Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения

— Предпочитаю побеждать в действительности.

— Да ну? — проговорил Ильхас, ловко сгребая все камешки в сторону и расставляя их заново для очередного противника. — Значит, у нас с тобой много общего.

— Действительно.

Оставалось надеяться, что сарказм в моем голосе не такой уж явный.

— Императору нужны такие люди, — сказал Ильхас со всей серьёзностью, бросая на меня прямой взгляд без увиливаний — и наверняка считывая мои нестабильные эмоции. Казалось, он старался проникнуть глубже, за фасад моей уверенности, чтобы считывать то, что я так усердно пыталась скрыть. — Если ты и правда так сильна, как говорят, для меня будет честь служить вместе с тобой на благо Ивварской Империи и во имя императора.

— Угу. Если только моя служба не приведет к печальным последствиям, — проговорила я, думая про Тавиана и тех, кто пострадал от магов-захватчиков: я слышала не одну подобную историю, как целые семьи лишались всего, не угодив нашему повелителю. И в сердцах прошептала одними губами, думая, что никто не услышит: — В гробу я видела твоего императора.

На мгновение показалось, что тишина вокруг стала слишком острой.

— Знаешь, твой брат однажды допустил ошибку, — бросил Ильхас, сидевший напротив так, будто он всё же расслышал. — Не повтори, если не хочешь оказаться на его месте.

Тавиан тоже посмел выступить против Сиркха?! Он нарочно угрожает мне сейчас, что… сдаст за предательство? Я резко встала из-за стола, уже пожалев о сказанном, и в глазах Ильхаса теперь видела подозрение и желание сдать меня дарханам, а может, и самому настоятелю. Почудилось, что все вокруг сжались вокруг, обступили плотным кругом, не позволяя вырваться. И смотрят осуждающе и зло: я посмела сказать что-то против государства, которое мне помогает и учит меня? И это в священном городе богов!

Тревога нарастала и нехорошо давила грудь. Я снова обернулась в поисках поддержки, но её не было, казалось, я везде вижу лишь горящие огнём, осуждающие взгляды. Отвернувшись, я попыталась уйти прочь, но толпа была слишком большая, сердце колотилось где-то в горле, и я уже видела, как снова вспыхивают и ярче пульсируют факелы.

Мой дар жадно тянулся к ближайшему огню, соединяясь в крови в жгучую смесь страха и злости. Вспышки — как удары молний — яркими языками пламени рвались наружу, и перед глазами стало всё размытым.

Кто-то схватил меня за руку и быстро выцепил из толпы прочь. Ну конечно… Бьёрн, который был рядом, как всегда — почти в самый последний момент, словно он ждал этого. Его крепкие пальцы обжигали мою руку, но я не пыталась вырваться, и он почти приобнял, оберегая от шумной кучи учеников.

— Похоже, тебе всегда придется ходить рядом со мной, м? — склонился он к моему уху, щекоча дыханием.

Жжение в груди стихло, сердце перестало колотиться, хотя я всё ещё глядела в его серебристые проницательные глаза, видела отражающийся там огонь и дышала так тяжело, будто только что бежала вверх по горе.

Мы остановились подальше от толпы, и Бьёрн повернулся ко мне, звякнув колечками в волосах. В полумраке и свете пламени его лицо казалось мягче, но загадочней — и так вдруг захотелось коснуться его ладонью.

Я вспомнила наш поцелуй, и то, в каких обстоятельствах это случилось, и все свои невыносимые чувства к этому дархану, от которых меня бросает из холода в жар. Да, он знает, как меня успокоить.

Но не хочется, чтобы это оставалось единственным вариантом!

Не могу же я вечно быть с ним и позволять ему целовать себя, когда перестаю контролировать свой дар. Даже если… Даже если мне бы такого хотелось!

— Спасибо, — было единственное, что я смогла сказать, успокаивая порывистое дыхание. Через толпу я увидела мелькнувшую Мэй. Почудилось, будто она сделала мне знак, призывающий последовать за ней, и я поняла, что надо воспользоваться этим, чтобы избежать неловкости: на нас и так уже смотрят. — Всё хорошо, Бьёрн. Мне просто… просто надо выйти на воздух. Подышу и всё пройдет.

