Стая демонов (ЛП) - Ив Джеймин

Роман не раз вмешивался и исправлял мой путь, но, по большей части, игнорирование боли помогает мне добраться туда, куда мне нужно. Когда мы доходим до конца выступа, который скрывал наши движения, в поле моего зрения мелькают яркие отблески от далеких камней. С этого момента начинается самая опасная часть нашей миссии. Здесь около дюжины ярдов абсолютно открытого пространства, и, как отмечалось ранее, большинство гоблинов не будут смотреть вверх, но мы уже почти на верхних уровнях замка. Если кто-то выглянет из здания, из этих высоких комнат, он будет смотреть прямо на нас.

— Давай действовать быстро, хватать добычу и убираться отсюда, пока никто ничего не заподозрил, — говорит Роман низким и рокочущим голосом. Его обычный тон ровный и обаятельный, голос достаточно глубокий, чтобы у меня мурашки побежали по спине, но не настолько глубокий, чтобы я боялась, что он вот-вот сорвётся на крик. Однако сейчас у него баритон существа, которое вот-вот превратится в волка, и я задаюсь вопросом, не более ли он недоволен опасностью, с которой мы вот-вот столкнемся, чем я.

Или, может быть, его обходительная сторона наконец-то взяла паузу, дав волю своей тёмной стороне.

— Хорошая идея, — говорю я, устремляясь вперёд, когда чувствую его руку на своём плече.

— Может, тебе стоит подождать здесь, — говорит он. — Двое скорее привлекут внимание, чем один, и я лучше контролирую свои крылья.

Я мгновенно хмурюсь.

— Нет.

— Нет?

Я взмахиваю крыльями, не обращая внимания на боль, и скольжу мимо него с большим самообладанием, чем раньше, — простая случайность, но он этого не узнает.

— Нет, — рычу я, проходя мимо него.

Я вижу медленную улыбку Романа, прежде чем он поворачивается и бесшумно выходит на открытое место рядом со мной.

Мы добираемся до замка меньше чем за минуту, направляясь прямо к самой высокой вершине в центре, где находится герб гоблинов и их символ. Бриллианты здесь намного ярче, чем в видении, они мерцают в свете, падающем с потолка. Они ослепляют, и это помогает скрыть серебряную застёжку, расположенную чуть выше их центра.

Я замедляю движение крыльев, приближаясь к замку. К счастью, я не вижу гоблинов в окнах верхних этажей замка. Даже те несколько гоблинов, которых я вижу, передвигающихся далеко внизу, кажутся сосредоточенными на своих задачах. У нас ушло так много времени на то, чтобы пройти по туннелям, что сейчас уже очень поздно — близится полночь — и большая часть гоблинского населения, должно быть, спит, хотя звуки и движение с нижних уровней определенно указывают на то, что у них ночная смена каменщиков и землекопов.

Мы приняли правильное решение, придя сюда в такое позднее время.

Когда я поравнялась с гребнем, острая боль пронзила мою спину, и я была вынуждена протянуть руку через плечо, чтобы потереть больные места. Чёрт, через несколько минут боль станет невыносимой, и я не могу понять, почему моё исцеление оборотня не помогает справиться с нагрузкой от тяжёлых крыльев.

А может, так оно и есть, и боль была бы намного сильнее, не будь я оборотнем.

Стиснув зубы, я сосредотачиваюсь на гребне, наконец-то определяя местоположение застёжки, но останавливаюсь, прежде чем дотронуться до неё, когда мою ладонь покалывает от новой энергии.

Это тёплая энергия, как солнечный свет, успокаивающая, несмотря на то что все мои инстинкты кричат мне, что она опасна.

— Что-то не так, — шепчу я, пытаясь удержаться на ногах, несмотря на мучительную тягу от моих крыльев. — Я чувствую здесь энергию, которая обжигает. У меня на лбу появляются морщинки. — Почему-то она мне знакома…

Я отворачиваюсь в сторону, пока Роман проводит тридцать мучительных секунд, изучая гребень. Каким-то образом он остаётся очень неподвижным, изучая его, его крылья — единственная часть тела, которая движется, пока он остается на одном уровне с гребнем. Когда он, наконец, протягивает к нему руку, его движения медленные и обдуманные. Я слегка отклоняюсь назад, с трудом сглатывая, когда меня снова пронзают мучительные уколы боли между лопатками и вниз по позвоночнику.

