Пораженные (ЛП) - Бейкер Р. Д.

— Я бы никогда не причинил тебе боль, ангел. — Его руки обнимают меня за талию. — Я клянусь в этом. Я бы убил любого, кто причинил бы тебе боль.

— С тобой я чувствую себя в безопасности. — Я обвиваю руками его шею, прижимаясь к нему всем телом.

— Я убил Мэтта.

Воздух вырывается из моих легких. Я подозревала. Я задавалась вопросом. Все это было слишком странно, слишком удобно. Теперь я понимаю, как он отреагировал, когда держал меня на больничной койке, и его снедало чувство вины, поскольку он думал, что вынудил меня сделать то, что я сделала. Не понимая, что именно он спасал меня.

Он не сводит с меня глаз, внимательно наблюдая за мной.

— Я убил его из-за того, что он сделал с тобой. — Его руки на моей спине не дрогнули, он все еще прижимал меня к себе. — Он должен был умереть. То, как он говорил о тебе, ради чего пожертвовал тобой.… Я не мог оставить это безнаказанным.

— То, как он говорил обо мне?

Его челюсть приподнимается, когда он закрывает глаза, кажется, пытаясь выровнять дыхание. Когда его глаза снова открываются, они пылают алым.

— Я нехороший человек, и я продолжу оставаться нехорошим человеком, если это значит, что я смогу защитить тебя. — Одна его рука пробегает вверх по моему позвоночнику, пока не останавливается у основания черепа, обнимая мою голову, когда он наклоняется надо мной. — Ты знаешь, как это тяжело — наблюдать за тобой и не иметь права прикасаться к тебе? Не иметь права брать от тебя то, что я хочу?

— Я бы хотела, чтобы ты мог. — Я притягиваю его ближе к себе. — Я бы позволила тебе делать со мной все, что ты захочешь.

Его глаза вспыхивают.

— Правда?

— Я знаю, что с тобой мне было бы хорошо.

— Я бы заставил тебя чувствовать себя так чертовски хорошо, ангел. — Его губы касаются моих.

Я закрываю глаза, ощущая прилив возбуждения, когда его рука скользит по моей спине. Я почти стону от этого прикосновения и чувствую, как его губы растягиваются в улыбке.

— Сайлас, — шепчу я. — Если ты не поцелуешь меня сейчас, я сойду с ума.

Его рука скользит под мой свитер по разгоряченной коже.

— Мне нравится мысль о том, что ты сходишь с ума. Держу пари, с тобой было бы очень весело сходить с ума. — Его хватка на моем затылке становится крепче, когда он удерживает меня на месте. Его тело все еще прижимает меня к скамейке, и я задыхаюсь, когда его рука обхватывает мою грудь. — Я безумно хочу тебя. Я хочу, чтобы ты сгорала подо мной. Чтобы разрывалась от возбуждения. Чтобы кричала мое имя, пока я буду жестко трахать тебя.

— Большинство парней говорили мне, что они будут нежными, — говорю я, втягивая воздух, когда он сильно щиплет мой сосок.

— Я не собираюсь быть нежным с тобой, ангел, — он мрачно смеется мне в ухо. — Потому что я чувствую, что ты отчаянно хочешь, чтобы тебя уничтожили.

От его слов мою киску заливает жаром, и я немного выгибаюсь в его объятиях.

— Сайлас, пожалуйста.

В одно мгновение он поднимает меня и сажает на скамейку. Его бедра раздвигают мои, и я обвиваюсь вокруг него, пока его руки держат мою голову. Его рот опускается на меня, и огонь проносится по мне, потому что он целует меня. Он наконец-то целует меня. Его клыки впиваются в мою нижнюю губу, но боль заводит меня еще больше. Его язык скользит у меня во рту, и я вся раскрываюсь для него. Я хочу его так же, как он хочет меня.

Я таю в его объятиях. Никто никогда не целовал меня так раньше. Шок пробегает по моим венам, потому что черту, которую нам не суждено было пересекать, мы преодолели штурмом. Теперь пути назад нет.

Это недопустимо, это недопустимо, это недопустимо.

Слова эхом отдаются в моей голове снова и снова, но любой здравый смысл, который мог быть у меня, любой самоконтроль, который был у него, стерлись. Исчезли. Растворились.

— Что они с тобой сделают? — бормочу я, когда он отпускает мой рот.

Он качает головой.

— Мне все равно.

