Женаты по договору (СИ) - Фрост Деметра

Читает. Перебирает папку за папкой. Делает пометки и составляет черновик сметы.

От щелканья счетов уже болит голова. От пера — пальцы. Да и от сидения в одной позе ноет поясница и спина, как будто ей не 23, а 43.

Еще и потряхивает странно, будто простыла.

Но на самом деле это все от усталости, Мираэль понимает это четко. Поэтому, когда в библиотеку в очередной раз заходит Зола, графиня просит принести ей травяного чая с медом и фиалковую настойку, который сварила пару недель назад. Как чувствовала, право!

После горячего работается куда как проще. И быстрее. Поэтому заканчивается она немного за полночь и, приведя стол в порядок и старательно потушив лампы и раскидав в камине угли, выходит в коридор.

В доме — тишина и темень, рассеиваемая лишь несколькими бра. Их Мира тоже гасит, чтобы не тратить почем зря масло, но, пройдя чуть дальше, обращает внимание на узкую полоску света из-под двери мужнего кабинета.

Замирает. Потом — подходит поближе и тянет руку.

Но потом тут же отдергивает и поджимает губы.

Не стоит, наверное, все же мешать. Не обрадует она Аттавио своим вторжением. Только отвлечет.

Но… не пожалеет ли сама? Не пожалеет, что, получив возможность сделать шаг вперед, в последний момент испугалась и отшатнулась?

Ведь… Нет моченьки больше терпеть. Близости хочется. Тепла…

Поэтому, все-таки набравшись смелости, открывает дверь и решительно шагает в обитель графа, как будто в воду ныряет. Правда, при виде очень уж серьезного и сосредоточенно склонившегося над столом мужа вся это решительность куда-то теряется, и она останавливается, смущенно сцепив в замок пальцы.

Но все же успевает привлечь внимание мужчины, и тот, рассеянно вскинувшись, не сразу, но фокусирует на ней свой взгляд и спрашивает:

— Мираэль? Что случилось?

Слегка мотнув головой, девушка неловко переступает с ноги на ногу.

Вздохнув, Аттавио выпрямляется и откидывается на спинку своего кресла.

— Ну, чего стоишь? Проходи, коль пришла.

И Мариаль послушно шагает в глубину кабинета, с удовольствием оглядываясь. Она редко бывала здесь, но это место ей очень нравилось. Кабинет мужа был просторным и выдержанным в темных цветах, полным шкафов и всевозможных книг, но больше всего ей нравился большой глобус в глубине. Старинный и невозможно роскошный, украшенный червонным золотом и драгоценными камнями.

— Почему опять не спишь? — спрашивает Аттавио, следя за ней взглядом, — Неужели не надоело до сих пор?

— Интересно же. Впрочем, ты сам занят постоянно. Может, кофе принести? Или лучше чаю?

— Да я уже почти закончил… Еще минут пятнадцать…

— Тогда… можно, я тут посижу?

Граф наклоняет набок голову, и взгляд его темнеет и тяжелеет.

А вместе с ним — и низ живота девушки наполняется приятным теплом. Предвкушение наполняет ее, ведь она очень хорошо знает этот взгляд. И не может не подумать: «Вот оно! Неужели? Наконец-то!»

Она даже сама подходит к мужу поближе и кладет ладошку на его плечо. Легонько поглаживает через ткань тонкой батистовой рубашки и с удовольствием ощущает под пальцами узлы мышц.

Аттавио вроде как жест оценил, улыбается довольно и приглашающе хлопает себя по колену, на которое Мира тут же с удовольствием скользит змейкой, обнимая мужа за шею. И даже ластиться, потеревшись щекой о его скулу.

— Какая ласковая, — усмехается мужчина, кладя ладонь на тонкую девичью талию, — Припекло, девочка?

— Как грубо, — морщится девушка, но совершенно почему-то не злится. Все-таки он старше… Опытнее… Сам прекрасно понимает, что к чему, возможно, даже лучше, чем она сама.

— Зато правда… Послушай, Мираэль… Мне правда надо кое-что доделать. Посиди тихонько. И будет тебе счастье.

И ведь правда, посадив девушку поудобнее, мужчина возвращается к документам. Гладит рассеянно по спинке и бедру, а сам одной рукой и листы переворачивает, и папки перекладывает, и заметки необходимые делает.

