и уставился на меня, как на палача.
— Не бойся, — фыркнул я, — Ричард ничего не понимает.
— Знаешь, если меня поставят перед выбором довериться в вопросах машины тебе или
ему, я скорее поверю ему, — с определённой долей недоверия проговорил Микаэлис, наблюдая за тем, как я вставляю ключи в зажигание и поворачиваю их. Мотор довольно
заворчал, и я блаженно фыркнул себе под нос: звук был приятным и почти
умиротворяющим. — Ты точно нормально водишь?
— Солнышко, я год за рулём и до сих пор цел и невредим, как видишь, — ухмыльнулся я
и стал выруливать с забитой парковки — впрочем, моё прежнее спокойствие было
довольно напускным. Чувствовал габариты машины я всё ещё не слишком хорошо, да и
привыкнуть к ней толком не успел, а потому нервничал, стараясь никого не задеть.
— Стало быть, то, что рассказал Ричард…
— Надо же было тебя как-то развеселить, — я адресовал ему улыбку, а затем, продолжая одной рукой рулить, другой стал подключать навигатор, тихо мурлыкая себе
под нос. — А Ричард с этим неплохо у нас справляется.
На мгновение глаза Мика совсем потемнели, он угрюмо нахмурился, но тень прошла
столь же стремительно, сколь и появилась. Назначив адрес, я уже полностью посвятил
себя дороге, стараясь не отвлекаться. Движение было оживлённым и при этом не
слишком активным: на пути встало дочлена машин, двигающихся со скоростью улиток. А
потому я старался их объезжать в меру своих возможностей. Дей молчал, скрестив на
груди руки, а когда я слишком резко поворачивал или проезжал в опасной близости от
кого-либо, рука его так и дёргалась к двери, но он быстро возвращал себе обладание.
Смекнув что к чему, я про себя довольно ухмыльнулся и принялся в прямом смысле
слова лихачить, ведь в моих планах было растормошить мужчину. После очередного
обгона он едва не зарычал:
— Да ты одурел, что ли, Акио?
— В чём дело? — промурлыкал я, слегка постукивая пальцами по рулю и наблюдая за
счётчиком светофора. — Тебя что-то не устраивает?
— Ты нас угробишь. — Панические нотки в голосе Микаэлиса лишь сильнее подзадоривали
меня, и мне хотелось вновь и вновь видеть его нервные порывы выбраться из машины, пока не стало слишком поздно. — Нельзя как-нибудь… по-безопаснее рулить?
— Не-а. — Машина сорвалась с места быстрее, чем он успел успокоиться, и мужчина
недовольно и возмущённо вскрикнул, вцепившись в собственные колени, а я всё же
расхохотался и покачал головой. — Не волнуйся. Мы же не за городом.
— А что было бы за городом? — с понятной долей любопытства и подозрения
поинтересовался он.
— Скоро узнаешь, — ухмыльнулся я.
Какое у него стало в эти мгновения лицо! Оно вытянулось, от него отхлынула краска, и Дей едва не вылетел из машины прямо на ходу, но удержался от такого безумства. Мы
почти выехали за пределы Токио, когда телефон у меня зазвонил.
— Ты не достанешь? — попросил я, стараясь не отвлекаться от дороги. — В нагрудном
кармане.
Дей потянулся, тихо ворча себе что-то под нос, залез в мой карман и поглядел на
экран:
— Неопознанный номер.
Глянув на телефон, я всё же взял его и, ответив на звонок, зажал мобильник между
плечом и ухом.
— Артемис Акио, слушаю.
— Добрый вечер, — голос был до того ужасающе хриплый и тихий, что я невольно сбавил
скорость и нахмуренно прислушался.
— С кем имею честь?
— Хитоми Маэда, — после долгого кашля и хриплого дыхания раздался голос с трубки, затем снова послышался тяжёлый, продолжительный кашель, столь громкий, что я
поморщился. Мик смотрел на меня обеспокоенно. — Вы меня спасли.
— Прошу прощения? — брови мои поползли вверх, я обогнал медленно ползущий перед
нами грузовичок и вновь прислушался. — Маэда-сан?
— Вызвали скорую. Позавчера, — с трудом произнесла женщина и снова закашляла.
— Точно! — воскликнул я, но тут же сбавил голос. — Надо полагать, вы в порядке? Рад
знать, такое облегчение.