— Но…

— Если это все, что у нас есть, мне все равно. Если это все время, которое мы проводим вместе, мне все равно.

Он целует мою шею, и его клыки сильно царапают мою кожу, из-за чего боль заставляет мои пальцы на ногах поджаться. Я дергаю за пуговицы на его рубашке, когда наши пальцы отчаянно борются за то, чтобы снять с него одежду.

Он сбрасывает рубашку и стягивает с меня свитер через голову. Он обхватывает мою грудь, опускаясь губами к соску. Мои пятки поднимаются вверх по его ногам, когда я стону, обхватывая ногами его талию. Я пытаюсь удержаться, опираясь на руки, затем на локти, когда его тело нависает надо мной. Я не могу сопротивляться. Я не хочу. Его клыки касаются моего соска, когда он сильно сосет, а другая его рука спускается по моему животу в штаны.

Его стон отдается эхом на моей коже, когда его пальцы гладят мои трусики.

— Такая влажная для меня, ангел, — говорит он, поднимая голову. — Эта нуждающаяся маленькая девочка так отчаянно хочет, чтобы ее трахнули.

Я двигаюсь, чтобы снять брюки, и Сайлас цепляет пальцами мой пояс, стаскивая их с моих ног. Я лежу на скамейке в садовом сарае, совершенно голая, перед вампиром, который выглядит так, словно раздумывает, какую часть меня съесть первой. Он проводит руками вверх по моим бедрам, и я дрожу от его прикосновений.

— Я тоже хочу тебя видеть, — выдыхаю я, приподнимаясь на локтях. — Я хочу видеть тебя всего.

Пряжка его ремня звякает, когда он расстегивает его, и у меня немного перехватывает дыхание, когда его член вылезает из штанов. Он огромный — я уже знала это. Но его член проколот. Два металлических шарика украшают розовую широкую головку, и он улыбается мне, когда наши глаза снова встречаются.

— Так будет лучше для нас обоих, поверь мне.

Я издаю задыхающийся смешок, и он приближается ко мне. Он наклоняется надо мной, когда его руки ложатся на мою грудь, а рот скользит по животу. Его губы мягкие, но время от времени он остро царапает кожу клыками, и это сочетание полностью выводит меня из себя. Кого я, блядь, обманываю, я и так на взводе. Я стону и извиваюсь под его руками, под горячим дыханием, омывающим мою кожу. Я не могу сказать, грохочет ли у меня в ушах моя собственная кровь или оглушительный стук дождя по крыше.

— Ты собираешься меня укусить?

Он выпрямляется, проводя руками по моему телу.

— Я уже много лет никого не кусал. — Его глаза встречаются с моими. — Я хочу попробовать тебя на вкус, ангел, но, черт возьми, если я сделаю это сейчас, ты кончишь сильнее, чем когда-либо в своей жизни, и я хочу почувствовать тебя первым.

Его слова заставляют мое сердце почти болезненно биться о грудную клетку. Я тяжело выдыхаю со стоном, когда Сайлас прижимается к моему входу, но вместо того, чтобы войти в меня, он дразнит мой клитор головкой своего члена. Его пирсинг поражает меня снова и снова именно таким приятным способом, и мои бедра сжимаются вокруг его бедер.

— О, блядь, блядь, Сайлас, святое дерьмо. — Я тяжело дышу, когда моя спина выгибается, пока он продолжает трахать мой клитор. — Ах, о боже мой.

— Вот и все, ангел. Черт возьми, я хочу тебя послушать.

Мои бедра начинают дрожать, сжимаясь по обе стороны от него. Мой оргазм нарастает.

— Не останавливайся, — стону я. — О боже, не останавливайся.

Я смотрю на него, в его пылающие красные глаза, и вскрикиваю, когда мой оргазм сотрясает меня. Сайлас едва дает мне секунду, чтобы отдышаться, проводит рукой по моей спине и поднимает меня вертикально. Он смотрит вниз, его дыхание прерывистое, когда он толкает свой член в меня. Боже, он такой твердый. Я хнычу и постанываю, когда он толкается все сильнее. О, черт, я все еще не вобрала его всего.

— Твой член слишком большой, — выдыхаю я, и его хватка на моем затылке усиливается.

Его глаза встречаются с моими, и он немного отстраняется.

— Ты можешь принять его, ангел, — он раздвигает мои бедра еще шире, не сводя с меня глаз, пока снова скользит в меня.