Бессмертная Всадница (ЛП) - Лоу Керри

Сила почувствовала, что она делает, и поднялась ей навстречу. Она представила себя полностью одетой Всадницей, с ятаганами в обеих руках и Джесс рядом.

— Никто не смеет издеваться надо мной.

Она не была уверена, произнесла ли она эти слова вслух или только про себя, но это не имело значения. В её воображении она и Джесс вместе бросились вперёд и схватили силу, пытаясь взять её под контроль. Эйми почувствовала, как он вырывается из уголков её сознания, словно опутывая сотнями щупалец. Запах весенних листьев перестал быть всепоглощающим и стал едва уловимо витать вокруг неё. И она снова почувствовала присутствие Джесс в своём сознании, их связь стала прочной, а дверь между ними была полностью открыта. Эйми знала, что её дракон добавил свою силу к её собственной.

— Спасибо, девочка, — прошептала она.

Медленно открыв глаза, она увидела, что нож Пагрина по рукоятку всё ещё торчит из груди Кьелли. Прежде чем Эйми успела что-либо сказать, он выхватил его, и брызги крови описали дугу на каменной стене. Борьба Эйми с силой в её сознании заняла всего несколько секунд. Но за это короткое время всё изменилось.

Она наблюдала, не в силах ничего сделать, как та малость энергии, что оставалась в искре Кьелли, безуспешно пыталась исцелить её. Эйми видела это яснее, чем когда-либо прежде. Она видела, как искра Кьелли пульсирует, и пульсация замедлялась по мере того, как её сердце отказывало. Струйки бело-зелёной энергии просочились из раны в груди Кьелли, рассеиваясь в воздухе, и её энергия вернулась в мир.

Затем её искра погасла, и Кьелли умерла.

Пагрин стоял над ней, кровь капала с его ножа на брюки Кьелли, и он светился. Эйми ясно видела, как искра в его груди светится так же ярко, как у ребёнка, энергия которого почти не использовалась, но она также могла видеть искры в его крови. Они просвечивали сквозь него, как светлячки, попавшие под кожу, и двигались, перемещаясь по его телу вместе с током крови. Это было бы прекрасно, если бы Эйми не знала, какой ужасающий потенциал таит в себе каждая из этих сверкающих точек света. Пагрин мог бы взять каждую из этих искр и превратить их в Воинов Пустоты.

Когда он повернулся к ней, Эйми ясно увидела его связь со своими Воинами Пустоты. Точно так же, как мерцающая голубая линия, соединявшая её и Джесс, от груди Пагрина исходили энергетические линии. Два из них тянулись в противоположных направлениях: одно — к армии за горами, а другое — к воинам, прорвавшимся в гавань. Как и у неё, линии Пагрина были тонкими, как паутина, но если у Эйми они были нежно-голубыми, то у Пагрина были такими чёрными, что, казалось, поглощали свет. Его линии разрушали связь, связывавшую Всадниц и их драконов.

Он отвёл взгляд от своей мёртвой сестры и уставился на Эйми. Она, в свою очередь, рассматривала его связи, её взгляд скользил по ним туда-сюда. Пагрин поймал её взгляд, и гнев омрачил его царственное лицо. Теперь, когда Эйми увидела лицо Воина Пустоты, оживлённое человеческими эмоциями, она увидела сходство между ним и Кьелли — миндалевидные глаза, высокий лоб и заострённый подбородок.

— Что ты сделала? — прошипел он, почувствовав перемену в ней.

— Я приняла силу, — ответила Эйми, вызывающе вздёрнув подбородок и оглядывая комнату в поисках выхода.

— Ты? Человеческая уродина, — он шагнул к ней. — Он предназначался не тебе. — Он указал клинком на её браслет, с кончика которого всё ещё капала кровь Кьелли. — Этот браслет высосет всю жизнь из твоей искры и из той искры, что ты носишь с собой. Чью искру ты забрала? Должно быть, она была кем-то важным, если ты не использовала её энергию, чтобы исправить своё отвратительное лицо.

— Исправить моё лицо? — Эйми не поняла.

Пагрин сделал ещё один шаг к ней. Теперь он был на расстоянии удара. Один небольшой выпад, и он мог бы вонзить свой клинок во внутренности Эйми.

Он махнул окровавленной рукой в сторону её головы.

— Энергия запасной искры может быть использована для твоего исцеления, не затрагивая твою собственную, — он склонил голову набок, двигаясь почти как дракон. — И всё же ты не привела в порядок свою кожу, не использовала энергию этой девушки, чтобы придать цвет своему лицу и волосам.

