Я (не) ведьма (СИ) - Лакомка Ната

— Я тебе горло перегрызу, если не отпустишь, — пообещала я.

— Я удержу тебя и с перегрызенным горлом, — ответил он.

Мне ужасно хотелось фыркнуть, чтобы показать, насколько я не впечатлилась, но губы дергались, и фырканья не получалось.

Баллиштейнцы догнали нас и теперь спешно привязывали к веревке палку, чтобы вытащить нас на берег.

— Рэндел! Лови! — заорал Раскел, когда Эрик швырнул палку к камню.

— Только попробуй уплыть, — пригрозил мне сэр Эдейл, отправляясь ловить веревку.

С третьего раза ему это удалось, и он накрепко обвязал меня поперек туловища, затянув хитрый узел. Веревку уже дергали, но я не торопилась оставить камень.

— Что медлишь?! — почти зарычал на меня Эдейл.

— Поплыву только с тобой, — простучала я в ответ зубами и ухватила его за воротник камзола. — И при первой возможности оттаскаю тебя за волосы.

— Плыви уже, женщина! — он попытался спихнуть меня в воду, но я вцепилась в него намертво, и мы свалились с камня вместе, сразу же нырнув с головой.

Веревка впилась мне в живот и поволокла к берегу короткими рывками. Я пыталась плыть, помогая себе одной рукой, а другой держала Рэндела. Пару раз нас припечатало о камни, но вскоре я ударилась коленями о дно и обнаружила, что стою на коленях на расстоянии трех шагов от берега.

Рэндел забористо ругался, пытаясь освободиться, а когда я выпустила его, не удержался и упал рядом со мной, подняв тучу брызг. К нам уже спешили Раскели остальные, подхватили под локти, вытащили из воды.

Быстро развели костер, завернули меня в чей-то плащ и усадили поближе к огню. Рэнделу повезло больше — пока я выливала воду из своих туфель, он разделся догола и надел чью-то рубашку и нижние штаны. К сожалению, я не могла позволить себе такой роскоши, хотя ничего так не хотела, как поскорее стащить мокрое платье и все остальное, в придачу.

Я ждала, что Раскел начнет выговаривать мне за безрассудство, но пока он не сказал ни слова, а отправил сэра Лаэрда в деревню, чтобы поскорее привезти для меня сухую одежду.

Слушая, как он отдает приказания, я смотрела на лорда Нобара и его сестрицу — они преспокойно миновали брод и поехали дальше, вскоре скрывшись из глаз.

Прошло полчаса, когда сэр Лаэрд вернулся и смущенно предложил мне женскую одежду — шерстяную юбку, рубашку из полотна и укороченную куртку, расшитую на груди, какие носят вилланки на праздники.

— Лучше ничего не нашел, миледи, — повинился он.

Стараясь сохранить достоинство, я укрылась в ивовых зарослях и переоделась. Пусть и бедная, пусть и поношенная — одежда согрела меня, и я с облегчением натянула шерстяные полосатые чулки, которые незнакомая вилланка любезно завернула в рубашку, и примерила туфли, которые тоже привез сэр Лаэрд. Туфли были мне пальца на три и хлябали при каждом шаге, но они были сухими, и на том спасибо. Жаль, у вилланки не нашлось нижнего белья.

Когда я вышла из кустов, то увидела, что Рэндел тоже приоделся — в широкие вилланские штаны и поношенную куртку, которая была тесновата ему в плечах. Теперь мы оба были принаряжены, как пахари — самое время посетить сельский праздник. Где будет леди Манила в своем изящном наряде…

Я встряхнула головой и решительно пригладила еще влажные волосы. Еще не хватало завидовать какой-то белобрысой по поводу платьев.

Моя лошадь утонула, и сэр Раскел велел кому-то из рыцарей уступить мне своего коня. Я подождала, но никто из рыцарей не догадался помочь мне. Стояли и смотрели. Стояли и смотрели!.. Они даже не поняли, почему я не могу ехать в седле по-мужски.

— На этот раз я поеду в седле боком! — сказала я зло. — Кто-нибудь меня подсадит? Эрик сообразил первым и покраснел до корней волосы.

— Конечно, миледи, — пробормотал он и встал на колено, чтобы я могла сесть на женский манер. Устраиваясь на лошади, я не удержалась и съязвила:

— В Баллиштейне кони плохо выезжены, или вы нарочно подбираете мне бешеных кобыл?

