Укушенная (ЛП) - Грей Джордан Стефани

Я потираю пульсирующую боль между бровями.

— Я не понимаю.

— Тогда, возможно, тебе стоит быть повнимательнее. Ты знаешь, с чего начинается наше рабство при дворе? — Она не даёт мне ответить. — Мы, служанки, занимаем достаточно высокое положение в иерархии, чтобы любые измены прощались в обмен на долги жизни.

Я безвольно опускают руки по бокам. Я отрицательно качаю головой. В этом нет никакого смысла.

— Ты… ты была преступницей?

— Предательницей. — Уна пожимает плечами. — Когда мне было четырнадцать, за мной ухаживал человек. Моя мать застукала нас вместе, когда мы обменивались любовными письмами и цветами, и меня отвели к графине Лейнстер для наказания. Она написала королю Европейского двора, и тот согласился, что, поскольку совокупления не произошло, меня можно привезти сюда и провести остаток моей жизни, прислуживая королеве и её придворным. Королева Сибилла предложила мне сделку — работать на неё, и я согласилась.

— Чушь собачья, — выдыхаю я. — Ты встречалась с человеком.

— Таков закон, — говорит Уна.

— Закон служит только тем, кто у власти. Они нарушают его, когда им это выгодно. Они нарушают его, когда хотят. — Мои когти разжимаются на правой руке, и я ударяю ими по земле, царапая камень.

— Осторожнее, девочка, я никогда не слышала таких предательских слов. Ты не захочешь присоединиться ко мне здесь. — Взгляд Уны смягчается. Она берёт меня за руку и гладит мою кожу, пока мои когти не исчезают. — Иди. Возвращайся к своим занятиям. Я давно смирилась со своей сделкой.

— Это не делает всё правильным.

— Что сделано, то сделано, Ванесса. — Она сжимает мою руку. — Пожалуйста, дай мне отдохнуть. Ты не даёшь мне уснуть уже несколько дней.

Ложь.

Я закатываю глаза, но со вздохом соглашаюсь. Королева Сибилла не позволит мне целую вечность быть непослушной. Но, когда я ухожу, у меня внутри всё переворачивается, когда я оглядываюсь на Уну и вижу страдальческое выражение её лица, когда она хватается за кровоточащую ногу и тихо рыдает. Это моя вина. Уна, заключённые в темнице… они все ощущаются моей виной.

Меня ждут Сражения и Завоевания, и на этот раз я рада. Поле, окруженное стенами замка, блестит от осеннего дождя, а воздух солоноват на вкус, как пот, океанские брызги и возможность заехать кулаком кому-нибудь в лицо.

Мои одноклассники выполняют упражнения: отжимания, бег на короткие дистанции, приседания и подтягивания на крыше веранды, но к тому времени, как я подхожу к ним, большинство из них уже закончили. Одетые в облегающую чёрную боевую форму, они потягиваются и разбиваются на спарринговые пары. Сегодня никаких трансформаций. Никаких когтей или клыков. Инструктор Шепард рявкает, что мы играем в «захват флага» один на один, а затем повязывает нам на рукава изумрудные ленты.

— Цель — быть последним, у кого будет ленточка, — объявляет инструктор Шепард. — Затем вы переходите к следующему матчу со следующим победителем. И так далее, и тому подобное, пока не останется тринадцать проигравших и один победитель.

Катерина накручивает огненный локон на палец.

— Что выигрывает победитель?

Инструктор Шепард пристально смотрит на неё.

— Как насчёт ужина в Большом зале в течение недели?

Катерина улыбается.

— Да, чёрт возьми.

Похоже, никому не нравятся придворные тонкости, хотя я сомневаюсь, что даже Катерина стала бы открыто жаловаться на них. Я подхожу к полю в туго зашнурованных кроссовках и укороченной рубашке, обтягивающей талию. Инструктор Шепард замечает меня первым.

— Рад, что ты решила присоединиться к нам, мисс Харт. — Он бросает мне свою единственную запасную ленточку. — Привяжи её к рукаву.

Синклер оборачивается на звук моего имени, Каликс тоже. Оба хмурят брови, выражение их лиц настолько похоже, что они больше похожи не на кузенов, а на братьев.

«Где ты была?» говорит Син одними губами, когда я завязываю ленту.

И мне следовало бы знать, что его мать никому ничего не сказала. Она хотела бы сохранить мой обман в тайне. Чтобы держать меня под каблуком как оружие и угрозу для всего двора. Я бы не смогла этого сделать, если бы все думали, что я совершаю государственную измену. Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к инструктору.

