Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

От летней духоты клонило в сон, ботинки натирали, свечка то и дело порывалась закапать парафином стол, где-то вне поля зрения назойливо жужжала муха, вокруг царила полнейшая, непроницаемая тишина, какая почти всегда бывает на ночных дежурствах, но почти никогда — на дневных.

«Непыльная работа, — говорил год назад тесть, расхваливая Колину эту должность. — Платят хорошо, стабильно. Дел, считай, никаких — сиди да в потолок плюй весь день. А что тюрьма — так это одно название только. Хорошо, если десяток заключённых наберётся, да и те все смирные, политические. Сидят тихо, книжки читают. И ты читай, там библиотека есть. Всё есть! Идеальное место! Заодно и в Исток переберётесь с Ликой, хоть детям нормальную жизнь покажете!»

С последним Колин мог бы и поспорить. Тихая и размеренная жизнь в Викене его вполне устраивала. И работа устраивала — такая же охрана, только в частном доме.

Кто ж знал, что за видимым приличием хозяева дома лелеют весьма опасные планы.

Хотя… многие, как выяснилось, знали. Почти все. Внутренняя охрана — так и вовсе поголовно оказалась в этом деле замешана. В итоге ребята полным составом под суд и пошли.

Ну, почти полным.

Те, кто выжил.

Колин никогда не считал себя идиотом или тугодумом, но слушая показания бывших коллег только и успевал удивляться: как можно было не заметить очевидных вещей?! А вот не заметил. Проглядел. Просто делал свою работу, и думал о работе, а не о том, чем там в подвале хозяева занимаются и что за странные люди к ним ходят.

И ошибку допустил только один раз — пожалел свалившуюся с лисапеда девчонку, разрешил отлежаться в подсобке. Кто ж знал, что следом за девчонкой нагрянет отряд спецназа из Истока, а потом весь особняк и вовсе взлетит на воздух.

После этого только и осталось принять предложение тестя и перебраться всей семьёй в Исток. И всё вроде бы постепенно устаканилось, но…

— Эй, Астон, иди-ка сюда! — раздалось из коридора, где до этого лениво валялся на диванчике напарник Содди.

— Что там? — Вставать Колин не спешил. Было бы что срочное — звали бы по-другому, а покидать пост ради того, чтоб попялиться на здоровенного паука или на дефилирующую мимо окна красотку… В общем-то, ничего страшного, конечно, мир не рухнет. Но не сегодня же! Сегодня хотелось всё сделать правильно. Опять же, свечка на столе зажжённая. Вдруг погаснет? Или хуже того, упадёт да подожжёт что-нибудь?

И объясняй потом, что ты только на минутку с поста отлучился.

— Да авария на улице. Может, это… помочь там надо?

— Тебе скучно, что ли? — Колин выглянул всё-таки в коридор.

Диванчик был пуст, Содди топтался возле небольшого окошка, аж приплясывал от нетерпения:

— Я сбегаю гляну, а? Ну смотри, они в столб врезались — а наружу не выходит никто. Может, там водитель кровью истекает, а мы тут торчим… Я быстренько, туда и обратно, а?

— Не положено, — отрубил Колин. Формально Содди ему не подчинялся, но обычно слушался, как старшего и более опытного. — Что, думаешь, без тебя помощников не найдётся?

— Так ведь люди же! Ну войди в положение…

— Я так однажды уже вошёл в положение… — Снова вспомнилась та девчонка, свалившаяся с лисапеда прямо у ворот особняка. Как было не помочь? Вот и побежал её из кювета вытаскивать. Ещё и в сторожку затащил, чтоб на земле не валялась.

Колину тогда повезло, в официальные документы это нарушение не попало: когда судебные разбирательства начались, девчонка вообще из бумаг исчезла, словно и не было. И спецназ исчез. Вместо этого возникли какие-то бандитские нападения, передел сфер влияния и нарушения техники безопасности при работе с нелегальными арфактумами, повлекшие за собой взрыв.

Тёмное, в общем, дело.

И Колин на него свет проливать не жаждал. Было — и прошло! А сейчас всё хорошо, в жизни порядок, работа есть, причём официальная и стабильная.

Уж тюрьма-то точно не взорвётся!

Если, конечно, сюда никаких раненых затаскивать не будут в обход устава.

