Клетка для дикой птицы (ЛП) - Фаст Брук

Я должна позволить.

— Я только что узнала, что Вейл — сын советницы Эдер. Я была сама не своя и совершенно забыла о предупреждении Вейла. Охотников только что выпустили на угодья. Гас шёл впереди меня и упал в одну из траншей.

Глаза Джеда расширились от этого откровения, но он ничего не сказал.

Яра наклонилась ближе, вкладывая свою ладонь в мою.

Я продолжила шёпотом: — Когда он упал, он снова сломал ногу. Серьёзно. Я сказала, что хочу помочь ему выбраться, но он отказался…

Голос сорвался, и я замолчала, откашлявшись. Глаза Момо наполнились слезами, и мне пришлось отвести взгляд.

— Он знал, что умрёт. Он хотел попытаться убить советницу Эдер. Он попросил меня помочь ему, а потом заставил пообещать, что я вытащу Момо отсюда живым.

Момо выбежал из моей камеры, и Кит на мгновение застыла, прежде чем окликнуть его и броситься следом.

Но слова теперь шли потоком; я не могла их остановить.

— Гас придумал план: позвать советницу Эдер. Я должна была прятаться, пока она не подойдёт, а потом подкрасться и столкнуть её в яму, чтобы он мог её убить. Но я опоздала. Я сбила её с ног, когда она уже выстрелила. Но она… она…

Слова не шли. Я не могла это произнести.

Если я скажу это, это станет реальностью.

— Скажи это, — прошептала Яра голосом, шершавым, как наждак. — Пожалуйста.

Я закрыла глаза. — Она выстрелила в него. И его не стало.

Эти слова должны были горчить. Они должны были скрести по языку, раздирая рот, пока не вырвутся наружу, оставив меня истекать кровью; их звук должен был терзать уши так же сильно, как правда терзала душу.

Вместо этого они вылились свободно, как любые другие слова, повиснув в воздухе с печатью окончательности.

Прекрати. Ты не заслуживаешь слёз. Ты это сделала. Ты забыла ему сказать.

— Не верится, что он мёртв. — Яра встала и заходила по камере. — Он выживал в этом месте годами. Никто не был так хорош, как он.

— Я знаю. — Зрение затуманилось от слёз, и взгляд снова прикипел к рукам, которые я теперь заламывала на коленях.

— Мне нужно… — Яра издала сдавленное рыдание, развернулась и выбежала из камеры. — Мне пора.

Джед задержался до отбоя, молча держа меня за руку, пока охрана не загнала его обратно в камеру. Вскоре после этого я наблюдала, как они завели недавно повышенного заключённого в камеру Гаса.

Словно его там никогда и не было.

Я лежала без сна долго после того, как камеры заперли и свет в блоке выключили, слушая приглушённые рыдания Момо через несколько камер от меня.

Слушая тишину в соседней камере, где должен был храпеть Гас.

Это твоя вина.

Это твоя вина.

Это твоя вина.

Слова крутились в голове снова и снова. Я не могла от них сбежать; они смешивались с преследующим образом невидящих глаз Гаса, выжигая каждую деталь в моей памяти.

На следующее утро в столовой у меня не было аппетита. Я села как можно дальше от Яры, Кит и Момо за нашим обычным столом, отвернувшись от них. Все они носили на себе следы горя: налитые кровью глаза с глубокими кругами. Трясущиеся руки, которые едва могли удержать ложку достаточно долго, чтобы зачерпнуть каши.

Я не могла смотреть, зная, что натворила. Зная: вот каково это — сблизиться с кем-то и потерять его. Зная, что я могу потерять их всех.

Джед сел рядом со мной и взял меня за руку под столом, слегка сжав её. Он молчал. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать: я не хочу говорить, и его присутствия достаточно.

Я бросила взгляд через комнату и увидела Вейла, прислонившегося к стене; фиолетовые тени залегли под его покрасневшими глазами, как и у всех нас.

Другие охранники наверняка думали, что он допоздна играл в карты и пил, но я знала правду.

Глава двадцать восьмая

Вейл пытался поймать мой взгляд, но я избегала его во время смен в мастерской и отворачивалась, когда проходила мимо него в коридоре.

