Я (не) ведьма (СИ) - Лакомка Ната

Я посмотрела на правую руку, где опять красовалось обручальное кольцо короля Чедфлера Сомареца. Мне захотелось снять это кольцо и спрятать его подальше, если не швырнуть в окно.

«Только попробуйте кому-нибудь его подарить…».

Но ведь он не сказал, что я обязана носить это проклятое кольцо? Я сняла его и убрала в шкатулку к остальным драгоценностям, а потом с тяжелым вздохом опустилась в горячую воду и закрыла глаза, заново переживая безумие в сумеречном лесу. Если бы сейчас сэр Эдейл появился передо мной — приподнял занавеску, вошел в ванную комнату, положил бы руку мне на обнаженную грудь, поцеловал бы… И сказал: хочу тебя, умираю без тебя…

Я нырнула с головой, чтобы избавиться от наваждения.

Поистине, в этом замке творились черные дела, если я начала мечтать о грехе!..

Быстро выкупавшись, я отжала волосы, кое-как завернула их, заколов шпильками, надела рубашку и халат, и сама выкинула из постели грелку, вытряхнув золу и угли в камин.

В двери постучали, и я не без опаски подошла спросить, кто там.

— Это Раскел, миледи, — послышалось из-за двери. — И Эдейл со мной.

Руки мои задрожали, когда я открывала. Распахнув двери, я отступила на шаг. Появление моего «мужа» начиналось точно так же — Раскел стоял на пороге. Если он не войдет сейчас…

Но сэр Раскел вошел, а следом за ним переступил порог Рэндел. Он был мрачен и смотрел куда угодно, только не на меня.

— Благодаря вашей помощи, — Раскел выразительно повел глазами, — я смог увидеться с госпожой Варлой. Она велела передать вам, что будет ждать вас у ручья феи в следующий полдень, если погода будет ясная.

— Почему в полдень? — дерзко спросила я, а в мыслях уже летели воспоминания — Рэндел целует меня в палаточном городке, обещая, что мы вдвоем будем купаться в горячих источниках ручья феи Флёр-де-Фарин. Мне стоило усилий, чтобы прогнать эти воспоминания и… мечты, которые понеслись вскачь следом за воспоминаниями. — Почему не в полночь? Ведь черные дела проворачивают ночью.

— Мы не совершаем черных дел, — ответил сэр Раскел сухо. — И велите горничной собрать вам запасную одежду. Если снова решите искупаться.

— Это всё? — произнесла я, едва сдерживая гнев.

— Почти, — сэр Раскел заложил руки за спину и прошелся по моей комнате — до окна и обратно. — Мы разговаривали с колдунами так, словно с подружками болтали на маковом поле. Я думаю, это они вспугнули вашу лошадь и в первый раз, и во второй. Мне бы хотелось, чтобы впредь вы вели себя осмотрительнее.

— Всенепременно, — пообещала я ядовито. — А сэр Эдейл прибыл с вами в поддержку или хочет тоже прочитать какое-нибудь нравоучение своей королеве?

Рэндел вскинул голову, будто я ударила его.

— Нет, — сказал он, медленно покачав головой. — Я принес вам вот это… — он положил на рукодельный столик кошелек, в котором глухо звякнули монеты.

— Это на случай, если вы захотите отблагодарить кого-то из вилланов, — подсказал Раскел. — Не следует разбрасываться обручальными кольцами, миледи. У вас их не так много.

— Всего одно, — не осталось я в долгу. — И то на меня надели против моей воли и по непонятной причине!

Теперь уже оба рыцаря вскинулись. Рэндел хотел что-то сказать, но передумал и только плотно сжал губы, а сэр Раскел веско ответил:

— Если завтра взойдет солнце, вы получите ответы на все вопросы, миледи. Спокойной ночи.

Они вышли и я заперла за ними двери. Но, вспомнив кое-что, поспешно отодвинула засов и выглянула в коридор. Дверь открылась без скрипа и шума, и я увидела, как Раскел и Рэндел стоят в конце коридора, спиной ко мне, сблизив головы.

— …ни за что! — рыкнул сэр Эдейл как раз в этот момент. — Я не позволю!

— Но для этого ее и привезли, — сердито ответил Раскел.

— Не для этого!

Мне показалось, что сейчас Рэндел схватит старого рыцаря за шиворот и встряхнет, как следует.

— Хорошо, — сказал Раскел, внимательно глядя на него. — Согласен, это преждевременно — и не выход. Пусть поговорит с Варлой, вдруг подействует.

