Эпикриз с переводом (СИ) - Каретникова Ксения

Вот оно как! Параллели, значит, ещё и теория вероятности… Но где тут судьба? А про свободу воли вообще отдельная история.

— Ошибаешься. Я не могла не согласиться, — замотала я головой, вскользь касаясь пальцами щек. — Ты же прекрасно знаешь, что у меня не было другого выбора…

— Выбор есть всегда, — качнула Аэлита головой. — Например, ты могла бы попросить денег у брата. Мы обе знаем, что они у него были.

Больно. Как укол магнезии, который жутко болезненный сам по себе, и мало того, препарат надо вводить не резко, лучше медленно. Отчего ещё больнее… В мышцу. В моем случае — этот укол сделан был в самую главную мышцу тела… Тема с братом и его деньгами отдается во мне именно так.

Я подняла глаза на ведьму и тихо сказала:

— А вот это было…

— Нечестно? — догадалась она. — Как говорят у вас — в любви как на войне, все средства хороши.

Истерика подкатила. Я нервно рассмеялась, наверное, со стороны выглядела я в этот момент как сумасшедшая.

— Все средства? — закончив смеяться, спросила я. — Вы мне врали, — я повернулась к Кишану: — Вот ты соврал про прошлое. Оказывается, в твоём сурешиате тебя ждёт невеста…

— Нет у меня никакой невесты в сурешиате! — возмутился Кишан. — Не нужна она мне. Не любил и не полюблю, — а потом уставился мне в глаза и произнес: — Я вообще не собирался туда возвращаться.

— Но никому ничего не сказал, — с грустью произнесла я. — Обо мне.

— А что я должен был сказать? Я не знал, будешь ли ты ещё здесь… Надеялся, хотел, но не знал… Да и вообще — их это не касается. Моя жизнь и судьба уже не принадлежат сурешиату. Я свободный пант.

Он говорил вполне искренне. Но я словно этого не замечала. Мое подсознание бунтовало. Сопротивлялось и подавляло чувства. Анализировала — вот чем я занималась сейчас. Он — пант, я — ману. Его ждут там. А меня… ждут дома. Мы из разных миров.

— А ты соврала про будущее, — бросив взгляд на Аэлиту, даже слегка агрессивно сказала я.

— Я не врала. Да, может что-то не рассказала…

— А разве это не одно и то же?

Ведьма усмехнулась:

— Тогда, получается, и ты врала. Кишану. И тоже про свое прошлое. Не рассказала, что было за три года до Пантерии, — я нахмурилась, понимая, о чем она говорит, и осознавая, что ведьма права. — Но я тебя понимаю и не осуждаю. Вспоминать больно, а рассказывать это неприятно и даже стыдно. Ты не хотела, чтобы он плохо про тебя подумал, — я почувствовала, как черныш напрягся. — Но и Кишан по этой же причине не рассказал всего, что было до вашей встречи… Доверие приходит со временем, — Аэлита сложила руки на груди и неожиданно закончила: — А расскажи я тебе то, что предвидела, то все было бы иначе. Не по-настоящему.

— Не по-настоящему? — меня передёрнуло, потому как я неожиданно вспомнила про свое пребывание во дворце Хирана. — А ты знала, что меня похитит местный суреш?

— Нет, не знала и не предвидела… Но я знала, что он,

— Аэлита кивнула на Кишана, — спасет тебя… Как и ты его.

А вот и второй укол магнезии. В то же самое место. Ведь я вспомнила, что у пантов гипертрофировано лишь одно чувство…

— Долг… — произнесла я вслух.

— Что? — в один голос спросили панты.

— Ты просто вернул мне долг, — ответила я шепотом и резко вскочила с места, направилась к двери. Мне срочно нужен был воздух. И никотин.

В коридоре я услышала голос Аэлиты:

— Не надо. Пусть идёт.

Распахнув входную дверь, я вышла на крыльцо. Не покидая пределов козырька, прячась под ним от дождя, я глубоко вздохнула. Вновь закурила… Как тут не курить?

Мысли скакали в голове, рисовали картинки — паззл сменялся паззлом. Рассеиваясь в сигаретном дыме.

Ракшасное чувство долга! Неужели дело, правда, в нем? Кишан, спасая меня из дворца Хирана, его вернул. Просто вернул?

А все остальное. Наши чувства… Мои чувства…

Как я уже подумала сегодня — между нами с Кишаном общее лишь одно: страсть. Да, она прекрасна: сладкая, чувственная, такая нужная мне… Но она — всего лишь выброс гормонов. Химическая реакция. Которую многие и называют любовью. Мои гормоны просто разгулялись не на шутку. Из-за того, что их давно не баловали подобными реакциями… Вот и вся любовь. Вот и весь секрет.

