Демон в порядке - Смирнова Ирина "cobras"

– Джонатан? – позвала я, рассматривая находку. – Ты не в курсе, чьи это инициалы? И что это за герб?

Джонатан взглянул, и его брови чуть приподнялись. Он взял предмет осторожно, повертел в руках.

– «AL», – пробормотал он. – Возможно, Элиас Локвуд? Старший брат господина Лукаса. Он исчез много лет назад. – Джонатан вернул мне брелок с подозрительной поспешностью. – Странно, что его вещи валяются здесь.

Хм. Элиас Локвуд. Старший брат Лукаса. Пропавший. Интересно. И грустно как-то. Его вещи здесь среди пыли и мусора, а он… где он? Я сунула брелок в карман куртки вместе с табакеркой. Разберусь завтра. Сейчас важнее диван.

– Ладно, спасибо, – кивнула я Джонатану. – А теперь давай быстрее закончим и отдыхать. Йорик, фу!

Я отобрала у пса полуистлевшую тряпку с мехом, которую он все же выдрал из-под дивана.

Мы продолжали копаться в хламе, отвоевывая у хаоса пространство вокруг будущего спального места. Вода в кастрюле с кракозябром тихо булькала, наше рогатое «сокровище» посапывало, а за окнами окончательно сгустились сумерки. Первая ночь в Торнвуде обещала быть незабываемой.

Вскоре Джонатану пришлось сбегать к воротам и принести все, что выделил нам его хозяин для жизни. И первым делом мы разобрались с керосинками.

Лампы, керосин для заправки и запасные фитили прибыли в фирменных пакетах известной всем «дикой ягоды». Меня это насмешило. Забавно, что даже иномирный аристократ пользуется маркетплейсами.

Керосинки мы зажгли сразу все три, одну поставив на столе возле дивана, другую поодаль, на каминной полке, третью отнесли на кухню – пусть там тоже бужет светло. Стало как-то уютнее. Хаос подобрал когтистые лапки и свернулся в тенях, как кот.

Джонатан продолжал раскладывать припасы.

Несколько больших термосов и плоских контейнеров из какого-то незнакомого темного материала он сразу утащил на кухню. От них так и веяло ароматом чего-то горячего и мясного. Поднос с буханками хлеба – туда же.

Фрукты – яблоки и груши, – выглядевшие неестественно идеальными. Вода питьевая: десять пластиковых пятилитровок с «ягодного» маркетплейса. И полный набор гигиенических принадлежностей. Все, включая туалетную бумагу. Какой у нас предусмотрительный аристократ, однако. Практичный. Сокровище, а не работодатель.

Также он подумал и о сне. Два стеганых шерстяных одеяла – одно толще, другое тоньше. Первое буду стелить как матрас, вторым укрываться. Комплект постельного белья из чистого льна. И целых три пуховые подушки.

Джонатан, утащивший последнюю бутыль воды на кухню, вернулся в холл, отряхивая пыль с рукавов. Выглядел секретарь уставшим, но довольным.

– Мисс Маргарет, – склонил он голову. – Если все в порядке, я позволю себе удалиться до завтрашнего утра. Рабочие прибудут к восьми.

– Да-да, Джонатан, конечно! – кивнула я, сама едва стоя на ногах. – Иди отдыхай. И спасибо огромное! Без тебя я бы тут… ну, справилась бы, конечно, – добавила по привычке, – но было бы гораздо сложнее. Ты молодец. Настоящий боец тылового обеспечения.

На уже привычно каменном лице мелькнуло что-то вроде улыбки. Очень сдержанной.

– Благодарю, мисс. Спокойной ночи. Постарайтесь отдохнуть. – Джонатан бросил осторожный взгляд на кастрюлю с булькающим содержимым и на тени, сгущающиеся в дальних углах холла. – Будьте осторожны. Хаос ночью иногда… активнее. Вам он не угрожает, но может напугать.

– Не сомневаюсь, – вздохнула я. – Но у меня есть Йорик. И ломик. Доброй ночи. До завтра.

Джонатан еще раз кивнул, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой массивную дверь. Звук щелкнувшего замка прозвучал неожиданно громко в наступившей тишине.

Я осталась одна. Вернее, с Йориком. И с булькающим существом в кастрюле. Усталость навалилась как бетонная плита и повалила меня на диван, уже застеленный свежим постельным и прикрытый тем одеялом, что потоньше. Пес запрыгнул ко мне, устроился калачиком и лизнул меня в подбородок.

– Ну что, Йорик, – прошептала я, гладя его теплую спину, – проклятый дом, конечно, но другого у нас нет.

