Бедствие для фейри (СИ) - Чередий Галина

Или нет?

Я ведь люблю Фрая и, может быть, сумею жить с этим, или же просто забуду, что было в начале.

Ага, желаю тебе в этом удачи, Алеся! Если бы ты так могла, то давно бы уже замуж и в своем мире выскочила. Интересно, а нельзя ли мне еще разок того зелья забывательного нюхнуть? Только избирательного действия. Так, чтобы Фрая и свои чувства я помнила, а все остальное можно и забыть, не жалко.

Вот зараза-то! В моем мире мужики загоняются тем, что женщины хотят только прынцев с дворцами и не хотят простых парней с шалашами. А я вот сижу, страдаю и гадаю: согласился бы мой принц ради меня уйти в шалаш?

— Ты чего притихла, катастрофа? — окликнул меня Кирей. — Опять какую-нибудь гадость, требующую активных действий, задумываешь?

Я посмотрела на двух особей мужского пола, с выжидание глядящих на меня.

— В общем так… — решительно произнесла я.

— Ой, как мне это не нравится! — скорчил жуткую рожу дракон. — Прям аж живот свело.

— Заткнись, Кирей. Так и быть, можете свои семейные проблемы решать с Фраем между собой. Расскажешь ему всю правду, и только ему выбирать, как поступить. Но я тоже сидеть в том замке, как Рапунцель, не собираюсь. Мы с Киреем тогда отправимся Скрима искать.

— Эй, а почему это сразу я? Я вот с удовольствием в замке бы посидел, да вот в двери не прохожу! — несчастно взвыл дракон.

Я выразительно глянула на Кирея, который в ту же секунду перестал возмущаться громко и только тихо стал бормотать себе под нос о свой несчастной судьбине, что его со мной свела.

— Ладно, я вам дам подсказку. Если только обещаешь не тащить этого демона к моему отцу и не устраивать момент истины, — смирился Симур.

— Обещаю.

— Ладно. Тогда я вам туда еще и портал открою. Только протрезвею немного.

— Да уж, — вздохнула я. — Придется мне ради вашего мира во всем мире пожертвовать своим добрым именем.

— А оно у тебя было? — влез дракон. — Вот уж не знал. Да, человечка, так и останешься ты для всех фейри единственной в истории вероломной невестой, сбежавшей из-под венца от наследного принца. Ну, хотя тебя точно не забудут! Отличилась, так отличилась!

— Не расстраивайся, Алеся. Зато ты будешь той самой, что вернет фейри солнце, и за это тебе все простят.

Ну да, это при условии, если я смогу убедить себя саму, что безмерно счастлива.

— А вот кстати, — тут же осенило меня. — Если Фрай не родственник этому вашему принцу, который облажался с этим проклятием, то откуда же солнце появлялось? Какая-то ерунда выходит. Или этот ваш лорд Зарус тоже был таким любвеобильным, что во Фрае может быть капля его крови?

— Нет, я так не думаю, Алеся. Просто проклятье, сказанное так эмоционально, весьма расплывчато. К тому же никто не слышал его в оригинале, кроме самого лорда Заруса, а он явно был не в том состоянии, чтобы запомнить его слово в слово. Но если ты подумаешь, то поймешь, что в принципе все верно. Если бы я не сел за твой столик, то ты бы не оказалась в нашем мире. Приведена насильно. Да. А я, как никак, все же потомок лорда Заруса. Так что в этом месте все верно. А в остальном… Не думаю, что умирающая Мирабель вкладывала в проклятье обязательное условие, что полюбить ты должна именно потомка Заруса. Ты должна была просто полюбить и стать счастливой в этом чужом мире после того, как тебя привели в него против воли. Наверное, этого достаточно.

— Ну, возможно, и так.

Кирей с сожалением посмотрел на опустевший бурдюк из-под вина.

— Может, в придорожный трактир слетать? — спросил он грустно. — Я знаю, тут где-то в часе быстрого лёта есть один.

— Нет! Хорош бухать, пора вершить великие дела! — сообщила я ему.

— Так я о том и говорю, что для чего-то по-настоящему великого кондиция у нас пока еще не та, — стал убеждать меня явно эксперт в этом вопросе.

— Потом добавим. Давай, Симур, открывай нам портал.

Симур с сомнением посмотрел на меня.

— Погоди, я вещи соберу.

