Академия палачей (СИ) - Телес Илия

– Тессария? – окликнул меня доктор Лесстер, когда я уже просканировала свой браслет и готова была покинуть медпункт, погрузившийся в до боли противную тишину.

– Да?

– Я рад, что мы с вами не стали врагами, несмотря ни на что. Уверен, мы ещё не раз окажемся полезными друг другу.

Я лишь кивнула, но отвечать что-то утвердительное не стала. И поворачиваться в сторону доктора – тоже нет.

Выйдя на улицу и съёжившись от прохлады, я заметила капитана Рейгана. Он дремал, привалившись к стене медпункта. Его не пустили ко мне? Приблизившись к ксенийцу, я присела на корточки и потянулась к его лицу, но рука была перехвачена в ту же секунду. Осторожно сжав пальцами моё запястье, Ксавьер посмотрел мне в глаза, словно пытался убедиться, что это не сон и не мираж. Он потянул на себя, а я не сумела сдержать равновесие и рухнула на его колени.

– Сколько тебе говорить, чтобы перестала поступать безрассудно? Ты же с ума меня сведёшь! – прошептал Ксавьер мне в шею, обжигая своим дыханием.

– Не ты ли хотел убить меня, когда только оказалась здесь? Откуда столько заботы?

– Не я ли вырвал тебя из коридора смерти? Уже тогда я почувствовал нашу связь, тянущуюся с самого детства… и не смог позволить тем тварям сожрать тебя. Однако раз за разом ты влипаешь в неприятности, сама лезешь в омут с головой. Почему?

Я ведь не могла сказать, что переживала за него, поэтому изначально рванула на лётное поле именно по этой причине?

– Нам не было смысла оставаться в безызвестности. К тому же только так я сумела раскрыть некоторые способности Ската. Я ни о чём не жалею.

– А я жалею… о том, что не смог защитить тебя. И из всех снова пострадала лишь ты одна. Не понимаю, что с тобой не так.

– Наверное, я просто такая неправильная?

Я поёрзала в попытке встать, но капитан сильнее стиснул меня в объятиях, не позволяя выбраться. Вспомнился его вопрос… или просьба? Он хотел, чтобы я разобралась в себе и определилась, кто мне нужен. Я хотела бы сказать ему, что при других обстоятельствах не стала бы даже задумываться и дала шанс нашим отношениям… при других. Сейчас в первую очередь хотелось разобраться в самой себе. В своём предназначении. Если меня пытались несколько раз убить, значит, я мешала кому-то… альянсу? Ополчению? Вряд ли я сделала что-то плохое последним… Может, мой странный цвет волос действительно как-то связан с миссией мамы на Лавентии?

– Меня накажут? – нарушила я, образовавшуюся между мной и Ксавьером тишину.

– Нет. Вас с Квентоном не станут наказывать. Адмирал сказал, что вы ослушались, и за это следует наказать, но… вы проявили смелость и доказали, что готовы сражаться наравне с третьекурсниками… К тому же, тебе удалось захватить пленных. Это достойно награды. Наградой станет отсутствие наказания.

Я нервно хохотнула.

Прохлада заставила передёрнуть плечами. И как Ксавьер не мёрз, сидя на голой земле?

– Простудишься… – прошептала я. – Лучше пойти отдыхать.

– Простуда – меньшее, о чём я сейчас беспокоюсь. Ты должна пообещать мне, что заляжешь на дно и прекратишь уже отсвечивать. Дай мне время, чтобы я разобрался, кто пытается навредить тебе.

Моя голова покоилась на плече ксенийца, но я всё-таки подняла и повернула её, чтобы посмотреть парню в глаза.

– Ты ведь тоже не думаешь, что это была простая проверка, правда?

– Это точно нападение, но я не понимаю, почему адмирал старается скрыть его…

Потому что нападающие прилетели с Новой Земли и хотели выкрасть меня? Хм… Тоже мне диковинка! Простая человечишка, запутавшаяся в себе. Зачем я сдалась альянсу или ополченцам? Какая только больная мысль не посетит голову с такой-то жизнью.

Ксавьер всё-таки разомкнул объятия и выпустил меня. Встав рядом со мной, он посмотрел как-то особенно, заставляя сердце сжаться и замедлить биение. В его молчании скрывалась тайна, которую мне хотелось бы разгадать. Спросив, кто мне нужен, он не сказал о своих чувствах. Тогда я была благодарна, но сейчас хотела бы услышать… Возможно, я нуждалась в чём-то осязаемом? В человеке, который любит меня? Возможно, мысль, что я важна кому-то как глоток воздуха, помогла бы мне остановиться и перестать думать о своей важности для альянса и ополчения? Возможно…

– Нам нужно отдыхать. Никто не скажет нам правды, но нападение может повториться. Лучше быть в форме, – прошептала я, нарушая молчание, ставшее хуже ожидания своей очереди на гильотину в это мгновение.