Я не могла даже встретиться лицом к лицу с вихрем горя, поселившимся в моих костях, не говоря уже о том, чтобы разобраться в своих чувствах по поводу лжи Вейла.

Все обсуждения планов побега прекратились.

И без того было достаточно трудно просто вставать с кровати и выполнять ежедневные рутинные действия.

После того как советница Эдер едва не погибла, Фарил Коутс созвал экстренное заседание совета директоров, чтобы придумать, как подать этот несчастный случай так, чтобы не вызвать общественное возмущение.

Советница Эдер не помнила падения или моментов, предшествовавших ему, но не хотела, чтобы инцидент помешал Эндлоку грести кредиты лопатой. Это стало очевидно, как только Коутс опубликовал историю, объясняющую, что Август вступил в схватку с советницей и утянул её в траншею за собой как раз в тот момент, когда она нажала на курок.

Обо мне не было ни слова.

Ларч выглядел так, словно был на грани срыва: он расхаживал по Эндлоку и орал на любого, кто смел на него посмотреть. Его униформа была помята, редкие волосы прилипли от жира, а ткань рубашки под мышками потемнела от пятен пота.

Я подслушала, как Яра говорила, что совет директоров собирается снять Ларча с должности, и держат его только до тех пор, пока не найдут подходящую замену — новость, которая раньше заставила бы меня улыбнуться, но теперь едва пробивалась сквозь моё сознание.

Но столкновение советницы Эдер со смертью привлекло в Эндлок ещё больше людей, желающих поучаствовать в охоте. Экран в столовой показывал, что ежедневные охоты забиты под завязку, а после того, как Эдер согласилась на интервью в прямом эфире, транслируя историю на каждый планшет и экран в Дивидиуме, я слышала, как Ларч говорил, что ему приходится отказывать десяткам гостей каждый день.

Охотники слетались в Эндлок, как стервятники, жаждущие поклевать мясо и кости катастрофы.

В конце концов, это событие выставило советницу Эдер в выгодном свете. Она была той, кто наконец устранил Августа. История сплотила самых преданных сторонников Эндлока. Финансовый прогноз компании улучшился, а значит, доля самой Эдер в компании тоже должна была вырасти. Она наживалась на смерти Гаса.

Через два дня после его гибели очередь снова дошла до нашего блока, и я подняла голову ровно настолько, чтобы убедиться, что охотники не выбрали Джеда, Момо или кого-то из моих друзей в качестве мишеней.

Когда через пару дней в наш блок пришла новая группа охотников, я едва обратила на это внимание.

Я сидела на койке, ссутулившись, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладонях.

— Я возьму номер 203.

Я вскочила, бросилась к решётке, крепко обхватив прутья руками; сердце подскочило к горлу.

Хайд отпирал камеру Джеда и гнал его по коридору вместе с остальными мишенями.

— Эй! — Я ударила ладонью по прутьям; вибрация отдалась в руке. — У меня рейтинг выше, чем у него. Разве вам не хочется более сложной задачи?

Хайд хохотнул, глядя на меня сверху вниз. — Заткнись, пока я тебя не заставил. Отбор окончен.

Джед оглянулся через плечо, ловя мой взгляд. Всё нормально, — одними губами произнёс он.

Но это было не нормально. Я была настолько поглощена своим горем и виной, что не слышала, что происходит во время отбора, пока не стало слишком поздно.

Я смотрела вглубь коридора ещё долго после того, как Джеда вывели из блока, надеясь, что он вернётся ко мне, если я просто буду продолжать смотреть.

Но жизнь в Эндлоке не останавливалась из-за моего беспокойства.

Во время моей смены в мастерской в голове вспыхивали образы Джеда на охотничьих угодьях — Джед бежит и прячется. Джед кричит и умирает.

Я размахнулась молотком, намереваясь ударить по гвоздю, но вместо этого опустила инструмент прямо себе на большой палец.

Я взвизгнула.

Вот какой будет наша жизнь, если мы не сбежим. Бесконечный цикл отборов на охоту, пока один из нас не вернётся. Пока мы все не сгинем.

Я по глупости завела друзей и позволила себе открыться. Позволила себе заботиться о других. И я не могла просто сидеть и ждать, пока остальные умрут.