Я (не) ведьма (СИ) - Лакомка Ната

— Миледи поедет со мной, — заявил вдруг Рэндел и уселся в седло, бросив перед собой сложенный плащ. — Дайте руку, миледи.

Медленно, как завороженная, я подняла руку, чтобы вложить в его ладонь, но тут вперед вылез Эрик.

— Почему это миледи поедет с тобой? — спросил он. — Мой Сэр Густав гораздо крепче, он легко выдержит двоих.

Я с удивлением заметила, что юноша едва сдерживает гнев. На кого это он так злился? На Рэндела, который решил, что я буду сидеть у него на коленях, или на меня… когда я приняла это предложение?..

— Мой конь прекрасно справится, — бросил Рэндел и снова позвал меня: — Руку, миледи!

— Вам лучше ехать со мной, — сказал Эрик звонко и сердито.

Пару секунд гордость и вожделение боролись во мне. Ехать рядом с мужчиной, который вел себя так… так… что я сама рядом с ним превращалась в дикое животное? Нет! Это недостойно!.. Но где-то в глубине моего существа опять разгоралось пламя, и мне ничего так не хотелось, как ощутить его жар!..

— Мой конь к вашим услугам, — произнес Эрик громко.

— Но не ваш конь, и не вы, сэр Годвинсон, бросились мне на помощь, когда я упала в реку, — ответила я и схватила Рэндела за запястье. — Прошу прощения, но с сэром Эдейлом я чувствую себя спокойнее.

Я встала на кончик сапога Рэндела и оказалась на коне быстрее, чем успела глазом моргнуть.

— Верный выбор, миледи, — сказал Рэндел, и от его голоса по всему моему телу побежали мурашки.

Я снова сидела боком, но теперь меня обхватывали крепкие мужские руки, и я отчего-то была уверена, что не выпаду из этого круга, даже если начнется светопреставление.

Эрику ничего не оставалось, как сесть на Сэра Густава и пристроиться за хвостом коня сэра Эдейла.

Впереди я видела широкую спину сэра Лаэрда, но таинственные лесные сумерки окутывали нас, как плотным плащом, и казалось, что в мире не существует никого больше — только я и мужчина, обнимающий меня крепко и бережно.

Мы миновали брод без происшествий, и свернули в сторону замка Флёр.

— Дайте-ка руку, — сказал вдруг Рэндел тихо и хрипло. — Нет, правую.

Я подняла руку, и что-то твердое, нагретое человеческим теплом, скользнуло на безымянный палец. Мое обручальное кольцо.

— Отобрали мой подарок у бедной девушки? — спросила я, а сердце словно полетело вниз с неимоверной высоты.

— Почему — отобрал? Выкупил. Написал старосте расписку на двести монет.

— Переплатили. Не находите?

— Что поделать? — он наклонился и шепнул: — И только попробуйте теперь кому-нибудь его подарить.

«Смеете что-то мне запрещать?» — хотела ответить я и повернулась к нему, чтобы говорить, но в тот же момент губы его коснулись моих губ, и спустя секунду мы уже жарко и бесстыдно целовались, едва не на глазах остальных рыцарей, скрытые лишь неверными сумерками, а ладонь Рэндела легла на мое бедро, обжигая даже через шерстяную ткань юбки.

Глава 16.

На встречу со свекровью

Крик совы где-то рядом привел меня в чувство. Я отстранилась, насколько можно было это сделать, сидя на одной лошади, и уставилась невидящим взглядом в спину сэра Лаэрда, а Рэндел прижался губами к моему затылку, тяжело и судорожно дыша. Мужская ладонь так и осталась на прежнем месте, и даже более того — приласкала меня медленно и чувственно, и скользнула между моими коленями, путаясь в складках юбки.

Я изо всей силы ущипнула Рэндела за запястье, и он опомнился — вцепился в поводья двумя руками, стиснув меня в объятиях так, что я едва могла вздохнуть.

— Ведьма… ты — ведьма… — шептал он мне на ухо, словно обезумев. — Что ты сделала со мной? И что продолжаешь делать?..

Мне нечего было ответить на это. Да и что я могла ответить? Я — не ведьма?.. Всего лишь слова, которые я повторяла очень, очень часто. Да и разве этот мужчина, что сейчас обнимает меня — разве он по-настоящему верит, что я приворожила его?.. Скорее, это он меня околдовал… Ведь говорят, что чем дальше на север — тем больше колдунов…

Но почему король Баллиштейна — не Рэндел? Он — старший сын, и если бы его отец признал его, то я была бы женой короля и его женой. И тогда все было бы по-другому.

