Устранение (ЛП) - Ив Джеймин

Он фыркает и уходит с помоста, прежде чем Крона успевает объявить о его появлении.

— Давай, старушка, продолжай в том же духе, — говорит он ей, проходя мимо Кроны и заходя в клетку.

Он снова отскакивает, сжимая кулаки и ожидая появления тела Жнеца. Как только она материализуется, он с рёвом атакует её, нанося удар кулаком по морде.

К моему изумлению, несколько зубов вылетают у неё изо рта. Рыча, с кровью, стекающей по подбородку, она прыгает на Коду, огромное пятно ярости, сбивая его с ног.

Как раз вовремя, он хватает её за горло, используя свои мощные мышцы бёдер, чтобы рвануться вверх, всё ещё сжимая её горло, и нанося удары другим кулаком по её морде и груди, когда он бросает её на землю.

Её когти вспарывают его одежду, раздирая грудь, ноги, лицо, но он бросается в бой, принимая каждый удар на себя, ревя от боли — или гнева, я не уверена, от чего именно.

Они катаются по полу клетки — неразличимая смесь меха, кожи, крови, кулаков и зубов. Но Кода не останавливается, пинаясь и нанося удары кулаками до тех пор, пока…

Щёлк!

Они оба лежат неподвижно, и я понятия не имею, чьи кости были сломаны, пока Кода не шевелится и, застонав, сбрасывает с себя тело Жнеца.

Он поднимается на колени, прежде чем поскользнуться в крови, которая теперь покрывает пол, и снова опускается, опираясь на тело Жнеца. Его лицо слишком окровавлено, чтобы я могла разглядеть повреждения, хотя один глаз у него определённо закрыт.

С последним рёвом он поднимается на ноги.

И это похоже на то, что у Жнеца сломалась не только шея.

Он указывает окровавленным, дрожащим пальцем на Аргу.

— Ты, — рычит он. — Пошел ты, — он поворачивается к элитным демонам в толпе, сплевывая кровь и крича. — Да пошли вы все!

Я замираю, когда он, спотыкаясь, выходит из клетки, бросает птицу Крону со словами:

— И ты тоже, старушка, — и направляется в атриум.

Он падает по дороге, изо всех сил пытаясь подняться, и на этот раз я вскакиваю на ноги, но он ловит мой взгляд издалека и качает головой. Очевидно, я не должна никому помогать. Они демоны. Сострадание — последняя эмоция, к которой они когда-либо стремились.

Даже его мать не двигается с места, хотя её глаза, виднеющиеся из-под прядей волос, широко распахнуты, а дыхание прерывистое, как будто она в шоке от того, что двое её младших детей выжили, включая Коду, не меньше.

Теперь моя очередь.

Я сжимаю в левом кулаке серебряную метку, которую дала мне настоящая Жнец. Я уверена, что в клетке она мне не поможет, но придает храбрости. Я встречаюсь взглядом с Романом, ощущаю его силу и нахожу утешение в поддержке моих демонов-волков и их мягком рычании.

Крона поворачивается ко мне. Теперь её поведение менее уверенное, её серебристые одежды развеваются там, где находятся её руки.

— Нова, низшая из низших, ты выйдешь вперёд…

— Чтобы сражаться за свою жизнь, — говорю я, моя сила циркулирует вокруг кончиков пальцев, мои глаза принимают демоническую форму, превращаясь в сверкающие фиолетовые щелочки.

Я шагаю к клетке и оказываюсь внутри неё.

Ворота с лязгом закрываются, и пол теперь залит кровью, из-за чего мне будет ещё труднее сохранять равновесие. Я обращаю внимание на худшие участки, зная, что неверный шаг может привести к моей смерти.

Подобно выжившим членам королевской семьи, я не теряю времени даром, используя свою силу кошмаров, её холодное жжение распространяется по моей груди и рукам, покалывая кончики пальцев. Я уже знаю, что самый большой страх Жнеца — хотя в её магическом облике это может ощущаться иначе — потерять своих щенков, и я думаю об этом. Страх, который я собираюсь спроецировать на неё.

Я напоминаю себе, что время, проведённое с Романом, подготовило меня к этому бою и к каждому последующему.

Несмотря на это, мой адреналин подскакивает, а сердце бьётся быстрее.

Когда передо мной появляется фигура волка, меня охватывает смятение, потому что его мех не ониксовый, а глаза не светятся фиолетовым, как у Жнеца.

