Их чудовищные натуры (ЛП) - Джин Онор Сент

Когда я оглянулась на монстра, который успокаивал меня, дав мне краткий миг передышки в течение этой ужасающей ночи, я могла поклясться, что его горящие красные глаза были печальны.

Глава 6

Пугало протащило меня по коридору и швырнуло на пол. Спокойствие, которое я обрела с красноглазым монстром, покинуло меня, когда я приземлилась на четвереньки.

Мои мысли вернулись к предыдущей игре «Правда или действие». Может быть, это было моим наказанием за то, что я любила грубый секс, за то, что жаждала твердой руки, когда мужчина врезался в меня сзади.

— Неужели ты думаешь, что только потому, что он не трахал тебя, как другие, ты сбежишь от него? — пугало рассмеялось горько и сердито, когда ветер закружил вокруг нас обломки.

— Чего ты хочешь? — захныкала я, лежа на земле и дрожа от страха, боясь пошевелиться и расстроить это чудовищное существо, которое было так зло на меня.

— Свободы, — выпалило пугало. — За неимением этого, наказываю всех, кто достаточно глуп, чтобы проникнуть сюда тайком.

Мерзкие картины того, как это чудовище наказывает меня, когда я лежу на земле, голая, грязная и оскорбленная, пронеслись у меня в голове. Несомненно, Бог простит меня за тот жар, который бурлит во мне. Приход в этот дом с привидениями перевернул все внутри меня. Я не была уверен, что снова стану прежней.

Пугало недобро усмехнулось, когда толкнуло меня ногой в ботинке вперед. Я ударилась грудью о землю, а руки подогнулись от резкого движения.

— Поднимайся по лестнице, сейчас же, — приказал он.

Когда я не пошевелилась, то почувствовала, как что-то больно хлестнуло меня по заднице. Оглянувшись через плечо, увидела, что он наматывает на свои лоскутные руки какой-то жуткий хлыст. Всхлипнув, я подалась вперед.

— Быстрее, — рявкнуло пугало. Когда я попыталась подняться на ноги, хлыст хлестнул меня по икрам, причинив острую жгучую боль. — Нет, — сказал монстр. — Бугимен рассуждал в правильном направлении. На четвереньках.

Я заскулила и опустилась обратно на пол, испуганная и дрожащая, размышляя о том, что может произойти дальше. Пробираясь сквозь беспорядок, разбросанный по полу, я поползла в темноте к лестнице.

— Черт, — простонала я, когда моя рука наткнулась на осколок керамики. Пугало проигнорировало мою жалобу, щелкнув хлыстом по моей заднице, побуждая продолжать двигаться, несмотря на кровавый порез на ладони.

Добравшись до лестницы, я ухватилась руками за первую ступеньку, затем за вторую, а затем поднялась на коленях. Я остановилась там, тяжело дыша и плача. Когда я не пошевелилась, пугало встало позади меня, между моих раздвинутых колен, и схватило меня за косички, запрокидывая мою голову назад.

— Что случилось, тупая шлюха? Не готова заплатить цену за то, чтобы провести ночь в нашем доме?

Сделав судорожный вдох и стараясь медленно выдохнуть, несмотря на растущий во мне ужас, я спросила:

— Почему за ночевку здесь взимается плата? Чего вы хотите?

Он сильно шлепнул меня по заднице.

— Я же сказал тебе, тупая сука. Свободы. Если этого не произойдет, хватит и твоей боли.

Ступенька за ступенькой я поднялась по деревянной лестнице, не обращая внимания на то, что грязь и камешки впиваются в ладони и колени. Дойдя до середины, где лестница поворачивала в обратную сторону, прежде чем продолжить подъем, я замедлила шаг. Я икнула и подняла руку, чтобы вытереть слезы и сопли со своего лица.

Пугало стояло подо мной, не сводя горящих желтых глаз с моей задницы и наблюдая, как я дрожу и плачу.

— Твоя киска просто великолепна, ты знаешь об этом? — задумчиво спросил он, щелкая хлыстом по заднице, побуждая меня, спотыкаясь, перейти к следующему шагу.

Когда я добралась до верхней площадки лестницы, то оказалась посреди длинного темного коридора, вдоль которого тянулось с полдюжины дверей, ведущих, как я предположила, в спальни. Дом заскрипел и застонал, двери с грохотом открылись и захлопнулись, и я попятилась назад, прямо в лапы пугалу, который гнал меня по лестнице своим кнутом.