— Вы… я вас не помню. Врачи сказали, что вы работаете со мной.
— Нет-нет, они неверно поняли. — Я нервно рассмеялся, надеясь, что лицо моё сейчас
не горит. — Или я неверно выразился, это был такой шок. Я приходил по работе.
— Хана. Вы приходили к ней, да? — на мгновение голос её стал даже приятным, но
затем она вновь закашлялась ещё хуже, чем прежде. Меня пробил ледяной пот.
— Госпожа, да, — выдохнул я. — Она была совсем плоха в последнее время, и мне
поручили забрать её. Сейчас она проходит курс лечения, но я не могу гарантировать, что она когда-либо поправится. Наркотики, её болезнь…
— Это не болезнь, — всхлипнула женщина на том конце, а затем разрыдалась совершенно
безутешно.
Несколько мгновений я молчал, затем съехал к обочине, включил аварийку и откинулся
на спинку сидения. В тёмном салоне я слышал дыхание Мика, горький плач женщины и
собственное совершенно бешеное сердцебиение.
— Простите? — проговорил я, пытаясь держать голос как можно более ровным и
спокойным. — Но её приступы…
— Вы же видели её, да? Вы знаете, — слова её было разобрать всё труднее, кашель
усиливался. — Меня выпишут через неделю. Прошу вас, приезжайте туда же. Умоляю!
— Да, Маэда-сан, — только и смог отозваться я, а затем опустил телефон, что издавал
короткие гудки. На автомате я занёс её номер в записную книжку, вдохнул поглубже и
потёр переносицу. Так что же это значило? Она была в курсе того, что дочь не
больна? Но что же тогда происходило? — Как же я ненавижу свою работу, — тихо
произнёс я, проведя по лицу ладонями, а затем, выключив аварийку, вернулся на
трассу и продолжил прерванный путь. — Прошу прощения, что стал свидетелем этого
разговора. Приятного мало.
— А в чём дело? Что-то серьёзное? — в голосе Дея слышалась искренняя тревога, и я
посчитал несправедливым оставить его совсем в безвестности.
— Акира попросил съездить к одному семейству. Мол, там дочь одарённая, а нам как
раз такие нужны. В общем, вешал мне великолепную лапшу на уши. Поехал я к ним, а
девчонка с приветом. Кинулась на меня с кулаками, едва отрубил её. Только собрался
позвонить этому придурку, как приехали товарищи в белых халатах и, закрутив её под
белы рученьки, увели в карету. Я даже пикнуть не успел ничего. Обошёл дом, чтобы
убедиться, что не осталась без присмотра никакая электроника. Дом деревянный, как
на обложке: сад камней, фонтанчик, бонсаи*, сёдзи и прочая исконно японская
прелесть. Поднимаюсь, а там женщина лежит без чувств. — Голос мой дрогнул, когда я
вспомнил, как она выглядела, в груди закипела лютая ненависть. Мне захотелось
достать её дочь из-под земли и разорвать собственными руками. — Шея, рот, подбородок, грудь — всё обожжённое, в волдырях, как будто её обварить хотели. Пульс
едва чувствовался. Вызвал скорую, пошёл в соседнюю комнату, а там мрак сплошной.
Обои, шторы оборваны, кровать в крови и чём-то ещё, запах гнили, всё закидано
пакетиками из-под наркоты. Героин, полагаю. Приехали врачи. Оставил им свой номер.
А теперь она просит со мной встречи, как выпишется.
Глаза резало от тщательно сдерживаемых слёз страха и ненависти, но я держался, впиваясь пальцами в руль. Навигатор радостно сообщил, что самое время сворачивать
направо, и я так и поступил. Гладкий серпантин шоссе кончился, грунтовая дорога
шелестела под шинами, уводя к каменистому берегу. Остановив машину, я не стал
глушить двигатель и просто пытался собраться с силами.
— Думаешь, не доживёт? — выдвинул предположение Мик, тёплая ладонь которого
коснулась моего колена.
— Не в этом дело, — пожал плечами я, закурил, затем кивнул на двери и вышел из
машины. Забрав из багажника автомобильный холодильник и включив сигнализацию, я
двинулся к воде, глубоко вдыхая дым и выпуская его с особой тщательностью.