Потребовалась секунда, чтобы до неё дошёл полный смысл слов Пагрина, но, когда это произошло, её охватила безумная надежда. У неё могло бы быть нормальное лицо. Всё, что ей нужно было сделать, это использовать немного искры Пелатины, чтобы исцелить свою кожу, точно так же как Пагрин использовал энергию, чтобы остановить старение своего лица. Сила браслета зашевелилась в клетке её разума, желая быть использованной.

Это был её шанс стать нормальной, посмотреть на мир глазами, которые никто не счёл бы странными. Больше никогда не подвергаться насмешкам, травле или отчуждению из-за своей внешности. Каждое утро смотреться в зеркало и видеть, как на неё смотрит красивая молодая женщина. Чтобы никогда не нужно было бояться, что её девушка может избегать её на публике.

Сила сотрясала прутья своей клетки, словно зверь, жаждущий свободы. Всё, что ей нужно было сделать, это приоткрыть клетку, совсем чуть-чуть, чтобы впустить частичку силы в свой разум. И через несколько мгновений у неё будет нормальное лицо.

Она мысленно опустила руку и остановила эти мысли на их пути.

Сделала бы это прошлогодняя Эйми?

Нынешняя Эйми этого бы не сделала.

Она оставила силу там, где она была, запертой и укрощённой, и изобразила свою лучшую насмешку, направив её на Пагрина.

— Это ты сломался, если думаешь, что с моим лицом что-то не так.

Она добавила в свои слова немного властности Яры и немного нахальства Натин. И она представила, как Пелатина улыбается ей, когда она говорит, и на её щеках появляются ямочки.

Пагрин уставился на неё сверху вниз, его лицо исказилось от презрения. Кьелли сказала, что её брат был добр, что это был его план спасти их народ. Но кем бы ни был этот благородный Кворелл, он ушёл. Триста лет в одиночестве, не имея ничего, кроме разлагающей силы браслета и собственной тоски по компании, свели его с ума. Если бы он был просто разбитой оболочкой человека, Эйми бы посочувствовала ему, но он позволил себе превратиться в монстра. И теперь, из-за одного Кворелла, тысячи людей и все Всадницы были на грани смерти.

Ненависть Эйми пылала в её груди, и браслет чувствовал её желание покончить с Пагрином. Но Эйми держала свой разум в узде, не позволяя даже крупице этой силы просочиться в её мозг. Когда она убьёт Пагрина, ей нужно было, чтобы это был её собственный выбор, её собственные действия. Она не могла позволить силе браслета контролировать её.

Пагрин наблюдал за ней.

— Я вижу, как ты пытаешься справиться с этим. Эта сила никогда не предназначалась для такого слабого, как ты. Она пронзит твой разум, разорвёт твоё сознание в клочья.

Эйми вздрогнула, когда он занёс нож, но всё, что он сделал, это провёл кончиком ножа по её щеке. Она почувствовала влагу от крови Кьелли, которая стекала по её лицу. Под прицелом Пагрина пальцы Эйми заскользили по золотому браслету с гравировкой, пока она не нащупала циферблат, проверяя, установлен ли он на юра. Всё, что ей нужно было сделать, это схватить его.

Она провела языком по губам, собирая слюну, а затем плюнула ему в лицо. Пагрин не ожидал этого и, вздрогнув, отступил на шаг назад. Это был момент для Эйми.

Она вытянула левую руку, пытаясь дотянуться до его ладони. Кончики её пальцев коснулись его запястья, но это было всё, чего они достигли. Двигаясь быстро, даже быстрее, чем Воины Пустоты, Пагрин отвёл её руку в сторону. Прежде чем Эйми успела осознать, что произошло, Пагрин выронил свой нож. Она услышала, как он со звоном упал на каменный пол, и он схватил её за горло обеими руками.

Эйми ахнула, а затем задохнулась, когда он сдавил ей горло. Пагрин с лёгкостью оторвал её от пола и прижал к задней стене камеры. За долю секунды он сменил хватку, убрал одну руку с её горла и прижал её левую руку к стене. Она услышала звон, когда золото браслета ударилось о камень. Теперь это было бесполезно — прижав руку к стене, она не могла схватить Пагрина, не могла высосать из него искры. Эйми брыкалась, чувствуя, как её ноги в носках соприкасаются с его бёдрами, но Пагрин, казалось, едва замечал удары.