Капитан прыгуна К2.0 (СИ) - Чепенко Евгения

— Значит, ты просто встретишь кого-то другого.

— Я в космопорту перед отлетом позволила одному парню себя обнять. Ну, чтоб этот видел…

Этот? Эолуум! Воистину Террористку вырастили! Все наивные ухищрения, которые можно было только придумать, она придумала и пустила в ход!

Прода от 16.09.2021, 15:06

Иска протяжно обиженно вздохнула.

— Не помогло.

Ох, богиня, помоги мне, конечно не помогло! Он же взрослый мужчина, нейроморф, к тому же, а не инфантильный юнец. Хотя, наверное, насчет того, что не инфантильный, я погорячилась.

— Мам, — Иска потянулась и поковыряла указательным пальцем мой скафандр на талии. — А как земных мужчин соблазнять, чтоб наверняка?

Я мягко улыбнулась и пожала плечами.

— Никак, малыш. Люди говорят «насильно мил не будешь».

Она насупилась.

— Но можно же хотя бы повысить шансы, заметной стать.

— Ты и так заметная. Уж для него точно.

Иска еще немного поразмышляла и, наконец, нашла нужные мысли, вернув уной в реальность.

— Проблема в том, что он нянчился со мной с детства, плюс отвечал за мое здоровье. Я для него всегда младше, всегда ребенок. Переломить это мышление может только он сам, если захочет, а он, кажется, не хочет. Еще родственные связи. Я – дочь его друга, которого он знает почти всю свою жизнь, которого очень любит. И тебя любит сильно. Да и в целом, возможно, я не в его вкусе, как девушка. — Она рассеянно посмотрела мне в глаза. — Я умею мыслить здраво. Я ж все-таки нейроморф.

— Я думаю, тебе пора все выяснить напрямую.

— Да.

Иска потерла нос и поднялась с кровати.

— Сейчас? — удивилась я.

— Да. А че тянуть? Мучиться только. Все равно ничерта он про эти тарелки не выяснит сегодня. У меня нервные сети корабля есть на анализ, у папы талант прыгуна, и все наши умозаключения – что имеем дело с экспериментаторами из теории Уома. Я люблю Тима, но у него нет наших ресурсов. К тому же он рассеян в последнее время.

Птичка надменно фыркнула и направилась к выходу, оставив меня наедине с мыслью, что я вырастила самоуверенную нахалку. Вот, действительно, и ресурсов у него нет, и почему-то рассеян в последнее время. Какой возмутительный Тимур!

Не дочь, а террористка.

— Умоюсь только, — прошептала она, прежде чем скрылась за дверью.

Глава пятая

Глеб

Селене права. Торчать в рубке, дабы пялиться на голограмму, не имея ни единой мысли в голове, – занятие бестолковое. Пока метеоусловия не позволяют продолжить исследование обнаруженных поселений, стоит просто расслабиться и отдохнуть. День выдался не из простых.

Я свернул в жилой отсек и краем глаза зацепил едва уловимое движение впереди: дверь одной из кают бесшумно закрылась, зажав кончик черных блестящих волос. Я недоуменно поднял брови. С каких это пор Террористка от меня прятаться начала? Да еще так быстро и нелепо, что автоматику у двери отключила и не дала сработать системе безопасности. Она всерьез надеется, что эту кисточку черную можно не заметить?

Ну, ладно. Допустим, не замечу.

Я зашел в нашу с иррой каюту, включил визор и с еще большим недоумением понаблюдал, как мимо всевидящего ока камеры крадется моя дочь. Вопросов образовалась много. Я обернулся в поисках вероятного ответчика, но Селене, должно быть, отправилась на кухню, как и планировала.

— Черт, — пробормотал я беззвучно, подождал, пока великий шпион завершит свой маневр, и отправился следом.

Папа же обязан знать, что такое внезапно таинственное затеял его ребенок! Азарт.

Итак, для начала мы прокрались мимо блока питания, потом через зимний сад добрались до склада, а на складе нас ждал… Нимаев. Когда Тим обернулся и хмуро взглянул на Иску, все мое былое веселье мгновенно улетучилось. Раскрывать свое присутствие я передумал, наоборот, надежнее спрятался между рядами с капсулами, выбрав точку обзора получше.

— Спасибо, что пришел, — голос Птички звучал взволнованно и печально.

