Шпионка. Часть 2 (СИ) - Вернер Анастасия

— Рьюити послала ему предупреждение. Не думаю, что он заодно с директором, — устало проговорила я.

— Мы этого не знаем, — резонно заметил Золин. — Я тут насобирал кучу всякой информации.

— Хочешь, чтобы мы после занятий её просмотрели? — Я заинтересованно приподняла голову.

— Нет, я хочу, чтобы ты отнесла её Эстану.

Повисла пауза. На моём лице отразилось замешательство. Секунду мы с Золином буравили друг друга странными взглядами. Я поджала губы.

— Не хочешь сам сходить? Заодно и брата проведаешь.

— Со мной он не хочет разговаривать.

— Ты этого не знаешь.

— У меня был целый год, чтобы в этом убедиться.

— Ему сейчас тяжело, — тихо сказала я.

— Я знаю. Поэтому хочу, чтобы пошла ты. У тебя… лучше получается с ним разговаривать.

От меня донёсся раздражённый вздох.

— Ну и кто теперь скрывает свои чувства? — Я зло схватила папку с бумагами и положила её на скамейку рядом с собой. — Ладно. Что от меня требуется?

— Так как времени у нас в обрез, я договорился с Дереком. Он тебя прикроет. Ты можешь идти прямо сейчас, но только возвращайся скорее. Просто передай ему бумаги. Пусть он посмотрит и скажет, что нам теперь делать.

— А Дерек не может выполнить эту функцию? — не поняла я.

— Дерек воин, он ни черта не смыслит в политических играх.

— А Эстан смыслит? — хмыкнула я.

— Отец готовил его в дипломатическую делегацию между городами.

— Серьёзно?

— Да. Он правда хорош в этой области, но сама понимаешь. Без пинка под зад он сейчас ничего делать не будет.

Я перевела огорошенный взгляд на папку с бумагами. Ничего себе. Да я, оказывается, совсем ничего не знала про Эстана. На секунду мои мысли перенеслись в наше ужасающее путешествие до долины Азур. К реке Версянке. К тому моменту, когда я пыталась уговорить Криссэль не кричать от страха. Я предложила ей подумать о чём-то, что вызывает у неё улыбку и заставляет душу петь.

Она выбрала Эстана.

— Одобряю твои слова Джексону, — внезапно выдал Золин, чем заставил меня вздрогнуть и удивлённо уставиться на парня.

— Чего?

— Он это заслужил. Да и не похожи вы совсем, так что у вас всё равно ничего бы не вышло. — Видимо, заметив моё выражение лица, он решил пояснить: — Вы не созданы друг для друга.

— Чего?! — прошипела я. — Ты что, подслушивал?!

— Нет, — абсолютно честно моргнул Золин.

— Как же меня достала твоя магия! — мученически провыла я. Полушёпотом. — Что б ты провалился! Я хочу, чтобы твои кости плавились в Аду!

— Ну, ты кушай-кушай. Чайку попей. И не забудь к Эстану сходить. А мне пора на занятия, — состроил святую невинность Золин.

И, так же, как и Джексон, покинул меня уверенной походкой, тоже ни разу и не обернувшись.

***

Я как-то совершенно наивно надеялась, что со времени нашей последней встречи что-нибудь изменится. Но запах, цепкими щупальцами просочившийся сквозь щель открывающейся двери, убедил в обратном.

В прихожей были одни единственные ботинки. Рядом с ними приветливо улыбалось жёлтое пятно, уже давно высохшее, но вытереть его кто-то… вернее, кое-кто поленился. Пиво, небось, разлил.

С тех пор, как я была на кухне этой квартиры, банок, бутылок, грязной посуды и мусорных мешков только прибавилось. Запах стоял отвратный. Золин говорил, что первые полгода у них в доме была сиделка (что-то мне подсказывает, что их было больше — ввиду исключительного характера пациента), но потом Эстан приноровился сам. Он мог без помощи ходить в туалет и принимать душ. Последнего парень не делал уже давно: на это указывали его исключительно грязные волосы.

Хозяин квартиры обнаружился в комнате. Он спал. Или делал вид, что спал.

Эстан, видимо, вообразил себя мумией (или мертвецом?), а кровать саркофагом (или гробом?). Он вытянулся струной, ноги были прижаты друг к другу, руки патетично сложены на груди. Он ни храпел, ни сопел, ни… дышал?

