Пешка (ЛП) - Линч Карен

Если я и сомневалась, что это был сон, все мои сомнения исчезли, когда уголки его рта подёрнулись в усмешке. Ничего себе. Улыбка изменила всё его лицо, и я едва ли узнавала его.

— А ты симпатичный, когда не угрюмый, — сказала я ему, потому что во сне я могла такое сказать Фаолину. Настоящий Фаолин никогда бы так не улыбнулся.

Позади меня разразился смех, и улыбка Фаолина испарилась, словно её никогда и не было. Он встал и обошёл меня, исчезнув из виду. Я слышала, как они с Лукасом разговаривают на пониженных тонах, но была слишком уставшей, чтобы прислушиваться. Мне хотелось только спать.

— Нет, не спать, — Лукас нежно встряхнул меня. Я открыла глаза. — Тебе пока что нельзя спать.

— Но я так устала, — заныла я.

— Знаю, но ты должна бодрствовать пока не подействует противоядие.

Я откинула голову и, прищурившись, посмотрела в потолок. Во всей комнате только он не кружился.

— Отстойный сон.

Прошло несколько часов, а может и дней, пока я пыталась держать глаза открытыми, и кто-то постоянно меня пинал, будя меня, когда я засыпала. Иногда это был Лукас, иногда Фаолин. Они давали мне воду, и это было истинным наслаждением для моего пересохшего горла. Но когда я просила ещё воды, мне говорили, что меня начнёт тошнить.

И только когда небо за окном окрасилось розовым заревом, в моей груди расцвёл жар. Он быстро распространялся по моему телу, становясь всё горячее и горячее, вплоть до того, что уже стало казаться, что я вспыхну. Я закричала и попыталась встать, но руки на моих плечах удерживали меня в кресле.

— Вот так, лифахан. Худшее позади.

Огонь во мне погас так же быстро, как и вспыхнул, сделав меня вялой, подобно тряпичной кукле в пропитанной потом одежде. Комната больше не кружилась перед глазами, но всё ещё было как во сне. Я проснулась или спала?

Я заёрзала в кресле и состроила гримасу, ощутив на коже влажную ткань одежды. Мне надо было скинуть эту одежду. Схватив футболку за край, я попыталась стянуть её, но она прилипла к телу.

— Что она делает? — спросил Фаолин.

— Раздевается, судя по всему.

Я захихикала. Я раздеваюсь? Скорее дело в Виолетте. Эта девушка была эксгибиционисткой, каких ещё поискать. Должно быть, они говорят о ней.

— Виолетта? — позвала я. — Можешь помочь мне? Моя одежда вся мокрая, и думаю мне надо пописать.

— Оставлю тебя разбираться с этим, — сказал Фаолин.

Неужели я расслышала веселье в его голосе? Да уж. Я однозначно всё ещё спала.

Лукас сгрёб меня на руки и отнёс в ванную комнату, где поставил меня перед унитазом. Он оставил меня одну, а после того как я сделала свои дела, он вернулся и принёс небольшую охапку одежды.

— Развернись, — приказал он, и я подчинилась, прижавшись к нему спиной.

Он схватил край моей футболки и стянул её через голову. Хлюпнув, футболка приземлилась на пол. Этот звук напомнил мне ситуацию в его спальне. Только на этот раз обнажённой до талии была я. В животе всё затрепетало, но по какой-то причине я вовсе не испытывала стыда.

— Подними руки, — хрипло произнёс он.

Я ухмыльнулась, посмотрев на шторку душа.

— Ты арестовываешь меня?

— Нет, но я начинаю думать, что ты более опасная, чем кажешься.

Он поднял мои руки и надел на них сухую футболку. Я опустила руки, и натянула футболку.

Лукас вложил в мои руки сухие шорты.

— Я отвернусь, чтобы ты смогла переодеться.

Я едва не упала, пытаясь вылезти из влажных шорт.

— В последний раз, когда я была с парнем в ванной комнате, он попытался облапать меня.

— Зачем ты пошла в ванную с парнем?

Я раздражённо фыркнула.

— Я не пошла с ним в ванную. Я была на вечеринке, и он пошёл следом за мной.

— Он сделал тебе больно? — в голосе Лукаса появилась грань, которой раньше там не было.

— Нет. Но я, как бы, немного остро отреагировала. Я виню в этом папу. Он попросту вбил в меня все методы самообороны.

