Требуется эльфийка орку на хозяйство (СИ) - Буланова Алиса

С появлением Сильвии моя жизнь вновь обрела краски. Я почувствовал себя нужным, пусть нас и связывает только сделка. И именно потому, что эта эльфийка стала мне важна, я и боюсь напортачить. Боюсь принять её шутки за чистую монету и зайти слишком далеко. Боюсь отпугнуть её.

С замиранием сердца я касаюсь лба Сильвии, убирая назойливую прядь. Потом веду кончиками пальцев по линии подбородка. Кожа эльфийки такая нежная и горячая. Забывшись, я провожу большим пальцем по её губам и облизываю собственные. Меня охватывает сильное желание поцеловать её. Я почти наклоняюсь к ней, но вдруг отшатываюсь, осознав, что пытаюсь сделать.

— Нет, так нельзя, — шепчу я. — Нельзя без спроса. И тем более нельзя, когда она так уязвима.

Мне стыдно. Не за чувства, а за свою слабость. За то, что едва не поддался. Что не устоял. Она ведь доверяет мне. А я… Поднимаюсь с твёрдым намерением уйти. Но Сильвия вдруг хватает меня за руку.

— Останься… — шепчут пересохшие губы, — … со мной.

Я судорожно выдыхаю, глядя на длинные пальцы, сжимающие моё запястье. Должно быть, ей снится кто-то дорогой, раз она держится изо всех сил даже во сне.

«Что ж, если всё так, то я готов побыть для неё этим кем-то», — я сажусь обратно на самодельный стул. Он скрипит под моим весом.

— Не тревожься, милая, — говорю я, глядя в лицо Сильвии. — Я никуда не уйду.

Ночь за окном тихая, только сверчки стрекочут, да время от времени ухают пролетающие мимо совы. В этой тишине я, сам того не замечая, начинаю проваливаться в дрёму. Веки тяжелеют, голова падает на грудь. Но я продолжаю держать её за руку. Потому что не знаю, когда ещё мне выдастся такая возможность.

Утром я просыпаюсь оттого, что Сильвия пытается меня растолкать. Я понимаю, что во сне навалился на неё и едва не придавил.

— Вставай, орочья ты туша! — ворчит она недовольно.

Отчего-то мне кажется, что за грубостью она прячет смущение. Я же просто рад, что ей стало лучше. Дурнота и жар прошли, и на лице появился здоровый румянец. На всякий случай я проверяю температуру, хотя в глубине души знаю, что это лишь повод прикоснуться к ней.

— Отдохни сегодня, — бросаю я и ухожу, чтобы не смущать её ещё сильнее.

— Вот ещё, — кричит она мне вдогонку. — У меня сегодня планов громадьё. Я не за так ем свой хлеб!

Снова вернула свой оборонительный тон. Я не спорю и не настаиваю, зная, что она всё равно сделает по-своему. Мне немного беспокойно за неё, но я напоминаю себе, что она не слабая белоручка, а эльфийка, что прошла войну. Вероятно, она бывала в таких передрягах, которые мне и не снились.

Смена на рудниках по ощущениям тянется невыносимо долго. Обычно мне удаётся втянуться в рабочий процесс и забыться. Но сегодня камень поддаётся тяжело, из-под сводов тянет сыростью, а рабочие то и дело переругиваются — жара и пыль всем действуют на нервы. Но меня не раздражают ни крики, ни сырость, ни скрежет кирки по породе. Всё моё внимание где-то далеко. Я думаю о том, кто снился Сильвии.

«Останься… не уходи…» — в этой просьбе было столько тоски.

Обращалась ли Сильвия к своему возлюбленному, или к кому-то ещё — я не должен об этом думать, не должен терзаться. Но терзаюсь. Мне неуютно от собственных чувств. Ревность расползается под кожей, как яд от укуса гнуса. Я не злюсь на Сильвию — с ней всё понятно. Она честна в своих словах и действиях. Это я придумал всё остальное. Я, орк с рудников, слишком долго живущий в одиночестве, чтобы отличать простую благодарность от теплоты.

К концу смены я чувствую себя вымотанным, хотя сам и не работал киркой. Рабочие собираются в круг у выхода, скидывают перчатки и потягиваются, разминая спины. Кто-то смеётся, кто-то ворчит. Но все радуются окончанию смены и хорошей выработке.

— Бригадир, пойдёшь с нами в таверну? — спрашивает чернявый парнишка-полукровка с повязкой на лбу.

Солнце медленно клонится к закату и, наконец, прячется за зубцами гор. Я прикидываю, сколько ещё времени до темноты.

