Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

- Что-то ты тоже не гнушался мощи рассветного сокровища, - усмехнулся в ответ Жиль.

- Было – и использовал. Кстати, ты в курсе, что оно не станет служить вору?

- Вору не станет, - согласился Жиль. – А если тот, кто добыл его в бою, возьмёт себе и решит поиспользовать – то оно не станет возражать, уж поверь. Вот тебе как эта штука досталась?

- По наследству, самым правильным путём, - пробурчал Бернард. – Ни с кого не снимал и никого не убивал ради того камня.

- И то хорошо, - усмехнулся Жиль. – Только угрожал матери убить её ребёнка. Как она там тебя не задушила-то на месте, не понимаю.

- Ещё только не хватало, душить меня, - очевидно, он представил, и потёр шею. – Когда доберусь до неё – приструню, чтобы и не думала никого душить!

- Да что в ней такого, что вы все к ней лезете-то? И ты, и племянник твой, или кто он там тебе, и Кресси эти безмозглые? Ну, дама из приличной семьи, ну маг, но она всю жизнь была дамой из приличной семьи и магом!

- А тут, знаешь ли, у каждого свой интерес. Кресси хотят сохранить возможность выдавать замуж её дочерей – и справедливо полагают, что магов можно отдать и без приданого, да ещё и руки на том погреть. Дураку Габриэлю нужен маг, чтобы пугать моих рокелорских родичей. А мне эта особа подходит в качестве жены и матери моих детей – раз у неё стабильно рождаются маги даже от полной бездарности в этом смысле. Имея супругу-мага из хорошей франкийской семьи и одарённых детей, я смогу занять приличное положение при дворе. Пусть не мага, но – советника его величества.

- И зачем же моему родичу такой советник, не подскажешь?

- Твоему родичу, очевидно, незачем. А вот Генриху Рокелору – сгодится.

- Тот Генрих, говорят, на ладан дышит.

- Это сплетни, они нуждаются в проверке.

- И как же ты собрался их проверять? Штурмовать Пале-Вьевилль?

- Зачем? Попрошу обменять, например, тебя – на него. Думаю, мне отдадут одного умирающего короля в обмен на практически здорового королевского родственника, да ещё и придворного мага.

- А вот это вряд ли, - покачал головой Жиль. – Мадам Екатерина очень зла на его величество Генриха, а его величество Карл не питает ко мне особой любви.

- Тогда я поторгуюсь с Вьевиллями – маршал женат на твоей сестре, уж наверное не бросит родича помирать.

- Маршал Вьевилль не идёт на поводу у разбойников и бунтовщиков, - покачал головой Жиль.

Это было известно даже ещё и до нынешних беспорядков. Глупые они, бунтовщики и заговорщики.

- Как же, а кто тогда освободил из дворца супругу Рокелора?

Жиль посмеялся.

- Сплетни нужно слушать, - назидательно сказал он. – Потому что освободили её два безбашенных приятеля – господин коадьютор Льенского архиепископства и брат госпожи Мадлен, второй – с супругой. Поговаривают, что ранил Рокелора как раз Саваж, а ожоги ему достались от того пожара, что устроила во дворце госпожа Анжелика.

- Анжелика де Безье? К которой ты, говорят, сватался? – проявил Бернард знание придворных сплетен. – И Саваж увёл её у тебя?

- Скорее, у моего племянника, - усмехнулся Жиль. – А меня господь миловал от такой супруги. И научил прислушиваться к тому, что говорят разные люди, особенно – те, от кого мы чего-то хотим. И если ты что-то хотел от госпожи Мадлен, то – что тебе мешало к ней прислушаться? А теперь, полагаю, немного поздно.

- Чего это поздно-то? Скоро нас откопают мои люди!

- А что, уже копают? – поинтересовался Жиль.

- Должны, - сообщил Бернард.

Раз должны – нужно торопиться. Он потянулся мыслью к небольшому ядру, лежавшему позади Бернарда, приподнял его и тюкнул дурака по плешивой башке. Тьфу, лучше уж вообще без волос, чем такое вот недоразумение.

Тюкнутый Бернард ожидаемо завалился на бок. Жиль прислушался – дышит. И хорошо. Только вот что с ним теперь делать?

Почему-то вспомнился де ла Мотт и его шуточки про превратить в жабу. Что ж, так тому и быть. Жиль усмехнулся - и превратил Бернарда в жабу. Жаба вышла роскошная – пупырчатая, зелёно-бурая, она жмурила глазищи и хотела ускакать в темноту, но Жиль погрузил её в сон и подтянул к себе поближе. Жабу нужно будет забрать с собой.