Глаза сами закрывались. Бульканье в кастрюле убаюкивало. Мысли о воде и теплой еде из термоса боролись с желанием уткнуться лицом в подушку и отключиться. Йорик уже посапывал у меня под боком, теплый комочек доверия и усталости.

«Сначала гигиена, – упрямо сказала та часть мозга, что отвечала за выживание. – Хотя бы руки. И лицо. И зубы. А то завтра проснусь с пыльной маской египетской мумии и вонью изо рта».

С трудом оторвав себя от дивана, я взяла со стола керосинку. Сейчас на кухню… Мимо горы мусора у двери. Мимо портрета первого Локвуда, чьи зеленые глаза теперь отсвечивали даже в темноте. Мимо кастрюли со скрюченной, мокрой редиской, тихо булькающей в грязной воде. Что-то она там подозрительно притихла, кстати.

Я подняла лампу повыше и тут же ее едва не уронила. Мама дорогая, что это?!

В кастрюле сидел мужик. Настоящий. В натуральную величину. Голый. Мокрый. И… рогатый.

Не жалкое сморщенное существо размером с большую кошку, а взрослый, хорошо сложенный мужчина. Широкие плечи, мощные руки, обхватывающие колени (которые теперь были не костлявыми палками, а нормальными человеческими коленями!), сильная шея, косматая шевелюра, из которой торчали… рога. Темные, слегка изогнутые, они росли прямо из густой, мокрой шапки черных как смоль волос.

Вода едва доходила мужчине до пояса, обнажая торс, покрытый каплями и… ну, в общем, ничего детского или статуэточного в этих формах не было.

Кастрюля, которая раньше казалась огромной, теперь выглядела жалкой ванночкой. Ошейник все еще впивался в кожу на шее, а цепь лежала тяжелой, мокрой змеей на полу.

Глава 7

Мужчина сидел, уткнувшись лицом в колени. Длинные мокрые пряди скрывали его черты. Плечи слегка вздымались – он дышал. Глубоко и ровно. Как спящий.

Я застыла в изумление, но мозг лихорадочно пытался обработать картинку: огромный, мокрый, голый мужик с самыми настоящими рогами, торчащими из черных волос, сидит в кастрюле для вымачивания «редиски», как взрослый дядька в игрушечной машинке.

Йорик, маленький герой, орал как резаный, прыгая между мной и неведомой… хренью. Он бы и хотел цапнуть внезапно разросшегося чудика, но не доставал через высокие медные борта кастрюли.

– Фу! Тихо! – прошипела я автоматически, но сама не могла оторвать взгляда от этой… этой антропоморфной версии козла.

А козел сидел, уткнувшись лицом в колени, вода с волос стекала по его спине ручейками. Дышал он ровно, слишком ровно. Как спящий опасный зверь. Возле моего дивана! А если бы я заснула… а он как выскочит, как выпрыгнет! И забодает. Уф…

И тут я краем глаза заметила странное. Пригляделась и охнула. Мощные козлиные плечи не просто вздымались от дыхания. Они дрожали мелкой, частой дрожью, как у промокшей до последней шерстинки и замерзшей собаки. Вода-то в кастрюле ни разу не теплая, из-под крана! А он сидел в ней голый, кто знает сколько, – я же с Джонатаном возилась, потом припасы таскала, задремала… Мама дорогая! Он же не «редиска» на самом-то деле, а человек… Эм… Живое существо, хотя и рогатое! И его наверняка бьет жуткий озноб!

Весь мой шок, страх перед неведомым и мысль «что за черт?!» моментально испарились, сменившись прагматичной яростью зоозащитницы возле бездомного кота, которого кто-то облил водой на морозе.

– Ах ты ж!.. – вырвалось у меня, и я решительно шагнула вперед, отпихивая Йорика ногой, чтобы не споткнуться. – Да ты же замерз, болван! Вылезай из кастрюли!

Я ткнула пальцем в мокрое плечо. Кожа под пальцами оказалась ледяной, как мрамор на морозе. И твердой. Мурашки побежали у меня по спине.

– Эй! Ты! Редиска! – тряхнула я его за плечо. Тело подалось, но реакции ноль. Глаза по-прежнему смотрели в никуда, сквозь колени и кастрюлю. Дрожь усиливалась. – Ну все, хватит мокнуть! Марш на диван! Быстро!

Ругань, похоже, подействовала лучше любых других слов. Или просто инстинкт заставил пошевелиться, когда стали дергать. Мужчина неуклюже поднял голову, его темные глаза медленно сфокусировались на мне. В них все еще была пустота, но теперь смешанная с непониманием.