Король призраков (ЛП) - Кросс Джульетт

— Он в порядке, — ответил Атели́н, но его губы были сжаты в строгую линию. — Он беспокоится о тебе каждый день.

Я прижала ладонь к сердцу. Так долго мы с Бейлином были опорой друг для друга. Наша мать умерла, когда я была ещё совсем маленькой. Когда папа заболел, мы сильно зависели друг от друга, ища утешение и поддержку.

Я заметила, что Атели́н отвёл взгляд к полу. Что-то было не так.

— Что ты мне не договариваешь? — спросила я, ощущая тревогу.

Он широко раскрыл глаза.

— Простите?

— Ты что-то скрываешь, Атели́н. Я требую знать.

Как опытный дипломат, Атели́н сдержал эмоции, но его лицо сразу стало более серьёзным, и он тяжело вздохнул.

— У вашего брата проявляются первые признаки Парвианы.

Моё сердце рухнуло, как тяжёлый камень, и я едва могла вдохнуть.

— Нет, — прошептала я, покачав головой. — Пожалуйста, скажи, что это не так.

Он сжал челюсти и добавил:

— Он всё ещё может делать всё, что мог раньше. Болезнь пока на ранней стадии.

Когда мой отец только заболел, он мог просто застывать, забывая, что делает, и не понимая, зачем вообще оказался в комнате. Для Бейлина, всегда столь уверенного и контролирующего себя, только это стало бы настоящим кошмаром.

Мне нужно было найти священные тексты, связанные с богами. Срочно. Я не могла позволить своему брату стать жертвой этой ужасной болезни, как мой отец. И хотя Атели́н не сказал этого вслух, я знала, что мой отец недолго продержится в этом мире.

Очистив горло, я выпрямилась и сказала:

— Пожалуйста, уверь Бейлина, что всё действительно в порядке. Скажи ему, что я уверена, мой путь здесь направляют боги. — Хотя я уже не была уверена, что это наша богиня Лумера.

Атели́н вздохнул с явным облегчением.

— Я с радостью передам ему такие новости. Это очень обрадует его.

Я хотя бы могла успокоить его, пока искала способ лечения, а заодно и моего отца, и всех остальных, кто был поражён болезнью.

— А как идёт восстановление? — спросила я, понимая, что это будет грандиозная задача.

— Лучше, чем мы могли себе представить. — Он засмеялся. — Конечно, фейри-призраки гораздо крепче наших, и это делает их намного лучшими строителями.

Я нахмурилась, не понимая.

— Как это, фейри-призраки — лучшие строители?

— Рекруты, которых прислал король Голлайя, — пояснил Атели́н.

Я стояла, не в силах оторвать взгляд от Атели́на. Его выражение лица стало насмешливым.

— Ты не знала, что король Голлайя прислал нам рекрутов, чтобы помочь восстановить сожжённые и разрушенные деревни? — спросил он.

Король Закиэль разрушил множество городов и деревень почти до основания, оставив наш народ в крайней нищете, едва способным выжить. Пока Голлайя пришёл и завершил войну своей последней битвой на Иссосе, мне никогда не приходило в голову, что он может позаботиться о людях Лумерии, которых его отец опустошал в годы войны, ещё до его правления.

— Нет, — ответила я, ошеломлённо глядя на него. — Я не знала.

Атели́н принял более серьёзное выражение лица, словно давая отчёт в королевском дворце.

— Пока король Голлайя оставил свои гарнизоны в Валла Локкир, он послал ещё больше солдат, чтобы Бейлин мог направить их по Лумерии, туда, где они были нужны. Он отправил не только воинов, но и ремесленников, чтобы помочь в восстановлении. Послы короля Голлайи передали его намерение, что помощь в восстановлении может немного исцелить ту ненависть, что существует между Лумерией и Нортгаллом.

Моё горло сжалось от волнения, а голос прозвучал хрипло, когда я спросила:

— Сказал ли король Голлайя, почему он дарует Лумерии такую милость? Он уже выиграл войну. Мы сдались. — И он забрал меня как свою награду. — Ему не нужно было предлагать эту помощь вообще.

Атели́н сжался, сложив руки за спиной, и опустил взгляд на пол.