И, видимо, усталость все-таки делает свое дело, потому что, прикорнув на плече у мужа, Мираэль неожиданно для себя погружается в легкую дрему. И по понятным причинам не сразу понимает, что происходит, когда, закончив, Аттавио поднимает ее на руки и несет в спальню. Золу не тревожит — сам раздевает жену, не лишая себя удовольствия провести ладонями по точеным линиям ног и бедер, сам укладывает в постель и накрывает одеялом. На пару минут присаживается рядом, чтобы погладить девушку по волосам. И рассеянно улыбается.

И соблазнительно, как соблазнительно позволить себе больше, понимая, что не откажет ему девочка. Ведь пришла к нему, сама пришла, потянувшись недвусмысленно, но ничего лишнего себе не позволяя, скромница.

Но у самого глаза закрываются на ходу… Сам не продержится долго… Хотя хочется, очень хочется, ведь воздержание — дело такое. Раздражает и утомляет, особенно когда под боком такая соблазнительная красавица ходит…

Поэтому все, что себе решает позволить Аттавио, это раздеться самому и лечь рядом. Притянуть к себе девушку поближе и прижать спиной к груди.

Хотя бы так. Кожей к коже. Разделяя на двоих воздух. Делясь теплом друг с другом.

Возможно, даже видя один на двоих сон.

Но это так, не более, чем фантазия. Сентиментальная. Трогательная. Романтизированная.

Но фантазия.

Фантазия, которая каким-то непостижимым образом легко превращается в реальность.

Просто, незамысловато, совершенно незатейливо. Как щелчок пальцами. Так трепет ресниц по пробуждению.

Как вдох, который наполняет прохладным с утра воздухом легкие.

Аттавио привык спать чутко и просыпаться от малейшего движения. Вот и сегодня он распахивает глаза, когда мягкие нежные губы касаются его виска и бабочками скользят по щеке и накрывают его рот, неуверенно проталкиваясь внутрь язычком. Целуя трепетно и неуверенно.

И как-то боязливо.

Будто опасаясь, что сейчас их обладательницу оттолкнут, рассердившись за то, что посмели потревожить сон.

Но нет. Аттавио и не думает отталкивать свою трепетную супругу, которая захотела прикоснуться к нему. Уже сам делает поцелуй глубже и откровенней, накрывает изящный затылок своей ладонью и второй рукой обхватывает за талию и крепко прижимает к себе.

— Отличное начало дня, — бормочет Аттавио довольно, — Мне нравится. Но разве нам не пора вставать?

— Еще нет…

— Нет? — насмешливо переспрашивает мужчина.

— Нет, — утвердительно кивает девушка, теснее прижимаясь к нему.

С тихим рокотом Аттавио опрокидывает жену на спину и вжимает в матрас. Накрывает своим телом… Порывисто и жадно целует… Начинает скользить ладонями по выгибающемуся навстречу телу и в итоге накрывает томящееся в пламени желания лоно.

Мираэль ожидаемо вскрикивает и тут же сладко стонет. Раздвигает пошире ноги и сгибает в коленях. Прижимает к мужским бедрам. И слегка подкидывает вверх свой таз, встречая умелые движения мужских пальцев выступающей влагой и пульсацией внутренних стеночек. Нетерпеливо ерзает, когда к одному пальцу присоединяется второй. Когда проникновение становится глубже. Когда те толкаются в нее, имитируя половой акт, а подушечка большого пальца накрывают клитор и начинают усиленно массировать.

— Голодная девочка, — рычит в ее губы Аттавио, слегка прикусывая, — Хочешь меня?

— Очень, — порывисто всхлипывает девушка, — Правда, Аттавио. Я очень хочу… этого…

— Чего, дорогая?

— Удовольствия…

— Ты кончить хочешь, милая…

— Да…

С легким хлюпаньем пальцы мужчины покидают ее, но едва ли девушка успевает разочарованно вздохнуть, как Аттавио единым рывком ныряет вниз и накрывает местечко, в которым только что были его пальцы, своим ртом.

Мираэль неистово вскрикивает и инстинктивно хватается пальцами за темную шевелюру мужа. Вжимает в себя, раскрывается шире. И отчаянно отдается губам и языку, ласкающим ее неистово и страстно, возводя ее к самим небесам и пику удовольствия, от чего она стонет… кричит… всхлипывает…