Объединенные шрамами (ЛП) - Марсо Иви

В комнату вошла Иллиана с корзиной припасов. Она начала убирать с обеденного стола остатки посуды.

— Марс останется в нашей комнате, — сказала она. — Примерно через час он шумно сходит в туалет, так чтобы не навести на мысль, что во всех наших комнатах подозрительно тихо. А теперь, Брин, лучше всего лечь на пол, так будет легче убрать пролитую кровь. Я положу инструменты на стол.

Пока Рангар помогал Иллиане убирать со стола, дверь снова открылась. На этот раз в комнату проскользнула Элисандра. Волосы у нее были повязаны белым платком, на ней была черная униформа и серый фартук целительницы. В руках она держала корзину с апельсинами.

Она указала на фрукты.

— Я взяла их на кухне. Они должны помочь при расстройстве желудка. Если кто-нибудь придет проведать Брин, я скажу, что нам нужно еще, и отправлю их на кухню, чтобы они не мешали.

Они соорудили для Брин импровизированную постель на полу, постелив простынь, а затем Иллиана протянула ей пузырек.

— Выпей. Это поможет погрузить твой разум в транс. Ты будешь испытывать странные ощущения, пока твоя душа не вернется в твое тело.

Когда Брин взяла пузырек, то вспомнила, как впервые получила магический знак. Рангар запретил ей это делать, так как заклинание было непроверенным. И все же она все равно прошла через это на крыше крепости Барендур, удерживаемая учениками, а зелье мага Марны вызывало у нее дикие видения.

Она поднесла пузырек к губам, но Иллиана сказала:

— Подожди. Еще одно. Тебе понадобится повязка на глаза. Амелия должна быть первым человеком, которого ты увидишь после того, как произнесешь заклинание. Ты можешь овладеть не тем человеком, если увидишь кого-то, кроме нее. — она достала из кармана одну из черных шелковых повязок Марса и закрепила ее на голове Брин.

Кто-то тихонько постучал в дверь. Послышались шаги Рангара, и скрип двери.

— Антер. Король Отто. Королева Карин. Спасибо, что пришли.

С завязанными глазами Брин не могла разглядеть их компанию, но внимательно прислушалась к шуршанию одежды и кивнула им.

«Могу только представить, что Марс чувствует каждый день».

— Это смелый план, — сказал мужской голос, который мог принадлежать только королю Отто. — Нас всегда убеждали, что заклинание одержимости не подвластно магии.

— В Мире, — объяснила Иллиана, — магия была запрещена так долго, что мы не могли изучать традиционную магию. Нам пришлось разрабатывать собственные заклинания. Это привело к появлению некоторых заклятий, которые никто не считал возможными.

— И вы готовы на это, леди Брин? — спросила женщина. Должно быть, это была королева Карин.

Брин медленно кивнула.

— Готова.

— Нам следует поторопиться, раз уж мы все здесь, — сказала Иллиана. — Элисандра, посторожи у двери. Брин, иди сюда. Ложись на простыню.

Иллиана и Рангар помогли Брин опуститься на простыню, и она легла на живот. Иллиана расстегнула пуговицы платья на спине и откинула ткань в сторону.

— Знак одержимости требует полного использования спины заклинателя, — сказала Иллиана. — К счастью, спина Брин еще не покрыта знаками… это бы еще больше усложнило задачу.

Брин почувствовала, как уверенные пальцы Иллианы скользнули по ее спине, вычерчивая фигуры, которые она собиралась вырезать. Какое бы зелье ни было в пузырьке, оно начинало действовать. Брин почувствовала, как расслабляются ее мышцы, а сознание уплывает. Она мысленно ухватилась за свои мысли, оставаясь в сознании.

«Еще рано отключаться».

— Знак включает в себя пять надрезов с такими интервалами. — Иллиана прижала палец к лопаткам Брин, к основанию шеи и к нижней части каждой грудной клетки. — Я попрошу каждого из вас занять место рядом с отметкой, затем взяться за руки и повторить эти слова:

«Mann desta ka».

По спине Брин побежали мурашки от предвкушения. Даже с повязкой на глазах она поймала себя на том, что крепко зажмуривается. Сколько бы магических знаков она ни получила, каждый из них всегда будет казаться непредсказуемым и рискованным.