— Посол Нортгалла сказал Бейлину, что король хотел настоящего союза между тёмными и светлыми фейри. Это невозможно было бы осуществить лишь с помощью воли короля, даже если он победил в войне и занял землю. Король Голлайя понял, что после того, как тебя забрали из Иссоса, возможно, всё ещё будет враждебность, но его намерения заключаются в мире между нашими народами раз и навсегда. Точные слова, переданные Бейлину, были следующими: «Король Голлайя не намерен оставаться тираном, как его отец. Он хочет быть королём Нортгалла и Лумерии, а его новое, более обширное королевство должно процветать».

После некоторого времени, чтобы переварить его слова, я прочистила горло и лишь смогла сказать:

— Понимаю.

— Это медленный процесс, но мы продвигаемся в восстановлении, — добавил он.

— Отличная новость. Пойдём, Атели́н. Голлайя устроил вечером пир, и как наш гость, ты приглашён.

Его брови поднялись от любопытства.

— Теперь я гость? Я был уверен, что я пленник.

— В Сильвантисе эти понятия могут быть одинаковыми. Но я обещаю, что ты сможешь завтра уйти, после того как убедишься, что со мной всё в порядке, и сможешь доложить брату. — И надеюсь, немного успокоишь его.

Мой желудок снова сжался при мысли о том, что мой брат болен. Новое чувство срочности подстегивало меня отправиться к Водопадам Драгул. Мне нужно было поговорить с Голлайей.

Атели́н кивнул и пошёл за мной. Хотя моя жизнь в Сильвантисе до сих пор не была лёгкой, я уже уверенно прокладывала свой путь. И я хотела, чтобы мой брат почувствовал себя в безопасности, зная, что я приняла правильное решение. Что, хотя Лумерия теперь имеет нового короля — хитрого, умного и властного, — он теперь союзник, а не враг.

Боги часто играют с нами, простыми фейри, но я всё ещё была уверена, что иду правильным путём. Если я смогу излечить эту чуму, я буду точно знать, что боги не ошиблись, и что моя болезненная трагедия здесь, в Нäкт Мир, не была напрасной.

ГЛАВА 28

УНА

— Спасибо, — поблагодарила я Мека и Феррина, которые стояли у двери военную комнату Голлайи, куда они меня проводили. После моего визита к Атели́ну я сообщила Голлайе, что мне нужно срочно поговорить с ним о Водопадах Драгул. Он кивнул и сказал, чтобы я встретилась с ним здесь с книгой.

Я собиралась постучать, но дверь открылась, и на пороге появился Кеффа.

— Мизра, — поклонился он, чуть наклонив голову. — Мы вас ждали.

Мы? Я не знала, что Голлайя пригласил кого-то ещё.

Когда я вошла, я ожидала увидеть стол, покрытый картами, стены, увешанные схемами, возможно, оружие, украшавшее комнату. Так выглядела военная комната моего отца в Валла Локкир, а теперь и Бейлина. Но хотя на одной из стен висела огромная карта, военная комната Голлайи не походила на комнату моего брата.

Здесь стоял длинный чёрный дубовый стол, отполированный до блеска. Кресла с серой кожей и стулья, окружали его. Беломраморная каминная полка обрамляла камин, в который мог бы зайти рогатый фейри, не согнувшись. Вокруг очага стоял полукруг из кресел с бархатными подушками, а на полу лежал ковёр с красными и золотыми узорами.

У огня стоял Голлайя, руки за спиной, взгляд, устремлённый ко мне. Сорин сидел в одном из кресел, пока Кеффа провожал меня. В комнате находились ещё два фейри. Одного я узнала — это был беловолосый советник Бозлин, тот самый добрый фейри, который встречал меня по прибытии. Другой выглядел грозно — фейри с оранжевыми глазами, массивной грудью и с небольшой сединой в чёрных волосах.

Голлайя сделал шаг вперёд, чтобы поприветствовать меня. Я удивилась, когда он наклонился и нежно коснулся губами моих.

— Ты хорошо спала? — спросил он.

Я подняла бровь. Он знал, что спала, ведь он был рядом со мной. Проснувшись, я увидела улыбающуюся Хаву в его спальне, которая расплывалась в улыбке, сообщая, что король велел мне позавтракать.

— Да, мой король, — ответила я.

Тихий рычащий звук вырвался у него из груди, прежде чем он положил руку мне на спину и проводил к креслу, стоящему рядом с Сориным. Все мужчины встали, когда я подошла, и я осталась стоять рядом с креслом, пока Голлайя не начал представление.