Я поспешно склонилась над его лицом, чтобы прослушать дыхание. Вместо этого услышала:

— Ты можешь забыть дорогу в эту квартиру?!

— Тю, какие мы нежные. И нечистоплотные. — Я отклонилась и показательно зажала нос рукой.

— Просто. Убирайся. И никогда. Никогда. Никогда. Никогда…

— …не приходить сюда? — подсказала я, подозревая, что это «никогда» никогда не кончится.

— Да.

— А если у меня есть ценная информация?

— По поводу?

— По поводу директора и Главного конс-мага.

Эстан лежал в позе «мумии» и не открывал глаз, из-за этого трудно было определить, пьян он или нет?

— Ну а я тебе зачем?

— Не мне. Нам. Нам всем.

— Это что ещё за слезливая интонация? — Парень аж один глаз приоткрыл и удивлённо посмотрел на меня. Если так можно было назвать этот крайне странный взгляд.

Я неопределённо пожала плечами. Что поделать, после разговора с Джексоном, меня не тянуло вредничать.

— Тебе не надоело, что тебя используют, как гончую собачонку? — На губах Эстана появилась насмешливая улыбка.

— Кто использует? Золин? — Я хмыкнула.

— Естественно.

— Он меня не использует, и ты бы об этом знал, если бы захотел с ним поговорить.

Эстан открыл сперва один глаз, потом второй.

— Вот сейчас не понял. Это типо я не хочу с ним разговаривать?

— А ты думаешь, я сама каждый раз рвусь твоим перегаром подышать?!

Парень приподнялся на локтях и в полутьме задёрнутых штор посмотрел на меня ненавистным взглядом.

— Не буду я разбираться в ваших бумагах! Убирайся из моей квартиры! Он хочется поговорить?! Пусть приходит сам! — его голос едва не сорвался на крик.

Я только губы сжала. Постояла так несколько мгновений, пережидая бурю. Затем настойчиво протянула ему бумаги.

— Посмотри, — холодно процедила. — Золин надеется на твою помощь.

Эстан приподнял брови, посмотрел на меня в искреннем недоумении, словно решил, что мои слова — обычная шутка. Убедился, что нет, и начал хохотать.

Признаюсь, я опешила. Смех был не заразительным, не приятным и не искренним. Он был исступлённым. Наверное, именно так смеются сумасшедшие — запрокинув голову, заставив тёмные волосы распластаться по спине, и трясясь всем телом, словно бы содрогаясь от ударов.

— Ты что, серьёзно?! На мою помощь?! — едва сумел выдавить он.

Я не смеялась, только тяжёлым взглядом обводила это логово, в котором парень прятал безнадёгу и отчаяние.

— Эстан, ты должен помочь, — сказала настойчиво.

— Я сижу в инвалидном кресле, курица слепая! — окрысился он. — Чем я могу помочь?! Ты вообще хоть что-нибудь видишь дальше своего носа?! — Он зло ударил рукой по простыням, и, потеряв опору, брякнулся на спину.

— Ты считаешь, твои причитания заставят меня слезу пустить? — Я высоко задрала бровь, с убийственным спокойствием наблюдая за происходящим. — Возьми эти бумаги и помоги своему брату.

— Убирайся, — простонал парень, закрывая лицо руками.

— Ты не имеешь права выгонять меня. У тебя есть обязанности.

— Как же я тебя ненавижу! Уйди из этой квартиры и никогда сюда не возвращайся! От одного твоего вида мне хочется блевать!

Я зло стиснула зубы. Кулак свободной руки сам собой сжался, норовя хорошенько вмазать одному зарвавшемуся типу. Но внезапно на место задетой гордости пришло понимание: он не зарвавшийся тип. Он отчаявшийся.

Я опустила руку, в которой держала бумаги, и сказала тихо:

— Меня тоже когда-то лишили мечты, и мне пришлось жить дальше. У нас с тобой, Эстан, нет выбора. Нам никто не давал права жалеть себя.

— Да как ты вообще можешь сравнивать нас с тобой?! — взъелся он.

Я же настойчиво продолжила:

— Придётся найти якорь, который не даст уплыть ещё дальше.

— Чего?! Что за тупая метафора?!

— Эстан. — Я зло ударила себя листами по ноге. — Ты достал! Хватит, это реально уже бесит. Найди себе человека, который не даст тебе сдохнуть, вот и всё!

— На себя посмотри! — разозлился парень. — Сама живёшь только местью, и ради неё готова на всё пойти!