Варвар для Варвары (СИ) - Соловьева Елена

— Не смейте! — взревел Фил. — У меня есть другие ценности. Возьмите их, но не трогайте Варю.

Он рванулся ко мне, и острые наконечники копий прокололи его кожу сразу в нескольких местах. Но он словно и не ощущал боли, стремясь вырвать меня из лап похитителей.

— Отпустите! — потребовала я. — Все равно от меня жрецам не будет проку. Я не стану ни танцевать для них, ни спать с ними. Так что лучше им получить другой штраф за этого крыса.

Я пнула ненавистную тушку и тут же почувствовала, как веревки стягивают мои ноги. Воины не позволили живому «штрафу» выказывать неповиновение.

— Ты так думаешь? — посланник впился в меня взглядом. В его глазах не было ни капли тепла или сочувствия. Только презрение, перемешанное с ненавистью.

По его команде один из воинов приставил копье к горлу Фила. Мой непокорный муж зарычал и воскликнул:

— Оставьте ее, проклятые подхалимы! Вам нет дела ни до крыса, ни до жителей Капулы. Моя жена понравилась Неруну еще на танцах, и он нашел предлог, чтобы забрать ее себе. Но я не позволю…

Удар ноги вышиб воздух их груди моего мужа. Воины заставили его опуститься на колени, затолкали в рот кляп.

— Пока ты покорна, он жив, — предупредил меня посланник. — Жрецы простят ему нарушение табу и не станут наказывать. Согласна?

Ради любимого я могла решиться на что угодно. Только бы не видеть его страданий, не слышать его мучительных хрипов.

— А если не понравлюсь жрецам? — я решила схитрить. — Вдруг моих скромных способностей окажется недостаточно, чтобы разжечь в них страсть.

— Только благосклонность жрецов спасет тебя и этого охотника, — посланник оказался на удивление прозорливым. — Не угодишь, окажешься в нижнем гареме. А твой бывший муж отправится на казнь.

— Везите меня к жрецам! — скомандовала я. — За жизнь любимого расплачусь с ними сполна.

Глава 24

Месяц назад я мечтала оказаться в пирамиде жрецов, в этой цитадели роскоши и разврата. Жаждала своими глазами увидеть золоченые лестницы, шелковые портьеры и многочисленные драгоценные камни, вмонтированные в стены. Прежде меня покорили бы одни только гигантские подвесные канделябры и диковинные растения в напольных горшках. А чего стоят слуги — тысячи слуг, снующих туда-сюда по коридорам в попытках исполнить многочисленные прихоти своих господ.

Но все великолепие пирамиды блекло, стоило мне уяснить, что отныне это моя тюрьма. Золоченая клетка, в которую меня заманили хитростью и обманом. И сколько бы я не корила себя и Фила за беспечность, в душе осознавала — Нерун добился бы желаемого любым путем. И дело даже не в моей привлекательности, а в банальном желании отомстить сопернику. Не пристало простому охотнику обводить жреца вокруг котеки.

Воины завели меня в левое крыло пирамиды, на один из верхних этажей. Пока мы шли, я успела настолько потерять ориентацию, что ни за что не нашла бы выход самостоятельно. Изнутри жилище жрецов больше походило на муравейник, или гудящий улей с многочисленными переходами, комнатами и лестницами.

Возле массивной, обитой шелком двери стояли двое слуг с металлическими саблями. Оба были скопцами, и мне едва хватило силы воли, чтобы не пялиться на них в упор.

— У Амулы пополнение, — пробормотал мой провожатый и поклонился.

Судя по учтивому тону и поведению, скопцы занимали не последние должности в иерархии Калкиных прихвостней.

— Ее давно ждут, — пробормотал привратник и трижды постучал в дверь рукоятью сабли.

— Введите ее, — послышался мелодичный голос самой Амулы.

Похоже, никто в пирамиде не сомневался, что я соглашусь приехать. И уже приготовили мне прием. Страшно представить, что может взбрести в голову избалованным жрецам-сластолюбцам.

— Входи, не стой на пороге! — произнесла Амула через приоткрытую дверь.

Сама она наружу не вышла. Наверняка ей, как и другим обитательницам гарема, не разрешалось видеться с другими мужчинами. Скопцы в расчет не идут, разумеется.

