Твоя кровь, мои кости (СИ) - Эндрю Келли

— Конечно, — сказала Уайатт, хотя вид у нее был подозрительный.

— Не нарывайтесь на неприятности.

— Никогда.

Теодора приподняла бровь, но придержала язык. Схватив несколько предметов из-за кассы, она скрылась из виду через дверь в задней части магазина. Где-то, невидимая, мяукнула кошка.

Питер взял свечу и понюхал ее.

— Ты позвонила кузине?

— Пока нет. — Уайатт забрала у него свечу и поставила ее обратно на полку. — Во-первых, я хочу, чтобы ты пообещал мне, что мы вернемся в Уиллоу-Хит вместе.

Он стиснул зубы и не ответил. Улыбка стража смерти снова промелькнула в его сознании.

Звякнул колокольчик, возвещая о прибытии клиента. Уайатт заметила вошедшего на мгновение раньше Питера. Она замерла, как олениха, вся кровь отхлынула от ее лица. Оглянувшись, Питер увидел на коврике у входа парня. Широкоплечий и краснолицый, он стоял между двумя стеллажами с обожженными в печи кружками и глянцевыми бумажными календарями. На нем были шорты и бейсболка, рубашка потемнела от пота, будто он только что вернулся с пробежки.

— Привет, Уэстлок, — сказал он, словно остолбенев. — Нат сказала, что ты вернулась в город.

Уайатт, стоявшая рядом с Питером, вообще ничего не ответила. В ее молчании он почувствовал это — легкое волнение в воздухе. Магия, грубая и неочищенная, вытекала из нее, как воздух из проколотого воздушного шарика. Из-под полки с воем выскочил черный кот и скрылся из виду. Парень, казалось, не заметил внезапного потрескивания энергии в воздухе.

— Слышал, ты была в больнице, заходила проведать Мику, пока была там?

— Нет. — Ответ Уайатт прозвучал неуверенно.

— Да, я так и думал. — Он подошел ближе, теребя козырек кепки. — Он все еще на вентиляции, ты в курсе? Его интубировали. Держу пари, тебе повезло.

Ответ Уайатт был едва слышен.

— Я бы не назвала это везением.

— Врачи сказали его родителям, что у него в легких растут споры и прочая дрянь. — Парень указал на свое горло, и солнечный свет пробился сквозь закаленное стекло у него за спиной. — Они никогда не видели ничего подобного. Говорят, что он, должно быть, утонул.

— Это ужасно, — сказала Уайатт, хотя слова прозвучали ровно.

Парень издал смешок, жесткий и горький.

— По крайней мере, скажи это так, как будто тебе действительно жаль.

— Мне правда жаль. — Глаза Уайатт наполнились слезами, и она быстро смахнула их. — То, что с ним случилось, ужасно.

— Ты говоришь так, как будто это был несчастный случай, — выплюнул парень. — Но что Мика скажет копам, когда проснется, Уэстлок? А?

— Хватит.

И Уайатт, и парень удивленно уставились на Питера, первая, будто только что вспомнила, что он здесь, а второй, будто вообще не знал, что у них есть зрители. Парень снова рассмеялся, потирая нос большим пальцем.

— Ты рассказала своему парню, что сделала с последним? Ты сказала ему, что ненормальная?

Питер встал между ними.

— Уайатт, иди наверх.

Она посмотрела на него снизу вверх, широко раскрыв глаза и насторожившись. На тыльной стороне ее ладоней вздулись вены, толстые и темные.

— Не думаю, что мне стоит это делать.

— Да, чувак, не вмешивайся, — сказал парень. — Мы с Уэстлок улаживаем кое-какие личные дела.

Питер проигнорировал его, опасаясь тока, который все нарастал и нарастал под кожей Уайатт. Давление, которому некуда было деваться, кроме как наружу.

— Уходи, — сказал он ей. — Сейчас же.

***

Он нашел ее несколько минут спустя — не наверху, а съежившейся на кафельном полу в подсобке на заднем дворе, зажатой между стеллажами с товарами. Рядом стояло желтое ведро для швабр, на боку которого была выбита соответствующая надпись «Мокрый пол». Уайатт сидела, обхватив себя за талию и раздвинув ноги. На полу под ней из разбросанных бумажных пакетиков с семенами высыпались полевые цветы самых разнообразных оттенков, похоронив ее на импровизированном лугу.

Он стряхнул боль в руке и опустился на пол напротив нее, согнув колени, а стеллаж из ДСП впился ему в спину.

