Состряпав вид святой простоты, я молча села на ближайший свободный стул рядом с хозяином дома и скромно сложила лапки на колени. Будь моя воля, убежала бы на противоположный конец стола и еще бы стульями от него отгородилась. Но слуги накрыли для меня именно здесь, а переставлять такую гору тарелок и приборов мне было лениво.
Я же себя знала. Одной разбитой тарелкой моя природная рукожопость точно не обойдется. Когда остальным девочкам выдавали обаяние, грациозность и изящество, мне вручили что осталось.
Дважды осмотрев пустые тарелки перед собой, я вдруг подумала, что сама села, наверное, все же зря. Судя по наряду Машкиного мужа, этикет в этом месте чтили и учили. Но только мне помогать элегантно присесть никто не ринулся. В столовой даже слуги не присутствовали.
Остро ощутив на себе сверлящий взгляд фехтовальщика, я продолжала осматриваться по сторонам, но на самом деле пыталась справиться с накатывающим чувством тревоги. Почему он молчит? Что он обо мне думает? Почему я вообще здесь?
От этих мыслей становилось только хуже. Сердце стучало, ладони чуть вспотели, но я старалась сохранять внешнюю невозмутимость. Сама с ним заговаривать и не думала. Ждала нападения и бдела, потому как отчетливо чувствовала себя на вражеской территории.
Такие эманации злости игнорировать получалось с трудом.
– Я пригласил тебя на ужин, чтобы примириться, – все же заговорил мой визави первым.
Его голос был мягким, обволакивающим, низким. Я даже расслышала в нем хрипотцу, будто специально выверенную в граммах.
По спине промчался табун лошадей. Я все еще ждала выстрела в упор. И он случился. Даже раньше, чем я успела дотянуться до блюда с запеченными кусками странной фиолетовой рыбы.
О том, что это все же была именно рыба, говорили хвост и плавники. И да, я дико хотела есть. А когда я хочу есть, даже самые красивые мужики могут идти в баню.
– Татия, скажи мне честно, что ты делала сегодня в подвале? Зачем нужна была пентаграмма? Ты пыталась призвать в наш мир демона?
Нет, ну если с этой стороны взглянуть на мое появление в его жизни…
А впрочем, на демона я пока все же не тянула. Кого бы его жена ни пыталась притащить сюда, у нее это то ли не получилось, то ли получилось, но я пока не понимала, что именно.
Ну не телами же она с Машкой хотела поменяться? Если дело обстояло именно так, то мозги у боярыни и правда отсутствовали. Потому что это мне было сложно здесь приспособиться, а ей в нашем мире наверняка почти невозможно.
Да Машка меня однозначно в больницу сдаст, как только я начну пугаться электричества и машин. А уж если разучусь пользоваться мобильником…
В общем, жену этого индивида я искренне жалела уже сейчас. Правда, не от всей души, потому что очень уж мне не хотелось, чтобы мое тельце попортили. Пусть у меня имелся небольшой животик, а грудь не претендовала на Мисс Мира, это все же были мои личные сантиметры и честно заработанные жировые отложения.
Я их собиралась вернуть себе во что бы то ни стало.
– Молчишь? – зло усмехнулся супруг. – Неужели так трудно сказать? Я же все равно узнаю.
И мне обязательно расскажи, когда узнаешь!
Озвучить эту фразу вслух хотелось просто невероятно, но я в который раз удержала себя от необдуманного поступка. Я ведь и правда не знала, что именно в подвале делала его жена, а потому и ответить могла лишь за то, что видела своими глазами.
– Я лежала, – произнесла я максимально честно.
Но явно не то, что от меня хотели услышать. Его красивое лицо заметно исказилось. Притягательные губы превратились в тонкую упрямую линию, а скулы заострились. О том, что брюнет взбешен и еле сдерживает себя, я узнала совсем не от него.
О нет! Мужчина молчал, как партизан в стане врага. Только пальцы на вилке побелели и прибор медленно согнулся пополам.
Впечатлившись на всю оставшуюся жизнь, я решила придерживаться прежнего курса. Косить под потерявшую память, как в каком-нибудь любовном романе.