Вместо этого его мех такой же бронзовый, как кожа Романа, лапы красновато-коричневые, а на плече у него красновато-коричневая полоска меха. Его глаза такого же штормового зелёного цвета, как море.

Я отступаю на шаг, шок заставляет меня вздрогнуть. В то же время во мне нарастает гнев, непостоянная ярость моего демона наполняет меня так сильно, что я чувствую, как замерзаю, так холодно, что моё дыхание может застыть в воздухе.

Моё внимание переключается на Крону. К её бессердечной улыбке.

Чёртова жестокая сука.

Она наколдовала волка Романа.

Глава 37

Убейте или будете убиты.

Моё сердце разрывается на части.

Этот волк олицетворяет всё, что потерял Роман — свою семью, своего волка, свою жизнь. Он олицетворяет его глубочайший страх. Страх, который он разделил со мной. Откуда Крона вообще знает, как выглядит волк Романа, для меня непостижимо.

У меня осталось всего несколько секунд до того, как волк закончит формироваться. Он ростом с Жнеца, его голова доходит мне до пояса, когда он бродит взад-вперёд по другой стороне клетки, принимая форму медленнее, чем это делала Жнец.

Я ищу Романа на расстоянии.

Он очень неподвижен, его плечи напряжены, глаза совершенно чёрные, а челюсти сжаты так сильно, что, я уверена, у него трещат зубы. Быстрое движение его груди и образование множества рун на руках говорят мне о том, что он вот-вот выйдет из себя.

Я закрываю глаза и шепчу его имя.

— Роман. Рун. Пожалуйста, прости меня.

Он моргает, переводит взгляд на меня, всё ещё тяжело дыша, и у меня разрывается сердце, когда я вижу его боль, как будто он снова и снова переживает свой детский кошмар.

То, что Крона выбрала это общественное место, чтобы заставить меня воссоздать глубочайшую травму Романа, только разжигает мой гнев и ненависть. В тот момент, когда погибла его семья.

Его глаза встречаются с моими, наконец, сосредотачиваясь на мне, и он поджимает губы, прежде чем медленно кивнуть мне.

Разрешение, которое мне нужно, чтобы сразиться и убить этого волка. Его волка.

Словно почувствовав его напряжение, мои волки прижимаются к бокам Романа, прижимаются к его икрам, окружают его защитным кольцом, оказывая ему поддержку как члену нашей стаи.

У меня нет ни секунды на сомнения в себе. Я хочу, чтобы этот бой прошёл быстро и чисто. Толпа, Роман, мои волки — все они отходят на второй план, когда я сосредотачиваюсь на каждом своем вздохе и каждом подергивании бронзовых мускулов волка, его щелкающих челюстях и рычании, вырывающемся из его горла.

Он прыгает на меня, его когти полосуют мою грудь, а зубы нацелены на горло. Я пригибаюсь и перекатываюсь, быстро изучая его движения, когда он пролетает надо мной, моя новая демоническая сила дает мне дополнительную скорость и ловкость, чтобы уклоняться и наблюдать.

Я приседаю, когда он разворачивается ко мне спиной. Я оцениваю, как он опирается на переднюю правую ногу, замечая, что по ней течёт кровь, из-за чего его левая лапа может немного соскользнуть.

Когда он снова прыгает, я бросаюсь влево и делаю шаг как раз в тот момент, когда его лапа скользит по крови и обнажает правый бок.

Моя сила возрастает, глубочайший страх пронзает меня насквозь — мой собственный страх потерпеть неудачу, мой страх добиться успеха и страх, который, я знаю, Роман хранит близко к сердцу: его страх потерять свою семью.

Я бью кулаком в сердце волка, нанося идеально прицельный удар, направляя свою тёмную силу через руку прямо в его грудь.

Холодный страх пронзает тело волка, отбрасывая его в сторону, где он падает, скользит по окровавленному полу и прислоняется к стене клетки.

Я готовлюсь к ответному удару, но волк остаётся неподвижным.

Таким же неподвижным, как в воспоминаниях Романа.

Я остановила его сердце, убив его страхом, но это моё сердце болит.

Опустившись на колени рядом с ним, я склоняю голову над его телом, слёзы текут из моих глаз, когда я обхватываю его голову руками, кладу его к себе на колени и прижимаюсь лицом к его мягкой щеке. Поглаживая его мягкие уши, я провожу рукой по его шерсти, разглаживая жёсткие пряди на ветру, который поднимается вокруг нас.