вытер её кожу и помог ей одеться. Когда я встал на колени, чтобы завязать ей сапог, её рука легла на моё плечо, и она тихо засмеялась.

— Что случилось? — спросил я, переходя ко второму сапогу.

— Это забавно. Я никогда не думала, что увижу тебя, короля Голлайю, на коленях у моих ног.

Я закончил завязывать её сапог и поднял взгляд.

— Забавно. Я чувствую, что всегда был здесь.

Она прикусила губу, и я заметил, как она немного нахмурилась от моей откровенности.

Я не ощущал такой мягкой уязвимости с тех пор, как умерла моя мать. Я не думал, что когда-нибудь буду искать этого — такую нежную связь. Это была нежность, от которой я намеревался отказаться. До Уны.

Я воспользовался моментом еще раз, поцеловав свою Мизру, прекрасно осознавая, что именно это чувствовал Викс к своей первой Мизре — он имел одну, и только одну спутницу. Я чувствовал себя более уверенно, ощущая более глубокую силу, связь с одной женщиной, а не со множеством. Это чувство наполняло меня новой мощью, которую я не мог описать. Как секрет, который знали только мы.

Это было одновременно пугающе, сбивающее с толку и эйфорично. И хотя разумная часть меня понимала опасности, связанные с тем, чтобы король позволил себе такие чувства, фейри, жаждущий этой связи, не особо волновался.

Вот в чём и заключалась опасность. Я мог бы легко забыть о себе и своих обязанностях в её объятиях. Но это не остановило бы меня от того, чтобы отдать всё, что у меня есть, в надежде, что этого будет достаточно.

— Пойдём, — сказал я, беря её за руку и ведя к Драку.

Он пробудился, услышав наши шаги по каменному полу пещеры. После низкого рычания он распрямился, позволяя ночному воздуху проникнуть через его спину. Уна подошла к его морде и начала поглаживать его по челюсти.

Я вернулся, взяв свою сумку, сложив одеяло и упаковав её внутри, а затем обвил свою меховую накидку вокруг шеи. Запах её, запах нашего союза, невыносимо тянул меня. Я хотел вернуться во времени в тот момент, когда Уна стонала от наслаждения, когда я впервые вошёл в неё.

После Ритуала Сервиума я не думал, что когда-нибудь снова переживу что-то подобное. Я ожидал, что каждый наш союз будет для неё тяжким бременем, что она будет смотреть в сторону, со слезами в глазах, вынужденная терпеть меня.

Я улыбнулся, наблюдая, как она шепчет и мурлычет, гладя Драка. Его полуоткрытые глаза показывали, что он наслаждается её вниманием.

— Скоро он уже будет не моим драконом, а твоим, — пошутил я, помогая ей залезть в седло.

— Ты говорил, что никто не может владеть драконом, — она бросила на меня через плечо взгляд, когда я устроился позади неё.

— Верно. Но у них есть свои любимцы.

Драконы не имеют хозяев. Однако я был драконом-демоном, братом по крови, и в тот момент я понял, что я принадлежу ему— телом и душой.

Уна схватилась за две луки, а я крепко обнял ее, когда Драк прыгнул с края утёса и, расправив крылья, направился в сторону Нäкт Мира. Ночь протянула свои объятия над Сильвантисом, полумесяц выглядывал из-за клубящихся облаков. Буря оставила на земле сверкающую корку льда, которая переливалась, как звёзды в темноте.

— Знаешь, — тихо сказала она, повернув голову, чтобы я мог услышать, — Драк позволил мне увидеть его воспоминания.

Я был озадачен:

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я говорила тебе, что у меня нет магии, это была не совсем правда.

— Я это заметил. Я ощущал магию, живущую внутри тебя, даже когда ты её отрицала. Ты хочешь сказать, что у тебя есть телепатическая связь с Драком?

Моё сердце бешено заколотилось — я ощущал такую же связь.

— Это не совсем телепатия. Я могу видеть глазами крылатых существ. Ранее это происходило только с птицами, в Иссосе. Я пыталась один раз, когда ты впервые познакомил меня с Драком, но он не позволил мне соединиться.

— Но с тех пор он позволил, — подтвердил я.

— Да.

Удивительно.

Дальше она замолчала, а мы скользили над Эшерским Лесом, где беззвёздная ночь поглощала пейзаж в тени.

— Ты не расскажешь мне, что ты видела? — спросил я.

— Я видела тебя, — ответила она спустя мгновение. — Я видела, как ты спасал его, когда он был молодым драконом.