— Скучно! — сознался наконец Содди. — Не могу больше, я свихнусь тут сегодня. Отпусти, а. На пять минут.

— Ладно, валяй, — вздохнул Колин. — Посмотри, что там как. Врача вызови им там, если надо. Но сам в больницу не вздумай бежать, слышишь? Мальчишку какого-нибудь пошли, что ли!

— Так все мальчишки погнали на коронацию смотреть! — Напарник сорвался с места так, словно зачёт по бегу сдавал.

Он и сам от тех мальчишек недалеко ушёл. Если бы не дежурство, тоже небось отправился бы вокруг огороженного холма круги наворачивать в надежде заметить что-нибудь интересное. Балбесина!

Колин снова вздохнул.

Может, и он бы пошёл. Любопытно же — такое событие!

Свечка почти догорела, остался только фитиль в лужице парафина. Колин затушил его пальцами и прислушался. В коридоре было тихо. На улице — непонятно.

Звукоизоляция здесь была хорошая, в первую очередь для того, чтоб снаружи здание выглядело пустым и заброшенным. Поэтому и охрана заходила на работу через соседнее крыло. Вот там всё было красиво и прилично: огромные окна, двустворчатые двери, сложная пропускная система. А здесь — тишина, покой и иллюзия необитаемости.

В тюремной части здания и охраны-то почти не было. Один пост (тот самый, где коротали время Колин и Содди) — у чёрного хода, ещё один — в длинном коридоре, ведущем в соседнее крыло, и ещё один — на этаже с камерами и заключёнными.

Вот и вся безопастность.

А случится что — сразу соседи на помощь прибегут, их там много.

Впрочем, что тут может случиться? Кому они нужны-то вообще?!

Колин вздохнул в третий раз. В предчувствия он не верил, но неприятное, тянущее напряжение не отпускало. А напарник всё не возвращался.

Выждав ещё пару минут, Колин всё-таки подошёл к окну и выглянул наружу. Содди его как распахнул — так открытым и оставил, балбесина. И всё равно с обзором было не очень, забор мешал. В обычное время всю активность вокруг здания фиксировали арфактумы и необходимости в визуальном наблюдении не было, и сейчас возможности нормально осмотреться очень не хватало.

Машину, впрочем, охранник заметил почти сразу. Точнее, её капот, заметно промявшийся от удара о фонарный столб. Иногда в поле зрения мелькала серая рубашка Содди (форменную куртку этот балбес оставил на диване, мотивируя тем, что в ней жарко).

Что он там делал — разглядеть так и не удалось. Но что-то явно делал и возвращаться на пост не собирался.

Колин постоял ещё немного, проклиная собственную мягкотелость. Решение он уже принял, но упрямо тянул время в надежде, что всё разрулится само собой, и не придётся выбирать между совестью и уставом.

Совесть победила.

«Я только посмотрю, — попытался убедить себя Колин. — Посмотрю, и назад. И Содди обратно приволоку. И всё!»

Волочь Содди никуда не пришлось. Когда Колин вышел из здания, напарник уже сам бежал ему навстречу — растрёпанный и растерянный.

— Слушай, помоги, а! Там мужик без сознания, я его никак вытащить не могу. А в машине дымится что-то. Вдруг рванёт?

В машинах Колин не особо разбирался, но подозревал, что дымящийся двигатель — это такая штука, от которой хорошо бы держаться подальше, а неизвестных мужиков пусть лучше специалисты вытаскивают. Но совесть снова взбрыкнула.

Да и не поворачивать же обратно, раз уж вышел!

— Пошли, глянем, — решил он, и распахнул уличную калитку.

Кроме бессознательного мужика к машине прилагался белобрысый подросток, который безуспешно вокруг суетился.

Руки у него были в крови, на штанах тоже темнели пятна. Похоже, действительно что-то серьёзное стряслось.

Хотя на первый взгляд авария опасной не выглядела: судя по тормозному пути, машина в фонарный столб вписалась не на полном ходу, чуть замедлиться всё-таки успела. Но стекло лобовое разлетелось вдребезги. Может, осколком неудачно зацепило?

— Брысь, — велел Колин.

— Там мой папа, — шмыгнул носом пацан.

— Вижу, что не мама.

— Он застрял, кажется. И в себя никак не приходит.