Мне больно его видеть. Мне больно вообще здесь находиться.

Инструктор Шепард разбивает нас на пары, но оставляет нас с Эви напоследок. С жестокой улыбкой на лице он щёлкает пальцами и выводит нас вперёд. Думаю, он, должно быть, кто-то из окружения королевы. Конечно же, он говорит:

— Давайте сделаем это интересным, а? Эвелин, Ванесса, почему бы вам не занять портик для вашего матча?

Чёрт.

Полки с оружием до краёв заполнены бронзовым и серебряным оружием. Глаза Эвелин вспыхивают от красного до тёмно-бордового. Она коротко кивает.

— Безусловно. — Её чёрные волосы развеваются за спиной, когда она направляется к портику. Она стройная. На несколько дюймов ниже меня, поэтому, вероятно, быстрее. Её взгляд быстро перебегает с одного вида оружия на другое. Она хитрая. Но я… я уже не та девушка, какой была три дня назад. Во мне бурлит адреналин. Он придаёт мне сил. Я буду сражаться, если придётся. Я выложусь по полной, даже если для остальных это будет не более чем игра.

Королева Сибилла говорит, что у меня есть неиспытанная сила? Возможно, пришло время мне воспользоваться ею.

Синклер и Каликс пересекают поле — ещё один садистский подбор со стороны инструктора Шепарда — и смотрят в мою сторону перед началом своего матча. У нас есть пять минут, чтобы вырвать ленту у соперника. Если никто не схватит её, то мы оба выбываем из игры. Эви снимает меч с подставки и подбрасывает его в руках с ловкостью профессионального жонглёра.

— Что думаешь? Если я случайно перережу тебе горло, королева осудит меня? — спрашивает она с дерзким смехом.

Нет, королева бы так не поступила. Я начинаю думать, что мы для неё просто игра, развлечение, пока она ждёт, когда один из нас убьёт другого. Хотя, если Эвелин убьёт меня сейчас, возможно, королева подстроит так, что это событие будет расценено как государственная измена. Это могло бы сделать их сделку недействительной, и она сможет забрать жизнь Эвелин в качестве платы.

— Давай, Харт. Пошли. — Эвелин целится своим мечом мне в грудь. — Таймер запущен тридцать секунд назад.

Я быстро осматриваю окружающие стойки, пока она кружит вокруг меня. Инструктор Шепард всегда советует нам использовать свои сильные стороны, но булавы и цепы слишком тяжёлые; я расплющу либо её, либо себя. Меч против меча — это прекрасно, но портик маленький, а я не мастер фехтования. Я замечаю узкий столик с кинжалами. Может показаться довольно глупым использовать кинжал против меча, но, если я смогу уклониться от меча и подобраться к ней поближе, у меня будет больше шансов перерезать эту ленточку. Я должна действовать быстро. Проворно. Я должна буду вспомнить, каково это было на той волейбольной площадке.

Моё нутро — мои кости — подсказывают мне схватиться за кинжал, что я и делаю.

Эви усмехается.

— У людей самый маленький мозг.

— Я больше не человек. — Чтобы доказать это, я бросаюсь вперёд — как будто бросаюсь на мяч, а не на оборотня, — и это движение застаёт её врасплох. Мне удаётся поцарапать её левую руку, до крови, прежде чем порез аккуратно заживает. Жестокое наслаждение обжигает мои рёбра. Ярость. Я наконец-то использую свой гнев. Я улыбаюсь, встречаясь с ней взглядом. — Я — оборотень. — В ответ её глаза вспыхивают, и она вертит меч в руке. Похоже, мы закончили разговор. Она делает выпад, её меч пролетает у моего лица, но отскакивает от столба, а затем и от стола с цепями. Портик слишком мал для мечей.

Хорошо.

Эвелин, может, и быстрее, умнее и сильнее меня, но я хочу этого больше. Мне это нужно больше. И я злюсь из-за многого. Я машу перед ней кинжалом, приглашая попробовать ещё раз. Она сильно замахивается, но я уворачиваюсь, и серебряный клинок её меча сталкивается с деревянной стойкой. Вокруг лезвия разлетаются щепки. Она кричит, отчаянно пытаясь вырвать свой меч. Она стоит спиной ко мне, и меч прочно застревает в её руке, после двух месяцев издевательств и мучений я пинаю её ногой. Прямо в позвоночник.