Небо на двоих (СИ) - Эльденберт Марина

-       В это сложно поверить, - сказала я. - Потому что это пламя действительно разделяет, и со стороны кажется, что мы теперь оказались в разных мирах.

-   Разве это не так? - он по-прежнему на меня не смотрел.

-     Это так. И не так. Потому что еще несколько дней назад я была человеком, и я... совершенно не изменилась. Я по-прежнему люблю шарики с беконом. Бэрри. И тебя. Когда моя сестра говорила мне то же самое, я ей не верила, - я вдруг поняла, что мне нужно сказать это вслух. - Подсознательно не верила, хотя всеми силами старалась себя убедить, что она по-прежнему моя сестра. Мы стали реже видеться, и в конце концов отдалились настолько, что я даже не представляю, почему она поступает так, а не иначе. Хотя когда-то мы говорили с ней, как я сейчас говорю с тобой, Ленард. Знаешь, чего я боюсь больше всего?

Мальчик молча поднял голову.

-     Боюсь, что однажды с тобой будет так же. Я не хочу тебя терять, понимаешь? Не хочу однажды проснуться и понять, что мы чужие, и что между нами сотни тысяч телепортационных сборок, - я закусила губу. - Давай договоримся, что этого не случится. И что если мне пламя ударит в голову, ты найдешь в себе силы сказать: «Эй, Танни, у тебя мозги набекрень», а не станешь от меня закрываться.

Я по-прежнему протягивала ему ладонь и ждала. Секунды собирались в минуты, и я даже не представляю, сколько этих самых минут прошло, пока он все-таки принял мою руку и ее пожал. И, хотя я рассчитывала на целительные обнимашки, сейчас мне стало несоизмеримо легче.

Да, наверное, обнимашки были бы лишними. По крайней мере, сейчас.

-   Класс, - сказала я, когда мы разомкнули руки.

-   Класс, - подтвердил он. Поднялся, направился было в сторону двери, но тут обернулся. - Я очень рад, что с тобой все в порядке. Но если ты еще куда-нибудь влипнешь, Танни...

Лицо Ленард сделал очень суровое.

-   Я за себя не отвечаю.

От такого заявления я даже не нашлась, что сказать, а когда нашлась, дверь уже хлопнула.

-        Это он вроде как сказал, что за меня волновался? - задала риторический вопрос в пустоту.

-     Он сказал, что волновался, - ответила пустота голосом Гроу. - В самом начале, когда только пришел. Но ты не услышала.

Не дожидаясь ответа, он нацепил беспроводной наушник и уселся прямо напротив меня на пол, после чего снова уставился на дисплей.

Я хотела сказать, что говорить нужно так, чтобы тебя услышали, но передумала. Взяла свой смартфон и написала Ленарду: «Спокойной ночи». Потом подумала и написала Леоне: «Я знаю, что у вас еще не вечер, но на всякий случай спокойной ночи».

Хотела написать Имери, но передумала.

С ней я лучше лицом к лицу поговорю. Что бы там ни решили Леона и Рэйнар по результатам исследования меня, ей я тоже обо всем расскажу.

Кстати, о «расскажу».

-   Спасибо, - буркнула я, не поднимая головы.

-   На здоровье, - донеслось от стены.

Как раз в это время в чат с Леоной упало сообщение: «Доброй ночи, Танни». От Ленарда спустя пару секунд пришло: «Разве драконы ночью спят?» - и ехидный смайлик.

«Спят», - уверенно написала я, хотя сна не было ни в одном глазу. Отправила сообщение и полезла в архивы Ильеррской.

Глава 12. Теарин

Ильерра

Ильерре потребуется много времени, чтобы возродиться, и лишь в моих силах его сократить. Я думала об этом, когда ходила по улицам города, во времена отца цветущего, а ныне разоренного, опаленного огнем. Когда смотрела в лица людей, почерневшие от горя, тревог и страха.

Горрхат уничтожил все, что мог, но кое-что он все-таки сохранил: подземелья замка были набиты сокровищами, словно он собирался прожить не одну, а сто тысяч жизней. Во времена шаманов веровали, что суть человека или иртхана способна менять оболочки и переходить из жизни в жизнь, но я в это не верила. Равно как и не представляла, что делать с золотом и драгоценностями в полностью изолированном государстве.