Я нерешительно вошла в покои. После яркого света коридора глаза мои не сразу привыкли к царившему там полумраку. «Будуар» повелительницы гарема освещался ароматизированными свечами, отраженными во множестве зеркал, установленных по периметру комнаты.

— Здрасьти, — неохотно поздоровалась я.

И почувствовала, как ноги утопают в мягком покрытии ковра. Давно мои огрубевшие ступни не касались ничего подобного.

— Проходи, присаживайся, — тон Амулы был любезным, но в нем не было ни капли тела или участия. Скорее равнодушие и плохо скрываемое презрение.

Я плюхнулась на ту кушетку, что стояла ближе ко мне, и придирчиво обвела взглядом комнату.

— Красиво тут у тебя. Богато.

Небольшую уютную комнату заполняла старинная мебель из окованного железом дерева. Помимо зеркал, стены украшали картины в золоченых рамках. На них, сплетясь в причудливых позах, застыли во времени вечные любовники — плоды неудержимой эротической фантазии мастеров ушедшей эпохи. Предки варваров определенно были большими затейниками. Многие из откровенных поз повторяли картинки из Камасутры. А другие и вовсе были немыслимыми и практически неповторимыми в реальности. Хотя, тоже не факт. Жить захочешь, еще не так раскорячишься.

Сама хозяйка комнаты, обнаженная и прекрасная, полулежала на низкой софе. Рядом с ней, на резном столике с коваными ножками, стояли кувшины, пустой калебас и целое блюдо сладостей. До безумия похожих на сухофрукты из моего мира. Оставалось только гадать, что это за дрянь на самом деле.

Амула смерила меня презрительным взглядом, схватила со стола веер и принялась лениво обмахиваться.

— Советую быть со мною полюбезнее, — посоветовала она. — От меня зависит твое будущее. Наши повелители доверяют мне в вопросе воспитания достойных жен. Не понравишься мне — не понравишься им.

Прекрасно осознавая, что сильно испачкалась за время путешествия до пирамиды, я нарочито вальяжно раскинулась на кушетке и закинула ногу на ногу. Красиво и эротично повела плечиком. Эдакая светская тараканиха высшего общества Капулы.

— Мне нечему у тебя поучиться, — возразила я Амуле. — Перед тобой сидит прирожденная одалиска, страстная и умелая, как сама Шахерезада.

И тут я не соврала: не получится совратить Неруна — измором возьму. Чего-чего, а рассказывать сказки у меня в крови. Динамить мужиков — мое второе призвание после танцев.

Веер в руке Амулы задвигался энергичнее. На ее лице отобразились удивление и ярость. Она напомнила мне кота Аришки, слизнувшего с суши рыбу вместе с васаби. Бедный Персик, как он тогда настрадался: и выплюнуть жалко, и жевать сил нет. Так, глотая слезы и шипя, он и стрескал разнесчастный ужин.

Вот и Амуле придется проглотить мое нахальство. По сути, она такая же наложница жрецов, только с гонором. Придется ей подвинуться и уступить место восходящей звезде гарема. То бишь, мне. Я, знаете ли, не привыкла довольствоваться малым. Лучше всего это заметно по моей фигуре.

— И ты на самом деле полагаешь, будто сможешь показать мастерство без моих уроков? — Амула фыркнула и потянулась за калебасом.

Несмотря на плохое освещение, я заметила, как дрогнули ее пальцы. Ага, боится — значит, уважает. Уже хорошо.

— Уверена на все сто! — заявила я и впилась взглядом в брюнетку.

Та рассмеялась. Заливисто так, противненько. Будто в горле у нее чудо-колокол сгинул, и она никак его обратно не вытащит.

— Не хочешь ли ты сказать, что это охотник тебя так выдрессировал? — язвительно заметила Амула. — Он всего лишь жалкий варвар, сын предателя.

Никто не смеет оскорблять моего мужа, кроме меня. Тем более, эта чернявая нахалка. Я вскочила и одним прыжком преодолела разделявшее нас пространство. Угрожающе нависла над ней и на секунду задумалась: разрешается ли одалисскам драться?.. Вряд ли.

— Послушай, ты… — голос мой дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Не смей при мне так отзываться о Филе. О таком любовнике можно только мечтать.

Глаза Амулы зло сузились.