Серый туман заволок тропинку сначала по лошадиные бабки, потом выше и выше… Сэр Лаэрд зажег фонарь и подвесил его к палке с железным крюком, которая до этого была приторочена к седлу. Фонарь светил в тумане призрачно и тускло, только лишь и позволяя, что не заблудиться и держаться всем вместе.

Но зато теперь никто не мог увидеть, как Рэндел уже безбоязненно целует меня в висок, в шею, берет меня за подбородок, заставляя повернуться к нему, чтобы добраться до губ. Я не могла позволить это безумие — отворачивалась и прятала лицо у него на плече, сама умирая от томления и страсти. Но эта молчаливая и тайная борьба распаляла рыцаря все больше, и вот уже он распахивает края моей вилланской куртки, тянет вниз ворот рубашки, осторожно касается кончиками пальцев моей кожи, а потом, действуя все смелее, кладет руку мне на грудь, как тогда, когда целовал меня после разговора с королем Альфредом.

— Вспомните о чести! — шепотом взмолилась я, выгибаясь навстречу его ласкам и закрывая глаза, потому что противиться его натиску не могла.

Проклятый Чед Сомарец!.. Если бы этот трус не прятался неизвестно где, может, я смогла бы побороть страсть. Но как бороться с желанием, когда тебя готовы взять вот так — приступом, отбросив все человеческие нормы и законы?..

— К чертям честь!.. — ответил он бешеным шепотом. — Я тебя хочу!.. Я умру без тебя!..

— Сэр Эдейл! — крикнул вдруг Эрик. — Вы что там шепчете королеве?

Я всхлипнула, открывая глаза, и покачала головой, прижимая палец к губам в знак молчания. Рэндел стиснул зубы, пожирая меня взглядом, а потом встряхнул головой и ответил:

— Рассказываю миледи сказку про местных упырей.

— Вы с ума сошли? — сказал Эрик громко и зло. — Про упырей к ночи?!

— Успокойтесь, сэр Годвинсон, — подала я голос, и мне чудом удалось выговорить слова. — Я не верю в упырей, и эти сказки не напугают меня, а только позабавят.

— Это он к тому, миледи, — сказал сэр Лаэрд, усмехнувшись через плечо, — что красивой женщине надо рассказывать сказки о любви, а не о ночных чудовищах.

— Попридержи язык! — огрызнулся Эрик.

— Мой муж пока далеко, — ответила я холодно, — поэтому разговоры о любовных сказках неуместны.

— Да, конечно, — пробормотал сэр Лаэрд. — Простите, миледи.

Рыцари замолчали, но колдовство страсти уже ослабило свои путы. Я передернула плечами, показывая, что не хочу больше прикосновений, и Рэндел убрал руку с моей груди.

— Вижу замок! — объявил сэр Бриенн, ехавший во главе нашего отряда. Рэндел глубоко и шумно вздохнул, и выпрямился, глядя вперед.

Мы въехали во двор замка, и за нами сразу же опустили решетку ворот. Эдит встречала нас и сразу заметила мой вилланский наряд.

— Что случилось, миледи? — спросила она подозрительно.

— Миледи упала в воду, только и всего, — из темноты вышел сэр Раскел. Каким-то образом он добрался до замка Флёр раньше нас. — Проводите ее в комнату, королеве надо отдохнуть.

— Идемте, миледи, — засуетилась Эдит, беря меня под локоть. — У нас и ванна готова, и грелка уже лежит в постели.

Я нехотя позволила себя увести, но от помощи горничной во время купания отказалась. Когда Эдит ушла (недовольно покривившись при этом), я разделась и взглянула в зеркало, приподнимая волосы. На шее были видны красные пятна — от крепких поцелуев Рэндела. Меня снова бросило в жар, и я невольно посмотрела в сторону постели, где меня ждала грелка. Разве справедливо, что я уже столько жена, а все еще сплю одна на супружеском ложе?

Но хотелось бы мне возлечь на нем с королем Баллиштейна? Я попыталась вспомнить образ мужа, который показал мне колдун, когда выманивал из защищенной рябиной спальни, и не почувствовала ничего. Эта красивая внешность нисколько не трогала меня, не волновала, а вот Рэндел…