Она услышала звон лезвия, когда Иллиана вытащила нож.

— Готова, Брин?

Брин проглотила твердый комок в горле.

— Сделай это.

Прошептав заклинание, Иллиана прижала лезвие к левой лопатке Брин. Боль пронзила кожу, когда Иллиана сделала первый надрез, затем перешла к правой лопатке.

Как только она это сделала, принц Антер встал слева от нее, произнося заклинание одержимости. Когда Иллиана закончила со вторым надрезом и перешла к тому, что был у основания ее правой груди, королева Карин заняла свое место. Голос королевы прозвучал с сильным акцентом.

Три пореза.

Потом четыре.

Брин стиснула зубы от боли. Эти порезы казались длиннее и глубже, чем те, что она получала раньше, и с каждым последующим надрезом ее сознание все больше уносилось прочь. Ей уже было трудно сосредоточиться на настоящем. Ее душа хотела убежать от боли, убежать далеко-далеко… и в то же время она жаждала чего-то нового.

Кого-то нового.

Наконец, Иллиана перешла к последнему разрезу у основания шеи Брин. Она снова отодвинула волосы в сторону и сделала разрез. Брин судорожно вздохнула, когда между пятью метками, образующими знак одержимости, пробежали мурашки. Вся ее спина пульсировала так, что это выходило за рамки простой боли: казалось, какая-то часть ее тела пыталась вырваться сквозь порезы.

Иллиана отбросила нож в сторону.

— Все, поторопитесь. Произнесите заклинание.

Все пять голосов зазвучали в унисон.

— Mann desta ka.

— Mann desta ka.

— Mann desta ka.

— Mann desta ka.

— Mann desta ka.

Тело Брин начало неудержимо трястись. Она осознавала происходящее, но ей казалось, что это происходит не с ее телом. Ее душа словно парила где-то под потолком, глядя вниз на пять усилителей сквозь черную тень повязки на глазах. И все же какая-то часть ее все еще чувствовала себя привязанной к своему телу, словно веревкой.

— Брин. — Рангар нежно положил руку ей на плечо, как только они замолчали. — Ты меня слышишь?

«Я тебя слышу», — попыталась сказать она, но обнаружила, что не может говорить. Наблюдая сверху, сквозь туман, она увидела Рангара, склонившегося над ее телом. Губы ее лишь пробормотали несколько нечленораздельных звуков.

— Что с ней? — огрызнулся Рангар.

— Ее душа отделяется, — объяснила Иллиана. — Именно это должно произойти. Но мы должны отвести ее к королеве Амелии как можно скорее, иначе ее душа может найти себе другое тело.

Сквозь темную пелену Брин с удивлением заметила, как много крови вытекает из ее тела. Иллиана быстро перевязала все, что могла, и приложила травяную припарку, а затем застегнула платье Брин.

Она начала собирать окровавленные простыни, но Элисандра сказала:

— Иди. Отведи Брин к королеве Амелии. Я сожгу окровавленные простыни в камине.

Паря под потолком, Брин наблюдала, как Рангар помогает ей подняться на ноги. Ее тело двигалось странно, словно она была пьяна или тяжело больна. Ее связь с телом слегка подрагивала, когда оно делало шаг.

— Я отведу ее к королеве, — настойчиво сказал Рангар. — Остальным следует вернуться в свои комнаты. Никому не говорите об этом.

Принц Антер и его отец ушли, но королева Карин осталась еще на мгновение, глядя на почти коматозное состояние Брин.

— Замечательно.

А потом Брин почувствовала, как связь натянулась еще сильнее, когда Рангар вывел ее из комнаты, а королева Карин, Иллиана и Элисандра остались позади. Рангар повел ее в темный коридор, освещенный лишь несколькими свечами.

— Все будет хорошо, любовь моя, — прошептал он ей на ухо, но душа Брин, парящая над ней, услышала это. В этой странной межтелесной форме она могла воспринимать не только слова.

От тела Рангара исходила ярость, излучаемая в виде голубого пламени. Его мысли беспорядочно метались в голове: он беспокоился за нее, опасался, что из-за знака одержимости она попадет не в то тело, поэтому был начеку, опасаясь любых слуг, которые могли пройти мимо.