И сейчас я понимаю, что у нас с Кишаном ничего не получится: ни брака, ни семьи… Ни детей… помнится, Джита мне говорила, что Хиран пытался с даасами ману зачать детей, но… Видимо, это невозможно… Нет, не то, что сейчас я все это хочу. Я рассуждаю. Семья и дети — логичное продолжение отношений. А если это невозможно, даже сами отношения, значит…

Нас с Кишаном вместе не должно было быть. И если нам и суждено было встретиться, то для чего-то другого. Например, помочь друг другу.

Или это все просто игра ведьмы.

— Аллаита? — услышала я и обернулась. У крыльца стоял мужчина, в длинном, черном, непромокаемом балахоне, так похожем на тот, в котором был ранбир, доставивший нас с Кишаном к ведьминому дому. — Я увидел свет в доме и решил проверить, — вот после этого по голосу я узнала Ешана. — Слава Чаарити, это ты!

— Это я, — кивнула я с улыбкой. Видеть Ешана приятно. Ему, пожалуй, я обязана за свое спасение не меньше, чем Кишану…

Стоп! Получается, наша встреча с ним тоже была предрешена? Предвидена ведьмой? Уф, коварство — ей второе имя.

Я стряхнула пепел, с лёгким недоверием посмотрела на Ешана. Он улыбался. Он был искренне рад меня видеть… И тут я подумала — Ешан не виноват. Он, скорее всего, просто ещё одна пешка в умелых руках Аэлиты.

Сменив недоверие на благодарность, я произнесла:

— Шанкар тебе, за медальон.

— Я так и подумал, что нужен он был именно тебе, — Ешан приблизился, поднялся по ступенькам и замер возле меня, тоже под козырьком. Но потом сделал шаг назад, почувствовав, видимо, запах дыма. Я продолжала курить, не стесняясь и не боясь расспросов об этом панта. Пусть думает, как Кишан тогда, что это ведьминский ритуал. По сути, для меня он таковым и является.

Ешан, между тем, снял с головы капюшон и заговорил:

— Когда ко мне пришла шера Джита, дала ключ и попросила принести медальон, я сразу понял, что ты во дворце суреша. Ведь говорят, что он любит необычных самок. А ты именно такая… Как ты смогла выбраться? — спросил он и тут же сам предположил: — Медальон? Он ведь не просто украшение?

— Не просто, — кивнула я, но рассказывать, в чем именно заключается это "не просто", не стала. Впрочем, и пант не стал спрашивать. — Шанкар тебе, ещё раз.

Он кивнул. Молчал. Долго, смотря вдаль, на едва заметный оранжевый круг солнца. Потом пант начал мяться на месте, и я поняла — Ешана что-то беспокоит.

— Ты что-то хотел? — спросила я.

— Признаться, я хотел, ведьма-медик, — спустя несколько секунд ответил Ешан. — Когда я забирал из дома медальон, я прихватил ещё и эти… Как их… Трусики для детишек, — он посмотрел на меня, как виноватый мальчишка. — Но я оставил в той комнате несколько монет на столике.

Злости на Ешана не было. Он признался, да и не украл, по сути, а купил. Поэтому я улыбнулась и произнесла:

— Хорошо, шанкар, что сказал. В ту комнату я ещё не заглядывала.

— Не злишься? — уточнил он, я замотала головой. — А могу ли я попросить у тебя ещё? — просяще произнес Ешан. — Мы с Сунитой собираемся уехать к родственникам на несколько недель…

— Конечно, сейчас, — кивнула я. Докурила сигарету до фильтра и, потушив тлеющий огонек о капли дождя, стекающие с крыши козырька, поднялась. Направилась в дом. Нажав на ручку ближайшей двери, я зашла в кабинет.

Монеты, действительно, лежали на столике, точнее, на этажерке, рядом с лотком. Я шагнула к стенке, швырнула бычок в мусорное ведро, потом достала с верхней полки упаковку подгузников и вышла из комнаты. Краем глаза замечая, как Кишан в этот момент выходит из ванной, держа в руках оставленный там медальон…

Решил пообщаться с Янитой? Или уже пообщался? Или просто забрал медальон, увидев его там?

Кишан поймал мой взгляд, направленный в его сторону. Неожиданно улыбнулся и провел рукой по все ещё голому торсу. Эта часть его тела, ракшас побери, волновала. Притягивала, возбуждая желание…