Принц ушёл, а я подперла свою тяжелую от избытка мозга голову и задумалась. Вот почему все в жизни так несправедливо? Вот в сказках как пишут? Жила — была какая-то там Золушка безродная. И встретила она принца, и была у них любовь вся такая красивая. И ничегошеньки в этих сказках не упоминается, что для того, чтобы было им счастье, нужно соблюсти еще какие-то условия. Или говорится, да только я сказки плохо помню?

Ну, не в том суть. Вот попала я в другой мир, и обратной дороги нет. И встретила тут принца. Вот только почему сказку все это совсем не напоминает?

Получается, что для того, чтобы быть с Фраем, мне предстоит не только простить эту лииру Калисию, но и продолжать жить с ней бок о бок еще долгие годы? Встречаться за столом, улыбаться и не вцепиться в её бесстыжие глаза ни разу?

Ну, ладно я. Чего она мне такого особенно страшного сделала? Но вот Фрай… Неужели узнав, что эта стервь убила его родную мать и подтолкнула к безвременной гибели отца, он сможет и дальше смотреть на неё как ни в чём не бывало?

И если он сможет, то как долго я смогу его уважать? Да, люблю. Да, скорее всего это уже безвозвратно и неизлечимо. Но даже самая сильная любовь может не вытянуть того, что я буду считать своего мужчину подлецом и приспособленцем.

Хотя, живут же так миллионы людей. Может, не так это и сложно? Главное начать, а потом втянешься?

— Эй, человечка! Чего это у тебя лицо такое печальное и серьезное? — окликнул меня Кирей.

— Я думаю.

— А это для твоей головы не вредно? Это для твоих мозгов непривычное занятие, так что смотри не перенапрягись! — ехидничал дракон.

Я решила его проигнорировать, но он явно был настроен пообщаться.

— О чем хоть думаешь с таким горестным лицом? — опять прицепился он ко мне.

— О жизни. О любви. Короче, тебе не интересно.

— Это точно. А то после того, как мы с тобой последний раз на эти темы разговаривали, у меня мозги набекрень съехали. До сих пор мучаюсь.

Дракон замолчал, но, видимо, недостаточная доза алкогольного наркоза открыла в нем источник неудержимой любознательности.

— И чего ты там надумала? — поерзав, спросил он. — У тебя же вроде все складывается наилучшим образом. Ну и ерунда, что принц твой поддельный! Об этом ведь, кроме тебя, только пара человек будет знать, так что можно и не переживать.

— Да это-то как раз меня меньше всего беспокоит. Принц — не принц, какая на фиг разница. Я ж его не за это люблю.

— А за что? — Кирей весь подобрался.

— Так откуда же я знаю, Кирей. За что-то можно уважать или там испытывать искреннюю благодарность. Ненавидеть и презирать, наконец. А когда влюбляешься, не знаешь за что. Это просто происходит само собой.

— Мне непонятно, — надулся дракон, явно разочарованный. — Неужели тебе так трудно объяснить, за что самка может полюбить самца? Или это какая-то страшная тайна?

— Да не знаю я, на самом деле.

Кирей сел на задницу и, сложив свои передние лапы на объемном пузе, что-то пробухтел себе под нос.

— Так что тебя заботит-то, убогая? — опять прорвало его.

Да, кажется, Кирей сегодня всерьез настроен быть моей подружкой-сплетницей.

— Меня беспокоит, что после того, как все утрясется, я буду каждый день грызть себя мыслями о том, выбрал бы Фрай меня или престол, если бы перед ним стоял жесткий выбор.

— Но ведь этого не будет, так что все нормально?

— Нет, не нормально! Я не смогу перестать думать об этом.

— Почему?

— Блин, да потому что! Потому что мне по-дурацки хочется, чтобы я была для него важнее всего на свете!

— Ну у тебя и запросы!

— Ну, уж какая есть. Если сама готова в омут с головой, то хотелось бы и в ответ нечто подобное.

Кирей почесал шею когтём.

— Не, я такого не хочу. Да и тебя не пойму. Вот все же, вроде, идёт к счастливой и безболезненной развязке, а ты, вместо того, чтобы порхать от счастья, опять сидишь и страдаешь. Непонятно.

Я махнула на дракона рукой. Ну, что ты объяснишь, у него ж броня, в смысле, чешуя непробиваемая. Особенно на башке.