Дальше следовало оглядеть подвал. Знание о мифических людях этого Бернарда и очень реальном складе оружия в их распоряжении тревожило, и об этом нужно было сообщить как бы не зятю-маршалу. Значит, пора начинать двигаться.

Жиль попытался встать, это оказалось сложно, вдохнуть полной грудью тоже было больновато – ребро сломал, что ли? Ладно, дело житейское, хоть и неприятно.

Морщась от боли, Жиль снял дублет и завернул в него спящую жабу. Сложил возле себя. Рядом положил снятые сапоги, пояс с сумкой, чулки и штаны – всё это не поможет, только помешает.

Дальше следовало упаковать вещи. Жиль освоил такую упаковку давно, и спасала она его не раз в подобном положении – когда нужно выбраться из очередной засады. Под его взглядом куча превратилась в кучку размером с кулак, и была сложена в мешочек, мешочек Жиль завязал и повесил на шею.

А теперь – трепещите, враги, сколько бы вас не было. И прощай, счастливая сорочка – жаль, что пришлось вот так её использовать, и спасибо любимой Мадлен, что подлатала. Заклинания в ветхом предмете содержались весьма мощные, и одно из них сейчас поможет.

Жиль зажмурился и напрягся, ткань треснула и рассыпалась в клочья, а сам он уменьшился в размерах и принял форму мыши. Мышь понюхала воздух, зажмурилась – и взлетела. Долетела до дыры в потолке, выбралась в развалины домика, а уже из них – на улицу Доброй Хозяйки. Ожидаемо у дома не было никого – кроме пары стражников в дублетах зятя, но – им он в мышином облике ничего не объяснит, а показываться на улице голым средь бела дня – так решат, что королевский родич последний ум растерял.

Лучше бы в Пале-Вьевилль, но домой, на улицу Багряной Розы – ближе. Значит, пойдём туда – хоть бы и на коротких мышиных лапках.

Короткие мышиные лапки не очень-то годились для беготни по улицам, особенно – хромые мышиные лапки. И то спасибо госпоже Жийоне и артефакту, придавшему сил, потому что без волшебного камня Жиль бы уже совсем не мог ходить – ни на лапках, ни на ногах.

Сколько он провалялся без чувств в том подвале? Пару часов, наверное. Потом ещё беседовали с Бернардом, и пока он наружу выбрался – в общем, на улицу Багряной Розы Жиль добрёл в сумерках. Ворота стояли запертыми – правильно, но он поднырнул под них и прихромал к порогу дома. Двери ему тоже никто не открыл, что немудрено. Эх, хочется уже внутрь, а у него, видите ли, лапки.

Возможностей было две – вернуться в свой человечий облик на пороге или попытаться найти какую-нибудь неучтённую дырку в периметре. Или… добраться до приоткрытого окна караулки? Сил оставалось очень уж мало, всё же, мышь – зверёк мелкий, к дальним походам не приспособленный.

Звериное чутьё завопило об опасности мгновением раньше того, как Жиля мягко взяли за шкирку и куда-то понесли. Он не сразу сообразил, что происходит, а потом разглядел в сумерках мощные когтистые лапы, легко обходящие дом сбоку. Его милость Котальдо вышел на вечернюю охоту!

Жиль не знал, смеяться ему или плакать, и узнает ли его магический зверь в таком нечеловеческом обличье. Впрочем, его милость был осторожен – держал Жиля аккуратно, и когда заходил в дом через специально устроенный для него ход, пригнул голову, чтобы не задеть притолоку, и не дал защемить хвост. Хоть то ладно, потому что от болтания в зубах головой вниз у Жиля уже изрядно кружилась та самая голова. Он закрыл глаза и прислушался.

Голоса. Жакетта, де ла Мотт, его парни – Аккарен, Сен-Мишель, Жироль, и кто-то ещё. Госпожа Жийона. А где племянник?

Его милость разжал зубы, и Жиль шлёпнулся на что-то мягкое.

- Что это? – изумилась Жакетта. – Зачем мне мышь?

Жиль открыл глаза – ох ты, котик сгрузил его прямо ей на колени.

- Наверное, это не простая мышь? – усмехнулась Жийона.

Взяла его в руки, осмотрела. И положила на пол. Спасибо вам, добрая госпожа. На полу сподручнее.