Трехсотая параллель (СИ) - Акишина Антонина

Но не за тем же он пришел, чтобы ей это сообщить? Или отвести душу потоком в ее адрес колкостей? Нет, конечно… Но тогда – зачем?

Припомнилась другая, тоже тет-а-тет, их встреча, пусть и в иной обстановке – в торжественном полумраке огромного, безлюдного (не считая их двоих) Тронного зала. Тогда главное он оставил напоследок. Должно быть, так же и сейчас.

И точно. После очередной затяжной паузы Король вдруг сказал – с ходу, ни с того как будто ни с сего:

– Позвольте… один вопрос, графиня, – и, не дожидаясь ее «разрешения», промолвил, на сей раз глядя глаза в глаза: – Кто за Вами стоит? Никогда не поверю, – продолжал он спокойно, не вняв, очевидно, невольно отобразившемуся на ее лице изумлению, – чтобы Вы – кем бы Вы ни были на самом деле – провернули всё это в одиночку. Так кто же?

– Ваше Величество, не смею надеяться, что сумею Вас убедить, однако…

– Что? «Никто» скажете?

Да, именно это она сказать и собиралась. Потому как правда была в данном случае еще менее правдоподобна. Со всей ее магией о существовании каких-то там иных измерений трехсотая параллель и ведать не ведала.

В итоге она не сказала ничего вообще – просто промолчала.

– Молчите? – хмыкнул король. – Что ж… Время терпит… Расскажете однажды… не мне, так еще кому… Но – расскажете. Непременно…

Что рассказать рано или поздно придется, Даша и сама уже понимала. Иначе сидеть ей тут до скончания времен.

Однако сознание это породило лишь новые дилеммы.

И ладно бы еще, если б всё упиралось в «не поверят». Убедить, да, будет непросто, но отнюдь не невозможно. Если сама она не сумела (лучше, наверное, сказать «не успела») подключить датчик, это отнюдь не означает, что не сможет кто-то иной. Сможет, разумеется. Даже наверняка.

Только вот – дальше что?

Институтскими правилами то, что она теперь обдумывала, запрещалось категорически. Конечно, возможные тамошние санкции были для нее в сложившихся обстоятельствах делом десятым… И всё-таки…

Не на пустом же месте все эти правила возникли? Не по чьей-то прихоти? Нет, смысл в них был – и вполне определенный. И прежде всего, обеспечение безопасности их же самих, собственного их мира.

Ну вот узнают, положим, туземцы, как оно там на самом деле. И что? Почешут репу, скажут: «Вау, класс!» и на том успокоятся? Ага, как бы не так.

Они и в своем-то вон мире ужиться не могут, что ж тогда будет с иным? Какой простор для всяких местных Доргилей с их неуемными пространственными амбициями! Разрастить ту же Арвелию не на один целый здешний мир, а на два, а лучше – на пару десятков. Чем, правда, не цель?..

Нет, брать на себя ответственность за подобное потенциально возможное развитие событий ей отнюдь не улыбалось.

Но, с другой стороны, был ли и иной выход? Лично для нее?

Поддержка Ларэна с Милисой, о которой случайно обмолвился король, конечно, обнадеживала, однако никакой конкретной пользы пока не принесла, да и вряд ли принесет. Что Ларэн для отца – лишь глупый мальчишка, она знала и прежде. Если бы, положим, еще тот…

При мысли этой ей показалось вдруг, что в камере ее врубили на всю мощь отопление (глупости какие – нет в этом мире радиаторов, нет – и не нужны: температура регулируется иными совершенно средствами!)

Тот, да… Интересно, что он сам обо всём этом думает? Если знает вообще… Но ведь узнает – когда-нибудь, узнает всё равно… И?..

Даша мысленно фыркнула.

Что за «и» еще?! Тут и думать нечего. Встанет на сторону папочки, конечно. Как иначе-то?

Хотя…

Да нет, никаких «хотя», – оборвала она себя саму же. Вот уж на «хотя» надеяться точно не стоит – и вообще, а уж в данном конкретном случае…

Ну, что она, принца не знает, что ли? И разбираться не будет – есть официальная версия – и всё тут. Король поверил, поверит и он.

«Да, но…» – начал опять робко знакомый голосок, но Даша заткнула его с ходу:

«Сказала же, никаких «но»! Уж он тебе тут точно не помощник!..»