Завалы путей разбирались, но это происходило медленно, еды едва хватало даже для замковых слуг, тем не менее все, что могли, мы бросили в город, чтобы накормить голодающих людей. В долину я ходила сама - с хаальварнами и с теми, кто не боялся вместе со мной выйти за стены. Туда, где в любой момент разозленные многолетней болью драконы могли превратить нас в головешки.

-     Вам стоило принять предложение местара Даармархского, - сказал мне как-то один из советников отца.

Старик провел в подземельях все эти годы и почти полностью ослеп, тем не менее я приблизила его к себе именно потому, что отец ему доверял.

-     Возможно, - сказала я. - Но тогда мы получили бы не Ильерру, а далекую провинцию Даармарха. Отсюда очень удобно со временем вскрыть земли, до которых он не успел дотянуться, и не уверена, что нашим соседям это понравится. Так или иначе мы бы снова погрязли в войне.

Старик улыбнулся.

-   Похоже, мне нечего делать рядом с вами, - сказал он.

Я не была в этом настолько уверена. Я вообще не была уверена ни в чем, но каждое утро для меня начиналось с того, что я одевалась удобно и шла в долину вместе с добровольцами. Только там можно было добыть еду для людей, которые по-прежнему боялись. Боялись даже несмотря на то, что тень Горрхата уже не закрывала им солнце.

Мы возвращались к обеду с тем, что сумели набрать, пока служанки готовили обозы еды, я купалась и отдыхала, а после шла в город, чтобы лично говорить с людьми о том, что бояться нечего. Кто-то воспринимал меня настороженно, кто-то - враждебно (для простых горожан я была всего лишь сбежавшей девчонкой, бросившей их на произвол судьбы). Были и те, кто говорил об Огненном кольце - собравшихся вокруг нас с Витхаром драконах, и именно на них я больше всего рассчитывала. Именно они, а не я, простые люди, могли возродить доверие к правящему роду.

Когда я это поняла, я перестала ходить в город, и у меня появилось свободное время после обеда. Время, к которому я оказалась не готова.

Второго разговора с Витхаром у нас не состоялось. Он попытался прийти ко мне на следующий день после случившегося, но я отказалась от встречи. На поправку он шел быстро: от лекаря я узнала, что повязка уже снята, и что правитель Даармарха готов к обороту, но медлит. Именно в те дни мне отчаянно хотелось стать слабой. Отчаянно хотелось все бросить, каждый день, каждую минуту. Поддаться искушению доверительного разговора, позволить Витхару рассказать о том, как ему было больно от потери ребенка. О том, что он хотел защитить нас, поэтому выбрал Джеавир. Эти неправильные мысли изводили меня каждый миг бодрствования, и я понимала, что чем дольше он остается рядом, тем слабее я становлюсь.

Что просто-напросто тешу себя надеждами, которым не суждено сбыться.

Поэтому одной ночью просто пришла к Бертхарду. На следующее утро Витхар покинул Ильерру.

Бертхард все понял, но не сказал ни слова упрека. Он поддерживал меня во всем и просто был рядом, я не просила его о помощи, но его  помощь всегда опережала мои просьбы. Из близлежащих городов Ильерры прибыли знатные семьи, и я вела переговоры с главами рода о том, чтобы их сыновья становились хаальварнами. Нам нужна была новая сильная армия.

Некоторые согласились, но многие отказались, и тогда Бертхард занялся вербовкой среди горожан. Вступившим в армию полагалось довольствие, в два раза превышающее обычный заработок, их семьи находились на особом положении. Несколько попыток налетов он удержал своими силами и силами хаальварнов, драконы даже не вошли в город. Каждый раз в это время, стоя на стене и глядя в полыхающее небо, я вспоминала тот день.

Вспоминала, как падал Витхар, и как я бежала к нему по горящей земле. Вспоминала, как пропускала через себя потоки пламени, еще не зная, что делаю роковой выбор.

Каким он был бы, если бы я понимала, на что иду?

Что было бы, если бы я допустила наш второй разговор?

Ответа у меня не было, но такие вопросы были роскошью. Особенно сейчас, поэтому я перенесла часть государственных дел с вечера на послеобеденное время, а вечера заполнила экономическими подсчетами и дополнительными сборами продовольствия. С каждым днем за стены вместе с нами выходило все больше людей, и это не могло не радовать.