Сэр Раскел промолчал, лично проверяя подпруги и подавая мне поводья, а Рэндел сказал громко и раздельно:

— В Баллиштейне никогда не было бешеных кобыл, миледи. До недавнего времени.

Я резко повернула голову в его сторону, но лицо сэра Сухое Дерево было непроницаемым — то ли оскорбил, то ли сказал глупость без задней мысли. Зато сэр Лаэрд хохотнул, но тут же закашлялся в кулак, сделав вид, что поперхнулся. Кто-то из рыцарей услужливо похлопал его по спине.

— Зато жеребцы здесь всегда ржали слишком громко, — сказала я. — И невпопад.

— Вашего коня я поведу под уздцы, — вмешался сэр Раскел, — а Эрик поедет рядом с вами, миледи, чтобы вы не упали.

Спорить с ним было неразумно, потому что я и в самом деле чувствовала себя неуютно, пытаясь удержаться в седле, сидя боком. Я попыталась зацепиться коленом за луку седла, но потеряла равновесие и едва не свалилась спиной, если бы Эрик не подхватил меня.

— Может, миледи лучше пересесть ко мне? — предложил он смущенно. — Я буду держать вас…

— Ты и так прекрасно держишь миледи Кирию, — сказал сэр Раскел сухо и бросил на меня колючий неприязненный взгляд.

Назло ему я бы пересела к Эрику, но мне самой не хотелось ехать рядом с ним, в кольце его рук. А Рэндел свои услуги не предложил. Он тоже пошел пешком, держа своего коня под уздцы. Наверное, хотел показать, что заодно с Раскелом.

До деревни мы доехали за полчаса. Я умудрилась не свалиться, и конь вел себя смирно. Даже не оглядываясь, я чувствовала, что Эрик постоянно держит руку позади меня на весу, чтобы подхватить, если понадобится. Иногда его горячее дыхание касалось моей шеи — когда он наклонялся ко мне, чтобы спросить, все ли хорошо.

Деревня Злобные Собаки была огорожена частоколом, и из-за изгороди доносились звуки волынки и бубнов. Ворота были распахнуты, и два виллана с кинжалами у пояса трусливо попятились и поклонились, увидев нас.

Раскел поздоровался с ними, назвав по именам, а я с любопытством оглядывалась. Все было точно так же, как в любой деревне в Санлисе — неуклюжие дома, протоптанные дорожки, свиньи и козы, пасущиеся прямо во дворах. В центре деревни располагалась широкая площадь, посреди которой рос старый дуб. На ветвях дерева висели разноцветные ленты и яблоки, а вокруг ствола стояли столы с традиционным угощением — кровяной колбасой, кровяными красными клецками и тушеными овощами. Рыцари везли с собой подарок селянам — бочонок вина и бочонок пива, и наше появление было принято с особым восторгом.

К нам подбежал староста — мужчина средних лет с рыжей круглой бородой, и принялся кланяться, как деревянный потешный чертенок, у которого спина на шарнирах.

— Миледи, — говорил он заискивающе, глядя на меня во все глаза, — какое счастье, что вы посетили нас! Мне сказали, что произошло досадное происшествие… Хорошо ли вы себя чувствуете?

— Все хорошо, не беспокойтесь, — кивнула я важно, стараясь королевской статью и гордостью искупить свой жалкий наряд. — Кто ссудил мне одежду? Я хотела бы наградить девушку за подарок.

— Это моя дочь, миледи, — тут же вскинулся староста и замахал рукой, подзывая кого-то.

Появилась крепкая рябая девица. Она неуклюже поклонилась и застыла, уставившись на меня с открытым ртом.

— Как тебя зовут? — спросила я приветливо.

— Джудит, миледи, — пробормотала она.

— Ты очень выручила меня, Джудит, — сказала я. — Кроме благодарности мне бы хотелось подарить тебе… — тут я поняла, что дарить вилланке мне нечего и обернулась к сэру Раскелу. — У нас найдется пара монет?

Он покачал головой:

— Я не брал с собой денег, миледи.

Я оглянулась на остальных рыцарей. Кто-то из них начал шарить по карманам, но монет не нашлось.

Как назло именно в этот момент я заметила лорда Нобара с сестрицей. Они сидели в тени дерева, рядышком, как голубки, и наблюдали, как я пытаюсь отблагодарить вилланку, ссудившую мне одежду. Во взгляде Нобара я прочитала насмешку — королева в нищенском платье не может найти пару медяков, чтобы отблагодарить другую нищенку. Леди Манила смотрела на меня с любопытством. «И что ты предпримешь теперь?» — словно вопрошала она.