Рэндел остыл так же быстро, как взъярился.

— Спасибо, Годвин, — сказал он быстро и просительно. — Спасибо. Умоляю, не заставляй ее!

— Влюбленный дурак… — только и хмыкнул Раскел. — Идем, Эрик ждет нас ужинать. Они пошли вниз по ступеням, а я прикрыла двери, не окликнув рыцарей.

Не заставлять?..

Что я должна была сделать, если грозный сэр Эдейл просил так униженно?..

Проснувшись утром следующего дня, я первым делом посмотрела в окно. Небо было таким ясным, что я подосадовала — нет бы, такая погода была вчера, во время праздника. Тогда и купание в реке прошло бы веселее.

Позавтракав и выяснив, что в дорогу мы отправимся ближе к полудню, я решила подняться на замковую башню. Однажды я была там, но пошел дождь, а теперь мне хотелось осмотреть окрестности с высоты птичьего полета. Эдит собиралась идти со мной, но на середине винтовой лестницы села на ступеньки и подниматься дальше отказалась, а я взбежала наверх, даже не запыхавшись.

Солнце лилось с небес золотыми потоками, и воздух пах свежо и терпко, как бывает только осенью!..

Я подобрала юбку и забралась на каменный парапет, оглядев с башни округу, и с наслаждением вздохнула полной грудью. Красно-золотой лес вокруг образовывал идеально ровное кольцо, обрамленное темно-зелеными елями и кедрами, и дальше зеленое полотно крон простиралось во все стороны до самого горизонта.

Ветер подул мне в лицо, взметнул волосы, и я раскинула руки ему навстречу — хотелось броситься в его объятия и полететь. Полететь прочь из этого замка с его мрачными тайнами!

Но полеты для людей невозможны — мы же не птицы.

Только душа просила свободы. Какое-то непонятное чувство беспричинного ликования переполняло грудь, и я запела, чтобы дать выход этому чувству, освободить свою душу:

— В моем сердце расцветают Любовь и нежность!

Когда я смотрю на тебя,

Я думаю только о хорошем…

Ветер подхватил мой голос и понес его над долиной. Может, так и было, потому что там, далеко внизу, из прачечной и пекарни выходили слуги и задирали головы, прикрывая ладонью глаза от солнца. А меня переполняло непонятное чувство. Не радости, не свободы… Вряд ли у меня сейчас было то и другое. Нет! Ожидание счастья — вот что это было.

Наверное, когда ярко светит солнце, все ночные тайны кажутся не такими уж и страшными, а кровь горит и бежит по венам быстрее — всё будет хорошо!.. Всё будет хорошо!.. Всё должно закончиться хорошо.

И я пела дальше, и мне казалось, что песня льется до самых краев зеленого моря елей и кедров. До самого края земли:

— Ты услышал и пришел, Ты просто пришел ко мне.

Я смотрю на тебя,

И в моем сердце — весна!

Песня была старинная. Когда-то давно, почти в другой жизни, я слышала, как ее пели служанки в замке отца. Тогда они пели тихо, только чтобы развлечься за скучной работой, а сейчас разрешила голосу полную волю:

— Пусть вокруг лютая зима,

В моем сердце — волшебный сад.

Там расцветает любовь и нежность.

Когда я смотрю на тебя,

Я думаю только о хорошем!..

И кончилась песня.

Я ещё раз вздохнула полной грудью и спрыгнула с парапета. Рэндел стоял за моей спиной, и глаза у него блестели.

— Вы так красиво пели, — только и сказал он.

Томление снова охватило меня. Всем своим существом я ощутила его страсть, и вспыхнула в ответ. Но это было невозможно — сгореть в этом огне. Просто… невозможно.

— Это песня красивая, — сказала я небрежно. — А вы тоже пришли спеть пару куплетов?

— Нет, — сказал он, словно через силу. — Раскел велел передать, что лошади готовы, мы можем отправляться.

— Тогда надо поторопиться, — сказала я, начиная спускаться по ступеням первой. — А то вдруг солнце померкнет, и моя свекровь передумает приходить на встречу.

Дорога запомнилась мне своей унылостью. Я опять ехала в седле по мужски, но на этот раз Раскел позаботился, чтобы меня окружали рыцари — справа и слева ехали Эрик и Лаэрд, спереди и сзади Йорген и Бриан. Рэндел замыкал отряд, а сэр Раскел ехал первым.