Голос умолк, но – не прошло и минуты – отважился-таки вновь:

«А кто же помощник тогда?..»

Тут ответить ей было нечего.

Глава 25. Союзница

Помощь пришла, откуда она не смела бы и вообразить.

Как-то поздним вечером (чуть не ночью уже) дверь ее камеры вдруг отворилась.

«Опять, что ли, король?» – мелькнуло в голове.

(А кому б и еще, кажется? Больше из посторонних ее никто и не навещал).

Однако порог переступил вовсе не он, а высокая женская фигура, закутанная в черное с ног до головы.

– Эльва! – вырвалось невольно у Даши, когда та откинула капюшон.

Да, это и правда была она – блестящая красавица-графиня, что меньше всего ожидала бы она здесь повстречать. Впрочем, сейчас блеска никакого в ней не было – будто траур. И не только в одежде дело – весь ее вид…

Застыв в двух шагах от двери, она стояла, сцепив руки и понурив голову, – и молчала: пять секунд, десять, полминуты…

– Как Вы здесь… оказались? – спросила наконец уже сама Даша,

У нее имелись смутные подозрения, что местной охране велено не пускать к ней никого постороннего – а то тот же Ларэн бы уже наверняка…

Эльва встрепенулась, но глаз не подняла:

– Начальник стражи… Видите ли… он мне благоволит…

И умолкла вновь.

Да, могла ли Даша вообразить, увидав ее впервые, на том балу, в белом кружевном платье, по-королевски величавую и величественную, что та будет когда-нибудь стоять перед ней вот так?

Пауза затягивалась. Эльва, похоже, никак не отваживалась ее нарушить.

Даша вновь заговорила первой:

– Вы что-то… хотели?

– Да… Хотела… Я хотела бы… – замялась та было, но вдруг решительно вскинула голову; взгляд серых глаз был на удивление тверд. – Мне хотелось бы, чтобы Вы знали… что я тут ни при чем. Не имею никакого отношения… ко всему этому…

– Я знаю.

– Правда?

– Правда. На сей счет можете быть спокойны.

Эльва кивнула, будто соглашаясь, но тут же прибавила, чуть понизив голос:

– И тем не менее… я чувствую, что тоже в некоторой степени…

– Нет, – прервала ее Даша, качнув головой. – Вы – нет.

Эльва вновь потупилась.

И снова наступила тишина.

Прощения, значит, просить пришла. Что ж, похвально, конечно… Но было б куда лучше, явись она теперь не к ней – и не с этим. Знает же всё – знает! И могла бы…

– Эльва, – решилась она вдруг (была не была), – Ваши родители… они ведь не знают, что Вы здесь?

Та как будто вздрогнула – чуть заметно, но всё же:

– Нет. Никто не знает…

«Еще бы!»

– А что будет… если узнают?

На сей раз Эльва не вздрогнула – неожиданно улыбнулась – не очень-то весело, но как-то светло, с видимым облегчением:

– О, меня это уже не волнует…

– Отчего же?

– Видите ли, я… если… когда всё это выяснится, я буду уже далеко.

– Вы куда-то собираетесь?

– Да… уезжаю… этим же вечером…

– Вместе… с ними?

– Нет, одна… – она быстро скользнула по Даше глазами: – Думаю, с моим отъездом решится и Ваша проблема.

– Каким же образом?

– Я оставлю… уже оставила… на сей счет кое-какие указания. Вкупе же с моим внезапным исчезновением… Сомнений остаться не должно.

– Сомнений в чем?

– В том, кто за всем этим стоит.

И тут Дашу осенило:

– Вы… хотите взять вину на себя?

Эльва кивнула, не поднимая глаз.

– Зачем?

Та пожала плечами:

– Я… не могу… не хотела бы, чтобы… кому-то пришлось отвечать за чужие грехи.

– Но ведь именно это, кажется, и сулит Ваша затея…

– Простите?

– В прямом смысле слова. Разве не сами Вы собрались за эти самые чужие грехи ответить?

– Нет, тут другое…

– Чем же?

Эльва промолчала, не нашедшись, верно, с ответом.

Даша глядела на нее в истовом изумлении. Такого, да от нее – ну никак уж не ожидала!..

И куда это она там, кстати, намылилась?