Что примечательно, сама я любовные романы не читала. Между работой в зоомагазине, педагогическим институтом и попытками не заснуть на третьей паре некогда было вздыхать над страстными взглядами графинь и герцогов. Моей задачей было не вылететь с последнего курса.
А вот Машка –другое дело. Имея повышенную стипендию, она шла на красный диплом и не просто много читала – она этим жила, особо уважая любовное фэнтези.
Иногда даже вслух зачитывала что-нибудь невероятно пикантное. Ее слова теперь всплывали в памяти с обескураживающей точностью. Особенно те, где героиня ножкой оп, а он ее раз на плечо и в пещеру! Ну это если дракон. Или она вся такая вредная и внезапная, а он ее в портал и под землю ночь страсти устраивать – это если демон.
Попаданки, – слово-то какое неэстетичное, но в полной мере происходящее передающее! – всегда действовали по двум схемам. Либо честно признавались, что они из другого мира, после чего герой им верил или не верил. Либо косили под утративших память, попутно разбираясь с собственной безопасностью, потому что довериться хоть кому-то не получалось.
И вот второй вариант мне как раз подходил куда больше, потому что красавец-муж явно переел груш, яблок и прочих оленьих фруктов и был готов порвать меня – в теле своей законной жены – на мелкие, но очень неаппетитные кусочки. Было видно, что она его допекла. Да он от любого моего слова был готов взорваться просто потому, что я его произнесла.
А еще он смотрел. Так, будто уже мысленно прикидывал, в какой именно угол подвала меня лучше засунуть, чтобы не мешалась до самого развода и не вытворяла того, от чего может дергаться глаз.
Молчание за столом длилось ровно столько, сколько нужно было, чтобы я успела мысленно перебрать все возможные варианты побега, включая драматический прыжок в окно с криком: «Свободу попугаям!».
А вилка тем временем окончательно сдалась под натиском пальцев моего так называемого супруга. Издав жалобный звон, прибор треснул надвое.
Я невольно поежилась. Если он так легко справлялся с металлом, то что станет с моей хрупкой шеей, едва вскроется, что его супружницы в этом теле нет? Отчего-то ответ на этот вопрос мне знать не хотелось.
– Лежала, – повторил он медленно, растягивая слово, будто пробуя его на вкус. – В подвале. В пентаграмме.
Я осторожно кивнула, стараясь изобразить на лице невинность ягненка, который совершенно случайно забрел в мясную лавку.
– Ну… да. Лежала.
– И ничего больше?
– Ну… – Я прикусила губу. – Может, немного посидела?
Проведя ладонью по лицу, собеседник словно попытался стереть с него остатки терпения.
– Посидела? – его голос по-прежнему звучал мягко, но теперь в нем явственно проскальзывали стальные нотки. – Может, ты там еще и задремала?
– Можно и так сказать, – робко согласилась я, уставившись в пустую тарелку.
С тех пор как я появилась в столовой, полнее она не стала. Но о еде снова пришлось забыть, едва брюнет резко поднялся на ноги.
Ужас изморозью заскользил по позвоночнику. Я уже успела мысленно представить, как он набрасывается на меня со словами: «Молилась ли ты на ночь, Марианна?» – но вместо этого мужчина лишь прошелся вдоль стола, чтобы остановиться у камина.
Огонь играл на его лице, подчеркивая резкую линию подбородка и высокие скулы. Боже, да он даже злым выглядел чертовски привлекательно!
– Знаешь, о чем я думаю? –на меня даже не смотрели, наблюдая за пламенем в камине. – Ты либо врешь, либо…
– Либо? – не удержалась я.
Сердце стучало так громко, что, казалось, его было слышно даже на расстоянии.
А ведь тетя Дина всегда нам с Машкой говорила: «Рядом с мужиком лучше молчать! Особенно если он получил зарплату!»
– Либо продолжаешь издеваться надо мной, – холодно выплюнул брюнет, внезапно обернувшись, чтобы прожечь меня своим взглядом.
И вот я прямо почувствовала, как пришло мое время. Драматичнее момента было не придумать.
Тяжко вздохнув всей собой, я опустила глазоньки долу, поправила скромное серое платьице, облизнулась на недосягаемую рыбку и…