Лукас усмехнулся.

— И что ты сделала?

Я наконец-то смогла надеть сухие шорты.

— Давай просто скажем, что у бедного Феликса была очень забавная походка всю неделю.

— Похоже, он это заслужил.

— Заслужил. Но после этого ни один парень в школе не приближался ко мне, за исключением Трея Фаулера.

Я скривила лицо, но Лукас не видел этого, так как стоял спиной ко мне.

Некоторое время Лукас молчал.

— Трей твой парень?

— Боже, нет. Я не настолько отчаялась, — переодевшись полностью, я упёрлась рукой в стену. — Я закончила.

Меня вовсе не удивило, что он снова сгрёб меня на руки и отнёс в спальню. Должно быть это тема фейри, постоянная потребность туда-сюда носить женщину. В голове возникла мысль, как он носит подобным образом других женщин, и у меня возникло неприятное тянущее чувство в животе.

Вместо того чтобы уложить меня в постель, он усадил меня на кресло, стоявшее в углу.

— Сиди тут.

Он ушёл и вернулся с влажным полотенцем. Встав передо мной на колени, он протёр полотенцем моё лицо и шею.

Этот жест вовсе не был похож на отношение к кому-то, кому ты был обязан. Этот жест походил на нечто большее, но мой разум пока что бы слишком сумбурным, чтобы понять.

— Мы друзья? — спросила я, как только он закончил протирать моё лицо.

Он положил руки на подлокотники кресла. Его глаза были тёмными и бездонными.

— Ты хочешь, чтобы мы были друзьями, Джесси?

— Да… но не говори Виолетте.

— Ты не хочешь, чтобы она знала, что мы друзья?

Я взмахнула рукой.

— Дело не в этом. Виолетта считает, что я должна замутить с тобой, потому что… ну, сам знаешь.

— Знаю что? — судя по его виду, он очень старался сдержать улыбку.

— Что фейри лучшие в мире любовники, — сказала я, словно он не знал. — Я постоянно твержу ей, что всё не так, но ты не знаешь мою подругу. Хорошо, что я не рассказала ей о том, что подумывала поцеловать тебя. Она с меня бы не слезла.

Жар вспыхнул в его глазах.

— Ты думала о поцелуе со мной?

— Мне было любопытно, каково это будет.

— А сейчас тебе уже не любопытно? — его голос стал низким и хриплым, и воздух между нами, казалось, стал трещать от напряжения.

Мой взгляд упал на его рот, и я сглотнула. Я только что сказала ему, что хочу с ним дружить, но друзья не думают о том, о чём думаю я. Одна часть меня говорила, что испытываемые мной чувства были естественной людской реакцией на фейри Высшей расы, и нечего тут стыдиться. Другая же часть меня возражала, твердя, что идти на поводу желания было плохой идеей, поскольку между мной и Лукасом ничего не могло быть.

Но всё перекрывал голос Виолетты, звучавший в моей голове, крича на меня перестать слишком загоняться по каждому поводу, и хотя бы раз в жизни повести себя импульсивно.

Я схватила его за рубашку и притянула к себе. Другой рукой скользнула по его шее и, подалась вперёд, легонько коснувшись его губ своими губами. От его вкуса внизу живота растёкся жар, и я возжелала большего. Я провела языком по его губам, и уговаривать его дальше не пришлось.

Лукас запустил руки в мои волосы, овладев моими губами и показав мне, почему я была так им увлечена. Его поцелуй был неторопливым и сексуальным, и в то же время требовательным. И мне оставалось только цепляться за него, потерявшись в ощущениях. Никто никогда не целовал меня так, и я знала, что ни один поцелуй после этого не сравнится с ним.

Я хотела возразить, когда он разорвал поцелуй, но испытывала лёгкое головокружение и была не в состоянии говорить. Он прикоснулся своим лбом к моему, его дыхание было сбивчивым, а руки всё ещё запутаны в моих волосах. Одной рукой он нежно скользнул вниз по моей шее, и я едва не растаяла.

— Я был прав, — произнёс он. — Ты очень опасна, Джесси Джеймс.

Меня накрыло разочарованием.

— И поэтому ты остановился?

Он отстранился и посмотрел в мои глаза.

— Я остановился, потому что ты не в себе. Я совершил в своей жизни несколько сомнительных вещей, но воспользоваться женщиной никогда не было одним из этого.