Орисия. Следуя зову (СИ) - Кострова Кристи

— Я привяжу лошадей за домом, — проводник взглянул на печь, — к правой стене. Там будет теплее…

Его слова вдруг прервал приглушенный прерывистый кашель. Дэмиор мгновенно вытащил меч и замер. Я прислушалась и пошла на хныкающий звук. Проводник придержал меня за локоть и двинулся следом за мной.

Оказавшись у кровати, я откинула в сторону тряпку, оказавшуюся старым одеялом, и удивленно выдохнула.

На кровати кто-то лежал. Приглядевшись, я поняла, что худенькое тельце в ветхом платье принадлежит девочке лет тринадцати. Ее глаза были прикрыты, а лоб покрыт испариной. Светлые волосы спутались, но переливались в пламени факела. Девочка вновь тихонько застонала. Дэмиор опустил кинжал. Я приложила ладонь к ее лбу — руку обожгло огнем. Я повернулась к друзьям:

— Скорее растопите печь. Мне нужен кипяток.

Держись, маленькая. Я попробую тебе помочь.

Спустя полчаса в печи азартно потрескивал огонь, Брисса зажгла и расставила по комнате свечи. Тепло расползлось по комнате, но Олан, замерзнув в лесу, устроился у самой печи.

Растирая и смешивая растения, я обращалась к ним, взывая о помощи и щедро делясь силой. Закончив, я покачнулась и оперлась о стол, ожидая, когда пройдет головокружение.

С помощью Бриссы мне удалось напоить девочку отваром, ее ресницы дрогнули, но глаз она не открыла. Мое сердце оборвалось — ее болезнь зашла чересчур далеко, она безжалостно пожирала ее.

Брисса плакала, обнимая Олана, а я опустилась прямо на пол, не веря, что не вышло. Неужели слишком поздно?

— Кто вы? — слабый шепот вырвал меня из полузабытья.

Я встрепенулась и вскочила на ноги. Девочка смотрела на меня серьезными серебристыми глазами. И даже ее волосы отливали серебром.

— Мы поможем тебе, — ответила я, погладив ее по голове и цепенея под странным взглядом.

Я помогла ей подняться на кровати и присесть, она едва могла двигаться. Девочка торопливо пригладила волосы и закашлялась.

— Спасибо, — шепнула она и остановила взгляд на Дэмиоре, заметно сжавшись.

— Не бойся, он тебя не тронет, — поспешила успокоить я ее.

— Как ты тут оказалась? — спросила Брисса.

— Меня зовут Мэй… — страшный кашель оборвал ее речь, и я вздрогнула. — Мой отец… Мы живем тут, в деревне нас не принимают. Пару недель назад, может, уже больше, он исчез. Крэйтары… Он говорил, что в наших лесах поселилась стая. Я нашла его ботинок в полулиге к северу.

Девчушка заплакала, размазывая слезы по грязному личику, и я обняла ее за плечи.

— Почему ты не пошла в деревню после его гибели? — спросил Дэмиор, подойдя поближе.

Она усмехнулась, отчего полупрозрачная кожа на лице натянулась. Она откинула волосы, и Олан ахнул — уши были заостренными.

— В лучшем случае меня бы продали страже, в худшем же… — она замолчала. Ее серебристые глаза не оставляли сомнений в ее происхождении. Теперь я понимала, почему Харви поставил домик в лесу.

— Я лишь наполовину эльфийка. Но человеческая кровь взялась плохо.

Как же похожи наши судьбы! Сердце заболело от сострадания к ней. Полуэльфийка силилась сказать что-то еще, но я уложила ее на подушки, наказав отдыхать и пообещав вылечить. В ее глазах мелькнула тоска. Она не верила.

— Ты сможешь ей помочь? — тихо спросил Дэмиор, когда я отошла к печи.

— Не знаю, — я вытерла слезы. — Я сделаю все возможное.

Ночь казалась бесконечной. Пользуясь тем, что мы остановились не в деревне, я трижды выходила из дома и обращалась за помощью к Лесу, щедро делившимуся со мной силой. Но травы не помогали. Жар прошел, но кашель… Кашель был слишком серьезным, чтобы излечить его за ночь.

Эльфийка медленно угасала. С каждым часом она дышала все тяжелее и прерывистее. Ее тело, сломленное тревогой и одиночеством, на глазах истончалось, и я плакала, глядя на нее.

Мне удалось уговорить Бриссу отдохнуть, и та спала, тревожно вздрагивая во сне. Дэмиор отказался ложиться, помогая мне и в Лесу, и в доме. Я все время наталкивалась на его сочувствующий взгляд. Я знала, о чем он думает, но не собиралась сдаваться.