– Я постараюсь выяснить, что скрывает адмирал. А ты…

– Не отсвечивать. Я поняла. Спасибо, что возишься со мной.

– Ты подумала над моими словами? Я не хочу давить на тебя, но я не умею делиться с другими тем, что принадлежит мне. И я каждый раз сгораю от ревности, когда вижу, как кто-то прикасается к тебе.

Сердце забилось в неровном ритме. Я закашлялась, поперхнувшись слюной, но ответить не успела. Хотела спросить, почему он ревнует, и что испытывает ко мне на самом деле… Хочет, чтобы я стала его любовницей или рассчитывает на что-то большее? Самой хотелось бы услышать последнее. Я влипла слишком сильно, чтобы притворяться, что места временной игрушки мне будет достаточно.

– Так и знал, что найду Ксавьера здесь. – Командир приблизился к нам и перевёл взгляд на меня: – Не думал, что тебя отпустят так рано. Ты обессилела так сильно, что мне казалось, ты проспишь в капсуле до самого утра.

– Я в порядке. Спасибо за заботу, – кивнула я, отступая и увеличивая дистанцию между собой и парнями.

– Аарон, я говорил тебе, что ты всегда появляешься слишком вовремя? – нахмурившись, спросил Ксавьер, глядя на старшего капитана так, словно взглядом можно испепелить на месте.

– Правда? Говорили обо мне? Я не стану отчитывать Тессарию и говорить, что она должна была выполнять приказ, а не рваться в бой. Уверен, что ты уже сделал это. Поэтому в нашем случае я поведу себя как хороший родитель и похвалю. Это был смелый поступок.

Знал бы он, что изначальной причиной смелого поступка было желание защитить Ксавьера. Мне показалось невыносимой мысль, что он может не вернуться. Уже потом я подумала, что если не защитим границы в космосе, то и скрываться на территории кампуса бессмысленно.

– Это на тебя не похоже, – Аарон улыбнулся и чуть склонил голову набок, словно пытался заглянуть мне в глаза.

– Что?

– Ты молчишь! Я только что похвалил тебя, но ты ни слова не сказала. Обычно находишь десять в случае похвалы или попытки отчитать тебя.

– А-а… Ну… Спасибо, наверное?

Ксавьер хмыкнул, да так громко, что больше походило на усмешку.

– Вы что-то скрываете от меня? – Аарон посмотрел сначала на меня, а потом перевёл взгляд на своего заместителя.

– Мы планировали пойти ко мне и окончательно успокоиться в объятиях друг друга… согреться. Но, вероятно, ты решил изменить наши планы.

Я вспыхнула до корней волос от столь смелого заявления. Успокоиться в объятиях друг друга? Планировали пойти к нему? Ксавьер Рейган, чтоб его! Ещё принц называется!.. Манер никаких. Неужели не понимал, что ставил меня в неловкое положение? И ладно порочил честь… в нашем случае честь заключалась в службе уставу – это главное предназначение палачей. А как довольно улыбался-то!..

– Я… – Аарон растерялся. Он побледнел и перевёл взгляд на меня, словно искал подтверждения этих слов или опровержения. Серьёзно? – Не думал, что могу помешать.

– Шутки шутками, а я хочу спать. Завтра у нас тестирование и стрельба из бластеров, потребуется высокая концентрация внимания, поэтому я пойду. Спасибо вам обоим за заботу, – произнесла я и не стала дожидаться, когда эти двое ответят хоть что-то.

Сбежав от ответа, я не почувствовала себя лучше, но продолжать выяснять отношения в присутствии Аарона не видела смысла. В конце концов, Ксавьер пока сам не говорил, чего хочет, только требовал от меня. Разве так решаются вопросы? Мне вот казалось, что нет. Нельзя вытягивать из одного решение чуть ли не щипцами, а самому молчать. Боги! Не думала, что влюблённость это так сложно. Читая романы, придуманные Аю, я всегда воображала любовь чем-то красивым, эмоциональным… а теперь понимала, что у монеты всегда есть две стороны. Причинить боль себе или кому-то? Сказать о чувствах и разбиться о риф полного отсутствия взаимности? Бояться этого и всю жизнь молчать? Да блин! Я в академию палачей поступила или в академию порока? То Меллани вечно твердила о романтике, то теперь собственную голову разрывают пошлые мысли.