Он посмотрел на меня сверху вниз, в его золотистых глазах плясало веселье.

— Думаю, ты нравишься дому. Он не выставляет это напоказ перед всеми.

Я посмеялась про себя над безумием этого дома, который испытывал ко мне какие-то чувства или не испытывал их вообще, игнорируя то, как он толкал меня в объятия каждого монстра, пока я не смирилась со своей судьбой.

— Поднимайся, — сказал он, легонько похлопав меня по нежной коже на заднице, все еще горевшей от боли после того, как он выпорол меня по пути наверх.

С трепетом я выползла в коридор.

Пугало легко обошло меня, пока я ждала указаний, страх и тревожное предвкушение восхитительно смешивались в моих жилах. Я последовала за ним к последней двери слева, которая распахнулась внутрь перед нашим приходом.

Несмотря на темноту, я оглядела комнату. Слабый лунный свет проникал через два окна, освещая комнату ровно настолько, чтобы я могла видеть. Спальня была обставлена такой же потрепанной элегантной мебелью, как и весь остальной дом. В комнате стояла кровать с балдахином.

— Теперь, поднимайся на кровать, — и он ударил меня хлыстом, сильнее, чем раньше, достаточно, чтобы рассечь мне кожу и заставить меня с воплем рухнуть на кровать в надежде избежать жгучей боли.

Я с трудом поднялась на ноги, опираясь на кровать, чтобы выпрямить свое тело.

— Хорошая девочка, — пробормотал он. Я удивленно оглянулась через плечо, потрясенная тем, насколько лучше себя почувствовала после этих простых слов. «Дерьмо».

Он схватил меня за руки, застегивая кожаные наручники, закрепляя каждое запястье, затем туго затянул цепи, пока я не вытянула их дальше над головой.

Пугало что-то напевало себе под нос, потом я почувствовала, как его грубые руки ласкают мою левую икру. Он приподнял мою ногу, чтобы снять ботинок и носок, и я обмякла, перенося весь вес на запястья, пока не обрела равновесие.

Повторив действия с моей правой ногой, он зафиксировал что-то вокруг каждой лодыжки. Я не могла сдвинуть их близко друг к другу, и мои раздвинутые ноги вынуждали меня приподниматься на носочки, чтобы не заставлять запястья держать весь свой вес.

Я задрожала. Я действительно застряла. От всех ужасных событий этой ночи у меня по спине пробежали мурашки страха и отвращения, а затем последовали воспоминания об умопомрачительных сверхъестественных оргазмах, от которых мне захотелось сжать бедра вместе, несмотря на все мои ограничения.

— Идеально, — сказал он, и мягкое восхищение в его голосе резко контрастировало с прежней яростью.

Не в силах успокоиться, несмотря на все мои попытки глубоко дышать, я захныкала, а затем начала учащенно дышать, запаниковав от своего связанного положения, открытого этому чудовищному незнакомцу, не способному видеть, что он делает позади меня.

— Отпусти меня! — умоляюще произнесла я, дрожа и дергая за путы, пытаясь высвободить запястья и лодыжки. Тогда я поняла, насколько ужаснее было мое положение сейчас, чем раньше. Я не могла убежать.

— Чего вы все хотите? Почему так поступаете со мной?

Жгучий жар распространился по моей спине, прямо под левым плечом.

— Мы связаны… — он замолчал, как будто его оборвали, и такая же боль пронзила мое правое плечо. — Мы по своей натуре обречены повторять свои ошибки целую вечность, — сказал он, и в его хриплом голосе послышались горечь и гнев.

Я заскулила, пытаясь сдержать слезы, которые грозили пролиться и потечь по моему лицу, когда он прошелся по моей спине, и каждое движение его запястья оставляло боль, распространяющуюся по моей нежной коже, жгучую и чувствительную.

— Какова твоя натура, пугало?

— Боль, сладкая шлюха, — прошептал он, проводя своими грубыми руками по моей спине, и от его прикосновений везде, где он меня порол, расцвела жгучая боль. — Мы еще не закончили. Сначала я собираюсь наказать тебя за то, что ты сбежала от нас. Ты умеешь считать до десяти, Клара?