К рассвету я выдохлась. Присев на постель, попыталась напоить эльфийку очередным отваром, но та не могла глотать — ее все время сотрясал кашель. Я в отчаянии опустила щербатую кружку, и Мэй взяла меня за руку.

— Оставь. Я чувствую, богиня Лайнэтэ уже овевает меня своим холодным дыханием. Мама говорила, что на Дальних островах всегда жарко и круглый год солнце. Здесь мне тяжело. Мое тело слишком слабое… Мама пела мне про солнце, море… — Мэй замолчала, едва не проваливаясь в забытье. — Прошу, посиди со мной.

Я присела на кровать и погладила ее по волосам. Такие мягкие и красивые — словно серебро протекает сквозь пальцы. Повинуясь порыву, я взяла гребень и начала распутывать пряди, любуясь. Мэй улыбнулась, и ее лицо стало совсем детским.

— Мама пела мне колыбельную, — прошептала я. — Давай я спою ее тебе.

Ветер запутался в сумрачных кронах.

Сказку прошепчут деревьев листы.

Дремлют букашки в травах зелёных,

Спи, моя милая дочка, и ты

Спи безмятежно, тревоги не зная,

Пусть тебе снятся чудесные сны,

Песню споёт тебе птица ночная,

Росы сверкают при свете луны.

Мэй закрыла глаза, ее лицо расслабилось. Я тихо плакала, чувствуя, как слабеет рука эльфийки. Ее дыхание становилось все тише и тише, и даже кашель больше не мучил ее.

Всею душою мы с лесом едины,

Мы — дети Тиса, здесь наша земля:

Рощи и речки, холмы и лощины –

Здесь всё родное, и ты всем своя.

Деревом, веткой, малым цветочком,

Лес нас укроет и защитит.

Я с тобой рядом, милая дочка,

Спи, как за лесом солнышко спит…*

В последний раз ресницы Мэй дрогнули, и она замерла, выпустив мою руку. Ее тело вытянулось в струнку. Слезы беззвучно потекли по моим щекам. Почему я не смогла ей помочь? Почему?

Тихо подошедший Дэмиор молча обнял меня, дав выплакаться на своем плече.

— Нужно похоронить ее, — тихо сказал он.

Я кивнула и, обернувшись к эльфийке, ахнула. Черты лица Мэй изменились, и очертания тела растеклись, словно вода. Над кроватью взвилась серебристая пыль, а спустя пару секунд все кончилось. На месте тела девочки лежала горсть серебристого песка.

Мы с Дэмиором склонили головы.

Спи спокойно, Мэй. Думаю, сейчас ты танцуешь на Дальних островах, греясь под светом жаркого солнца и плескаясь в море.

Мы переглянулись с Дэмиором, и с его молчаливого одобрения я собрала песок в мешочек. Не думаю, что она хочет лежать здесь.

— Вздремни пару часов, — сказал Дэмиор. — Тебе нужно отдохнуть.

— И тебе, — возразила я.

— Думаю, крэйтары уже не появятся. Все же они ночные твари, — задумчиво сказал он.

Постелив одеяла на дощатый пол, Дэмиор лег и позвал меня к себе. Больше места не было — свободное местечко между печью и стеной занимали Брисса с Оланом. Поколебавшись, я кивнула, не думая ни о чем. Легла так, чтобы между нами оставалось место, но все равно чувствовала тепло проводника.

Стоило мне устроиться, как вновь заскребло где-то в горле, а на глаза навернулись слезы. Дэмиор укрыл меня одеялом и обнял.

Проснувшись, я обнаружила, что вторая половина лежанки пуста. Мой взгляд перехватила Брисса:

— Он уже уехал в деревню к Арайну.

Я рассеянно кивнула. Судя по заплаканным глазам фандрийки и печальному виду Олана, они уже знали о Мэй. Я бросила взгляд на пустующую кровать.

Рутинные дела отвлекали. Приготовив на печи обед, перебрала белье и травы. Затем села на порожке дома, глядя на просвет между деревьями. Дэмиор не появлялся. Сердце снедала тревога, и я принялась переплетать косу, чтобы как-то занять себя. И почти не удивилась, вновь обнаружив белую прядь в волосах. Что же это? Седина? Я расстроенно покачала головой: эту прядь не спрячешь в косу. Жаль, что в доме Мэй нет зеркала.

К обеду я уже не находила себе места: Дэмиор уехал рано утром и давно должен был вернуться. Что могло его задержать?