Я слишком резко вывернулась и быстро пошла к выходу из зала. Ощущение пещеры превратилось в угрозу, сдавливало грудь, и до ужаса захотелось вдохнуть свежий воздух.

Но когда я вышла из храмового зала, то убедилась, что пигалицы и след пропал.

Снаружи ночной ветер оказался освежающим и холодным, пробирая до костей после душного, наполненного дымом и разговорами помещения — сразу захотелось закутаться в тонкую шелковистую накидку. Небо было ясным и звёздным, только вдали плыли рваные серые облака. Казалось, весь зал ещё гудел в ушах, но здесь, на улице, всё было другим — спокойным и тихим, будто мир замер в ожидании.

По коже пробежал озноб. Где же Мэй? Может, мне вернуться? Рядом никого не было, и как будто в тишине я различила осторожные шаги. Они затихли, но я всё же заметила мелькнувшую тень у поворота, словно кто-то специально ждал, чтобы я последовала за ним. Не думая долго, я ускорила шаг, пытаясь догнать, но лёгкий шорох исчез в темноте.

— Мэй? — прошептала я, надеясь услышать знакомый голос.

Возвращаться в зал не хотелось, хотя там сейчас явно планировалось самое интересное: все ждали прихода настоятеля. И все собрались там. Может, никто и не обратил внимания на мой уход: для большинства это была вспышка эмоций от прилюдного проигрыша в тафл.

Я сделала ещё несколько шагов по тропинке, ведущей от главного зала. Воздух стал свежее, а вокруг тишина сгущалась, нарушаемая лишь шорохом ночного ветра. Луна едва освещала путь, заставляя меня ориентироваться больше по интуиции, чем по зрению.

Мое чутье привлекла тёмная тропинка, ведущая в сторону одного из старых садов на нижнем уровне монастыря. Этот сад, когда-то бывший ухоженным, теперь давно заброшен, заросший диким плющом и мхом — я видела его раньше, казалось, дарханы нарочно оставили его зарастать. Может, это было священное место, куда нельзя ходить и топтать эту землю…

Среди густой растительности скрывалась небольшая каменная беседка, которая когда-то служила для уединённых молитв, но теперь была позабыта. Я остановилась у старых каменных ступеней, ведущих вниз, по которым явно давно не ходили. Густой плющ обвивал каменные перила, а мох затянул поверхность ступеней так, что стало скользко. Чуть поколебавшись, я всё же пошла вперёд, следуя внутреннему зову. Прямого запрета ходить туда я не слышала, верно?

Могу я захотеть помолиться Четырём богам, чтобы те подарили мне больше сил и стойкости сдерживать эти силы? Если сейчас придут дарханы, и меня прогонят прочь… Скажу, что лишь хочу побыть одной и искала место, где никто меня не найдет — это вряд ли покажется странным.

Спустившись, я оказалась перед густой стеной деревьев и кустарников. Сквозь листву я едва заметила силуэт беседки, скрытой в зелёном хаосе: она выглядела почти как часть природы.

Я осторожно подошла ближе, ощущая, как камни под ногами становятся неровными, и замерла, прислушиваясь. Снаружи всё выглядело тихо, но интуиция подсказывала мне, что здесь есть что-то ещё.

— Мэй, — прошептала я всё же.

Где-то очень отдаленно будто слышались голоса. Если подруга здесь, то явно не одна.

Это ещё одно сборище для тех, кто устал от большого праздника? Наверняка мне туда не надо, как и получить неприятности на свою голову. Может, Мэй хотела просто отвлечь меня, чтобы не случилось беды, или поделиться ещё каким-то секретом?

Но я застыла, когда услышала тихое и прерывистое:

— Если она придёт, обратного пути не будет… всё рассказать. Император… через две недели… Надо быть… готовыми.

Сердце нехорошо сжалось, чтобы потом забиться с утроенной силой, и я торопливо, едва не поскальзываясь, направилась прочь, стараясь не проронить ни звука.

“Она” — это про меня? Мэй поэтому меня сюда зазвала, услышав, что я думаю про нашего всемогущего повелителя? Это не просто собрание.

Это куда больше похоже на заговор, и мне точно-точно туда не надо, если я не хочу подставить и себя, и свою семью, на которую, оказывается, император имеет свои виды.