— Да. — Нимаев заметно напрягся и сделал небольшой шаг назад.

Я скрипнул зубами. Да, откуда ж в нем это дурное отношение к ребенку?! Он же ее обожаемый Тимочка, любимый дядя!

— Я тебя люблю!

Ну, вот! Я ж говорю.

— Я люблю тебя, — повторила Иска на выдохе.

Меня немного смутило, как это прозвучало, но гавеный медик возмутил больше! Вместо того, чтобы обнять ребенка и сказать, что тоже ее любит и успокоить – не просто же так она именно его о поддержке попросила – он зачем-то превратился в живое изваяние, в статую великого самого себя. Совсем что ли…

Стоп. В смысле «я люблю тебя»?

— Это не взаимно, да? — продолжила моя малышка, погрузив меня в какое-то странное, дикое оцепенение.

— Нет, — холодно отчеканил Нимаев.

Опять Сур какой-то розыгрыш придумал? Я беззвучно фыркнул. Ну, точно ж розыгрыш. Да же?

Дочь ирры Илмеры, внучка великой ирры Мефис не могла так нелепо привлечь мое внимание к своему походу сюда. Вся эта детская таинственность... Да же?

Я пристально изучал лицо Тима, и уверенность моя таяла как мороженое на солнцепеке. Я отказывался верить собственным глазам. Этот придурок смотрел куда угодно, только не на Эйллу, и стискивал зубы так, словно от этого зависела его жизнь – он мог стоять там и обманывать мою дочь, но не меня! Вспышка ярости затмила разум в мгновение. Половозрелый мужик и моя малышка?! Да через мой чертов труп!!

Прохладная ладонь легла мне на рот, а одно единственное ловкое движение остановило разрушительный бросок эй-уной. Запах Селене окутал меня, проник в ноздри, и ярость отступила. Но не возмущение.

Я обернулся к ней и всей доступной мне мимикой пояснил свою позицию относительно происходящего непотребства всего в десятке метров от нас. Жестикуляцию добавил, чтоб понятнее было!

«Какого…этот…это…на моего ребенка… Она же девочка еще совсем!»

Селене вздохнула и, поджав губы, назидательно покачала головой.

Ты что, знала?!

Она утвердительно кивнула.

«И ты что, не против?!» — Я почти вслух это возопил, но она так сурово свела брови на переносице, что я как-то одернул себя.

Мне, получается, молчать теперь?! И даже в морду дать нельзя?

«Нельзя», — Селене улыбнулась и пожала плечами.

Таким бесполезным и беспомощным я себя еще ни разу в жизни не ощущал!

— Я совсем непривлекательная, да? — между тем продолжила Птичка.

Новая вспышка ярости поглотила меня. Она его что, и упрашивать еще должна?! Да вокруг нее курсантов вьется больше, чем Сур когда-то себе мог представить поклонниц! Какой-то мужик мою девочку унижаться заставляет?! Тонкая рука обвила мою грудь, второй раз спасая Нимаева от расправы.

А мужик меж тем вместо того, чтобы додуматься наконец рассказать девушке, какая она чудесная и красивая, выдал односложное:

— Нет.

«Нет»? Что «нет»? Мозгов у него нет?! Или глаз?!

— И ты совсем не воспринимаешь меня как женщину?

— Нет.

Я в очередной раз дернулся, и опять Селене остановила мой выпад.

— Я тебе мешаю жить? — совсем тоскливо проговорила Птичка.

— Нет, — это прозвучало мягче и как-то...бережнее что ли. Наконец-то соображать начал, козел флегматичный!

Иска вдруг сорвалась с места, в прыжке преодолела расстояние между собой и Тимом и припала к его губам в отчаянном поцелуе.

Я безуспешно дернулся.

Моя маленькая девочка, моя смешливая бунтарка целовала этого остолопа так самозабвенно, словно это был ее единственный шанс, а этот вместо того, чтобы отстранить ее, обмяк. Я растерялся. Никогда еще не видел Тима настолько беспомощным и больным. С поднятыми руками – кажется, коснуться Иски для него было смерти подобно – он отвечал на поцелуй со всей страстью.

— Эйлла, — услышал я надрывный болезненный шепот.

Я обернулся к Селене. О том, что Тимур знает истинное имя нашей дочери, она тоже слышала впервые. Потрясающе!