- От воды?
- От любви... - вздыхаю пафосно, но тут же щекочу Иту под рёбрами, и мы, спотыкаясь, падаем в траву у крыльца.
Она бьет меня кулачком по плечу, но несильно, а я, придерживая за бедро, сдуваю с ее брови соломинку...
Мы валяемся в высокой траве, как два сорванца, и хочется летать от этой простой радости. Тут — топ-топ-топ — и из-за угла избушки появляется соседский козёл, Витас. Жёлтые глаза, борода клинышком, один рог сломан ещё в драке с волком…
- О-о… - Ита смешно прикрывает рот ладонью. - Кажись, мы на его любимом месте.
- Пусть потерпит, - ворчу я, но Витас уже фыркает и бьёт копытом.
Ита пытается привстать, но я удерживаю ее за бедро:
- Не двигайся… Хорошо же лежим. Может, пройдет мимо.
Но Витас — не из робких. Он подходит вплотную, наклоняет морду и… начинает методично жевать мои волосы.
- А-а-а! - я дёргаюсь, но козёл уже увлечён - тянет прядь, будто сено. - Отпусти, рогатый чёрт!
Ита катается со смеху, а Витас, воспользовавшись моментом, переключается на ее рукав. Теперь все куда-то тянутся или за что-то тянут. Козел — женскую рубаху, Ита — ко мне, я — к козлу, чтобы оттолкнуть его морду от своей Ашим.
- Да отпусти ты его! - кричу я, но Ита уже в истерике.
В итоге мы отбиваемся, она - с разорванным рукавом, я - с пучком пожеванных волос, а Витас победно трётся рогом о мою ногу, оставляя полосу грязи. И блея, гордо уходит за дом, будто сказал всё, что думал…
Ита, всё ещё всхлипывая от смеха, падает мне на грудь:
- Ну что… миловаться еще будем? - озорным тоном вопрошает она.
- Только если без рогатых свидетелей, - я стону, но тут же целую ее в макушку. - Хотя… он прав. Мы тут его травку мнём.
Иташка фыркает, а я, подхватив ее на руки, несу в баню — отмываться. Витас наблюдает из-за угла, жуёт, и в его взгляде читается явное: «И правильно, идите лучше мыться, пара балбесов»…
Долгий, летний день, что начался с потасовки с соседским козлом, плавно стремился к закату. Много после, когда солнце почти опустилось за горизонт, мы сидим на постели в нашей комнате, и я расплетаю косу Иты перед сном, пропуская гладкие пряди сквозь пальцы.
- Погаси свечу, - говорит она тихо.
Делаю, как велит моя хозяйка, а после кладу ладони на девичьи плечи и мягко разминаю их. Отведя волосы, нежно целую тонкую шейку и плечико, что выглядывает из-под широкого выреза ее ночной рубашки. Осторожно ласкаю мягкие груди, и моя желанная отвечает, льнет ко мне, вся податливая под моими руками.
Темнота, свидетельница нашей первой встречи и уютных, молчаливых прогулок, теперь окутывает нас своей тихой магией, становясь соучастницей нашей близости.
Касаюсь ее губ своими, и мы делимся дыханием в неспешном, пьянящем разум поцелуе. Чувствую мелкую дрожь женского тела под пальцами. И сам почти теряю рассудок.
Наши пылкие сердца стучат в унисон, ускоряя свой ритм. И мы оба знаем — впереди долгая, полная сокровенной сладости ночь...
Эпилог
Я не любил тебя ни сердцем, ни умом. – она навек с тобой.
Я полюбил душой.
И если ум забудет, а сердце остановится.
Моя душа
(приписывается Джалаладдину Руми.
мой вольный перевод с английского)
Повествование от третьего лица (еще 1 год и 4 месяца спустя)
Сегодня был особенный день. Саор сбрил трехдневную щетину с особой тщательностью и надел свою лучшую рубаху.
Ноги сами привели охотника по хорошо знакомой дорожке к насыпи у памятного камня.
- Привет, родная. С днем рождения.
Сильный мужчина положил букетик скромных северных цветов, которые он сорвал накануне, на песчаный холмик у камня с именем своей единственной.
Саор по обыкновению улегся на заиндевевшую траву рядом с холмиком.
- Хороший сегодня денек, ясный.
Мужчина поднял руку, разглядывая сквозь пальцы голубое небо с редкими облаками. А затем, как обычно, поведал любимой о разных событиях, что происходили в последнее время в селении:
- Вчера был в гостях у Роана с Ниной, их сынку уже второй месяц пошел. Даа, время летит... Копия Роан, что на мордашку, что по характеру. На всех смотрит сурово, хмурит маленькие бровки, но стоит Нине к нему наклонится — сразу личико светлеет, улыбается. Говорю же, точь-в-точь, как папаша.
Саор улыбнулся сам себе и задумался о неожиданных поворотах, которых полна жизнь.
- И еще...ты представляешь, нашего Брана взяли в оборот! Да ни кто-то там, а дочка князя! Какой был скандал! Так еще и Бран упирался изо всех сил, как строптивый, дикий жеребец. Я сначала тоже не мог поверить. Никто не верил, что молодая княжна влюбилась в простого немого охотника, отвергнув столичных, высокородных кандидатов. Надо отдать должное ее настойчивости — нашего Брана она взяла измором. Вцепилась в него мертвой хваткой, даже самому князю пошла наперекор. Характер у девицы еще тот... да только такая Брану и нужна была. После истории с Итой, другая бы с ним не справилась. Ты же знаешь: и гонора, и упрямства в нем больше, чем в серевном баране. Зато как он теперь смотрит на свою Ашим! Кажется, весь его мир заключен в ней одной. Я так рад за него. Наконец-то и он обрел свое счастье.
Охотник прикрыл глаза.
- А ты помнишь наши первые месяцы? Я часто вспоминаю. И знаешь, Еленика, столько лет минуло, а в моей груди все то же тепло.
Образ твой все так же ясно стоит перед глазами, стоит мне прикрыть веки. Руки помнят очертания твоего стана до каждого изгиба, до последней мелочи.
Жажду поцеловать твои уста, провести рукой по твоим волосам, снова наяву заглянуть в твои глаза и увидеть твою улыбку.
Ты жди меня там, родная. Хорошо?
Никому не ведом его срок в этом мире, но, когда настанет мой час, верю, что ты будешь встречать меня за гранью. Верю и жду нашей встречи.
Саор замолчал, прислушиваясь к ветру.
- А Ита... помнишь, я тебе рассказывал? Ждет ребенка. Итан с ума сходит от счастья. Смотрю на них и думаю... она сделала правильный выбор. Вся светится рядом с ним. Все-таки признаю, что они чудесная пара, и учитель ей больше подходит, чем Бран.
Саор снова замолк. На душе охотника было мирно, спокойно.
По небу плыли причудливые облака. В них он увидел знак скорой встречи с любимой. Двадцать ли, сорок ли лет придется ждать — все это лишь короткий миг перед лицом вечности.
Вечности, в которой любовь побеждает смерть.
Конец