— Надеюсь, ты не причинил ему вреда, — сказала Уайатт, глядя в пол. — Ты не можешь просто так убивать людей, которые тебе не нравятся. Это не Уиллоу-Хит.

Питер только фыркнул в ответ, взял с ближайшей к его голове полки магический кристалл и заглянул в него. Он ожидал увидеть свое собственное отражение, смотрящее на него — изображение стража смерти, перевернутое вверх ногами из-за изгиба стекла. Вместо этого, все, что он увидел, — это пару карих глаз с прищуром. Он поднял взгляд и увидел, что Уайатт наблюдает за ним, а копна ее волос цвета меди откинута на одну сторону.

— Что ты сделал с Брейденом?

— Я был предельно вежлив, — заверил он ее и поставил стеклянный шар обратно на подставку. — Я сказал ему, что магазин закрыт.

Уайатт не выглядела убежденной.

— У тебя рука кровоточит.

— Правда? — Он осмотрел поврежденную кожу на бледных костяшках пальцев. — Я никогда не умел обращаться со словами.

К его удивлению, она издала смешок. Яркий, как вспышка, он угас так же быстро, как и вспыхнул.

— Если Мика умрет, — сказала она, — это я его убила.

Питер ничего не ответил. Вместо этого он наблюдал, как она сорвала колокольчик и начала срывать лепестки один за другим. Тонкие голубые лепестки порхали вокруг нее, как дождь. На него нахлынули воспоминания о том, как они были детьми: Джеймс выслеживает паука в зарослях клевера, а Уайатт срывает лепестки с желто-белой маргаритки: «Любит? Не любит? Любит?»

— Держу пари, ты чувствуешь себя довольно нелепо, — продолжила она. — Все это время ты обращался со мной так, словно я беспомощная слабоумная, которая понятия не имеет, что делает. В конце концов, оказывается, что я все это время была способна нанести тебе смертельный удар. — Последний лепесток опал. — Тебя это не пугает?

— Пугает, — сказал он, и это было правдой.

— Ты мог бы и солгать, — раздраженно ответила она.

— Что бы ты хотела, чтобы я тебе сказал? Что я не лежу по ночам без сна в страхе перед концом? Что я никогда не встречал никого, кто мог бы делать то, что делаешь ты?

— Ужасные вещи.

— Ужасные, — согласился он. — Красивые. Совершенные.

Она нарвала целую пригоршню цветов, обхватывая пальцами бледно-голубые соцветия, от стебля до тычинки. Сжимая их в кулаке. Когда она разжала пальцы, цветы на ладони превратились в пепел. Его пульс ускорился при виде этого — мощь, грубая и настоящая. Никаких трюков, никаких смесей, никаких размолотых костей. Просто Уайатт.

— У нас был план, — сказал он. — У Джеймса и у меня. Он собирался прийти за тобой. Я не мог уйти незамеченным… на меня всегда было устремлено слишком много глаз. Но мы подумали, что если кто-то из нас сможет добраться до тебя, все будет в порядке. Мы ведь заключили соглашение, помнишь? Мы всегда будем втроем.

Она стряхнула пепел с рук, наблюдая за ним краем глаза.

— Мы должны были встретиться у часовни на закате. Джеймс пришел туда первым. — Было странно выкладывать ей голую правду, которую он так тщательно и так долго скрывал. — К тому времени, когда я нашел его, он уже умирал. Он проглотил какой-то яд. Не знаю, что это было, но его губы были бесцветными. Кончики пальцев посинели.

Она скривилась в гримасе.

— Кто мог такое сделать?

— Кто-то, кто знал нас достаточно хорошо, чтобы думать, что мое бессмертие перейдет к Джеймсу. — Воспоминание было похоже на перелом кости. Он не был уверен, что он когда-то заживет должным образом. — Ему дали нож и послали вырезать мое сердце.

Уайатт выглядела ошеломленной.

— Джеймс никогда бы так не поступил.

— Он и не поступил.

«Вместо этого он умер», подумал Питер, и у него перехватило горло. Не имело значения, что он не сказал этого вслух… Уайатт прекрасно поняла, что он имел в виду.

— Тот, кто отравил Джеймса, убил бы двух зайцев одним выстрелом, — сказала она. — Если бы у него получилось, зверь удовлетворился бы подношением, а Джеймс стал бессмертным. Той ночью у костра ты сказал, что благодаря твоему дару смерть не коснется никого из твоей семьи, пока ты жив.