— Мне нужно домой, — произношу со вздохом, а после достаю из сумы несколько медных монет. — Идите без меня.

Рабочие принимают монеты с благодарностью, однако на лицах всё равно отражается удивление.

— Ого, у бригадира появилась возлюбленная⁈ — спрашивает другой рабочий. Третий удивлённо присвистывает.

— Не возлюбленная. Просто помощница, — отмахиваюсь я. — И она не любит, когда я опаздываю к ужину.

Они на секунду замирают. Кто-то неловко хмыкает. Наверное, они ждали большего, но я едва ли могу посвятить их в подробности моих душевных терзаний. Всё равно они не поймут моего влечения к эльфийке. Многие из них следуют учению Керкуса, не одобряющего кровосмешения. Но я не могу ничего поделать с собой. Даже осознавая, что Сильвия не ответит мне взаимным интересом, и вообще уйдёт однажды, когда скопит достаточно монет, я продолжаю испытывать к ней чувства. Вероятно, я самый большой глупец в мире…

Глава 6

— Ты собирался пойти в таверну? — Сильвия замирает посреди кухни, глядя на меня удивлённо. — Так отчего же не пошёл?

— Да как-то беспокойно было за тебя, — признаюсь я потупившись.

— Эй, да ты чего⁈ — посмеивается она неловко. — Я ж не жена тебе, чтобы за меня беспокоиться. Если хочешь, иди, твои наверняка ещё там.

Я так спешил домой, что теперь её отстранённость кажется мне грубой. Но потом я замечаю, как она неловко улыбается и убирает волосы за ухо. Выходит, ей всё же приятно. За то короткое время, что мы живём вместе, я успел выучить некоторые её повадки. По ним я уже умею читать то, о чём она не говорит.

— А ты не хочешь пойти со мной? — я смотрю на неё с надеждой. — Пить тебе вряд ли будет полезно, а вот поесть… Хозяйкина похлёбка любого исцелит.

Она делает вид, что думает, но я уже вижу, как загорелся её взгляд. В конце концов, она кивает и уходит к себе собираться. Я оглядываю идеально убранную кухню. Вот же. Говорил ей, чтобы отдыхала сегодня, а она…

Мы идём по вечерним улочкам молча. С гор на деревню наползает туман, делая воздух прохладным и влажным. Собаки грызутся из-за кости у забора, у одного из окон смеются девушки, занятые рукоделием. Из кузни всё ещё слышится стук молота. Жизнь вокруг кипит, но я сосредоточен на эльфийке рядом. На её походке, на лёгкой осторожности, с которой она ступает. На шелесте её длинной юбки. На том, как Сильвия прищуривается от света, выглядывающего из дверей таверны.

Когда мы входим в таверну, гул разговоров на мгновение стихает. Мои подчиненные, рудничные парни, крепкие, привычные к чёрной работе, радостно машут мне. Я киваю и направляюсь к ним. Но когда взгляды их обращаются к Сильвии, атмосфера заметно меняется. Некоторые не скрывают удивления, другие — неприязни. Один из старших рабочих щурится, глядя с подозрением.

— А ты надолго к нам, эльфийка? — спрашивает он, опершись локтями на стол.

Сильвия не теряется. Смотрит прямо с лукавым огоньком.

— Пока Фортис не выгонит. Или пока в его доме не останется для меня работы, — она делает паузу, а потом добавляет, с напускной серьёзностью: — Но это вряд ли случится. Ибо он каждый день мне её только прибавляет.

Я, усмехнувшись, киваю. Мол, всё так и есть. Но больше никто не смеётся. Рабочие переглядываются. Лица их хмурые, сдержанно возмущённые. Я знаю, о чём они думают. Наверняка решили, что Сильвия живёт со мной из-за денег, и навоображали себе всякого. Оно и понятно, ведь она красавица, а я страшный и зелёный. Они не знают, как много она делает для меня каждый день. Гораздо больше, чем может покрыть один серебряный в неделю.

Напряжение повисает в воздухе. Сделав несколько глотков из кружки, я пытаюсь повернуть разговор в другое русло, но ничего толком не выходит. Словно что-то треснуло в этом пространстве, и щель никак не заткнуть. После второй пинты Сильвия ставит кружку на стол и поднимается.

— Пойду подышу, — бросает она, не дожидаясь одобрения. — Жарко тут.

Она уходит, не оборачиваясь. Я замечаю, как полукровка провожает её задумчивым взглядом. Потом смотрит на меня.