— Сама по себе застёжка не несет никакой магической защиты, — говорит он. — Именно так она и прячется. Сверхъестественные существа не могут почувствовать ничего, что могло бы заставить их поверить, что у неё есть высшее предназначение. Но вокруг неё были установлены магические чары. Причём совсем недавно.

Глубокая складка на его лбу исчезает, как будто его осенило.

— Это ангельские обереги, — выражение его лица меняется, становясь свирепым. — Ты бы узнала эту энергию из-за встречи с ангелом, которую вы спасли, — говорит он. — Но если ты испытала на себе воздействие ангельского света, ты поняла бы, как сильно будут гореть эти чары, если мы прорвёмся сквозь них, чтобы извлечь этот фрагмент.

— Ты можешь использовать руну, чтобы снять защиту? — спрашиваю я напряжённым голосом, потому что больше не могу скрывать боль в спине.

Тихий стон срывается с моих губ, прежде чем я успеваю его остановить.

Внезапно вспыхнувший взгляд Романа быстро оценивает мои глаза, мои губы, которые я сжимаю, мою стиснутую челюсть, а затем мою спину.

— Мне нужно было бы тщательно это сконструировать, — говорит он. — На это нет времени.

От прикосновения к левому запястью вспыхивает ониксовый свет, и на другой ладони появляются видимые письмена. Письмена, словно жидкость, растекаются по его правому кулаку, образуя сияющую перчатку, которая выглядит так, будто сделана из бронзового металла.

Его крылья замирают, тело напрягается, бицепсы и мышцы спины напрягаются.

Резким движением он погружает руку в энергию, окружающую застёжку, его пальцы смыкаются вокруг неё, затем он отводит руку назад и… Чёрт!

Золотой свет проносится вокруг нас, множество лучей обжигают бронированную перчатку на руке Романа и едва не задевают мои крылья. Они ударяются о землю далеко под нами. Один луч попадает в землю и оставляет на ней небольшой кратер. Другой взрывается в дереве, и деревянные осколки разлетаются по саду замка.

Сразу же новые лучи света вырываются из драгоценных камней, украшающих окружающие каменные стены, и даже с крыши. Красные, синие и зелёные лучи соединяются с первоначальными золотыми, освещая каждый дюйм воздуха вокруг нас, а также проникая в сады на следующем уровне, цвета, сочетаясь, придают деревьям жутковатый оттенок коричневого.

Роман уже тянется ко мне, когда мир вокруг нас озаряется светом.

— Ангельский свет активировал защиту гоблинов! — Роман притягивает меня ближе как раз в тот момент, когда завитки света от драгоценного камня вырываются наружу и пытаются обвиться вокруг нас, как верёвки.

Я пытаюсь взмахнуть крыльями, приказываю себе лететь, но мои крылья словно примёрзли к земле. Боль пронзает спину, мышцы резко отказывают, и всё моё тело бросается вниз в опасном прыжке.

В следующее мгновение Роман берёт ситуацию под свой контроль.

— Полетели, — торопливо говорит он, крепко обнимая меня и взмахивая крыльями сильнее, чем раньше, двумя мощными взмахами рассекая воздух и отбрасывая нас назад, к тени, которая внезапно появляется у него за спиной.

Я изумлённо смотрю на тёмное облако, к которому мы летим. Я не видела, чтобы он использовал руну, но это единственное объяснение, которое у меня есть для внезапного появления тёмного облака, потому что его форма полностью противоположна яркой магии гоблинов и залитым солнцем оберегам ангелов.

Под нами ожил город гоблинов, и пройдут минуты, если не секунды, прежде чем мы столкнёмся с чем-то большим, чем магия.

Как только мы входим в облако, руки Романа скользят по моей спине, и он аккуратно складывает мои крылья вокруг меня. Выражение его лица нечитаемо, его тело — тёмный силуэт. Во мне просыпаются инстинкты самосохранения, и я обхватываю ногами его бёдра, прижимаясь к нему, пока он крепко держит меня. Я заставляю себя оставаться в его объятиях, одновременно благодарная и подавленная, потому что мне грозило опасное падение навстречу разъярённым гоблинам.