Баба Эля, газуй! или С ветерком на Запад! - Лаврова Мия

– А мне жаль, что время так быстро пролетело, – ответила ему, – хотелось бы ещё послушать ваши рассказы, было очень интересно.

– Да? Может, вы согласитесь прогуляться со мной, например, в субботу после полудня? – Тут же предложил воодушевлённый мистер Дин.

– С удовольствием, – поддержала я его инициативу.

Генри, раскрыв рот, наблюдал за мной, не вмешиваясь в разговор.

– Тогда я зайду за вами, мисс Мередит, – мистер Харпер ещё раз поцеловал мою руку, на этот раз более проникновенно, и мы распрощались.

Я шла домой воодушевлённая, может, близкое знакомство с мистером Дином даст мне со временем возможность заняться любимым делом? Как ни крути, но замужество – это только вынужденная мера, так я его воспринимала. Мне же хочется творить, создавать! А здесь! Сотни и тысячи возможностей! Новый мир, новые люди и новая я! Пожалуй, мне начинает тут нравиться!

Глава 6

По дороге я всё же решилась рассказать всё Генри. Будь что будет. Так жить невозможно, пытаясь выдать себя за кого-то другого. За человека чуждого склада ума, желаний, мыслей и устремлений. Мой, так называемый брат, скоро поймёт, что между мной и его сестрой слишком мало общего. Выгонит? Ничего, не пропаду. У меня есть немного деньжат, на дешёвую ночлежку, наверное, хватит, а там заработаю. Сдаст в дурку? Это вряд ли, Генри слишком благороден, в чём я успела убедиться.

– О чём ты думаешь? – обратился ко мне брат, вернув в реальность.

– Нам надо поговорить, – ответила ему, – только дома, за вкусным ужином, – я потрясла пакетом с нашими бургерами.

– Такая загадочная в последнее время. Неужто влюбилась? – Подтрунивал Генри, – то-то я смотрю, как быстро ты согласилась на прогулку с мистером Дином.

– Брось. Дело не в этом, – отмахнулась я, улыбнувшись, – всё гораздо серьёзней, но пока мы не поедим, и слова тебе не скажу.

– Сурово, – ухмыльнулся брат, – тогда идём скорей.

Дома я дождалась, пока Генри съест всё до крошки, потом сварила нам кофе и села рядом, собираясь с мыслями.

– Ну? – Не выдержал мужчина.

– Кхм, то, что я скажу тебе, возможно, перевернёт все твои знания о мире. И заставит воспринимать меня иначе.

– Не томи, Мерид, – не выдержал Генри.

– Я не твоя сестра, вернее, тут осталось тело Мередит, но душа моя перенеслась из другой реальности. Каким образом, не знаю. Не могу сказать. А там, в своём мире, я была инженером и, должна заметить, довольно неплохим. Потому меня так заинтересовали ваши чертежи, и даже есть план, как их улучшить.

Стало тихо, и только звук проливающегося из кружки кофе нарушил наше молчание.

– Разве… Разве так бывает?

– Что было с Мередит в последнее время? – Спросила его, – понимаешь, я была стара, очень, и, сдаётся мне, что у твоей сестры тоже были нелады со здоровьем.

– Да, – Генри смотрел на меня, как на привидение, внезапно выскочившее из шкафа, – ты, то есть она, жаловалась на боли в груди и одышку.

– Сердце, – заключила я, – поверь, мне тоже это знакомо. Только непонятна суть нашей замены, и первое время, твёрдо была уверена, что свихнулась, а ещё решила, будто ты маньяк и похитил меня.

Мужчина встал из-за стола и с опаской во взгляде пересел подальше.

– Ты можешь теперь выгнать меня, но я не виновата в случившемся. А чтобы тебе было проще поверить, расскажу. В нашем мире Англия тоже строила свои форпосты в Америке, выкосив почти всех индейцев, оставшихся согнали в резервации. Была «Война за независимость» с Британией, и потом ваша страна выбрала себе президента, подписав Декларацию независимости. Кстати, подписание произошло здесь, в Филадельфии. Я не помню фамилии всех государственных мужей, принявших этот документ, но среди них были Бенджамин Франклин, Томас Джефферсон и другие. И если ваша датировка хоть как-то совпадает, то, по-моему, сейчас президентом должен быть Авраам Линкольн.

– Наш король Роберт Тодд Линкольн. Авраама единогласно поддержала вся страна за перемирие с индейцами, давшееся нам очень непросто. Всех переселенцев оттеснили к побережью, и всем нам грозило либо изгнание, либо смерть. Линкольну старшему удалось остановить кровопролитие и убедить индейцев уступить нам земли Пенсильвании, Виргинии, Северной и Южной Каролины, а также Джорджии и Нью-Йорка. Но он был предательски убит сторонниками короля Георга Третьего.

– Не так уж сильно разнится наша история, – заметила я Генри.

– Откуда мне знать, что ты всё не выдумала? Может, просто водишь меня за нос, а, Мерид?

– Дай чертежи. Хоть какой-нибудь, – потребовала у брата.

Тот, покопавшись в спальне, вынес небольшие клочки бумаги с деталями фургонов, которые мне показывал давеча Харпер.

– Смотри, – подвинув свечу ближе, склонилась над рисунками, – вы изначально сооружаете их громоздкими, а ведь можно сделать проще. Добавьте длинные дроги или продольные рамы, это поможет уменьшить тряску, создать рессоры, это несложно, я могу объяснить. И сама палатка или кибитка, как её назвать, совершенно неудобна. Её можно сделать съёмной, что проще, чем кажется на первый взгляд. А потом, зачем такие огромные фургоны? Здесь же большая семья влезет не только со скарбом, но и всей скотиной. Сделайте вариант попроще и подешевле, для пары-тройки человек. То же самое замечание по поводу городского транспорта. Извозчики – удовольствие дорогое, почему бы не создать обычные дрожки, так они назывались в древности у нас и параллельно сделать большие омнибусы. Такие огромные крытые телеги с сидушками, которые будут возить людей за плату по городу.

Генри переводил взгляд с чертежа на меня, открыв рот:

– В древности, ты сказала? В каком веке ты живёшь? Или жила?

– В двадцать первом. У нас нет конных повозок, их заменили автомобили. Эм-м-м, такие экипажи, что ездят с помощью двигателей. Потом объясню подробней.

Мужчина побледнел, вид у него стал таким, будто он встретил смерть, которая вместо косы на плече принесла ему тортик и стала угощать. Недоверие, испуг, невозможность осмыслить услышанное.

– Ты в порядке? – Тряхнула его за плечо.

Генри точно очнулся, вскочил со стула, метнулся к стене, грудь тяжело вздымалась.

– Спокойно, – я застыла на месте, – дыши, попей водички. От меня вреда не будет.

– Это, – он оглянулся, не веря во всё происходящее, – да-а-а, всё в порядке.

Мужчина отдышался, утерев пот со лба, и, вроде бы пришёл в себя:

– Не каждый день слышишь такие вещи. А моя Мередит? Что теперь с ней?

Я потупилась, не зная, как ответить на этот вопрос.

Генри тяжело опустился на стул, выпив залпом большую кружку воды, утёр лицо:

– Как тебя зовут?

– Элеонора Витольдовна.

– Да уж, – нервно хохотнул мужчина, – имечко, нарочно не придумаешь.

– Имя как имя, – обиделась я, – даже аристократичное какое-то. Звучит благородно.

– Прости, – примирительно поднял он руки, – не хотел тебя обидеть. Чудные дела творятся.

– Сама в шоке, – буркнула, опустившись на стул и наливая воды себе, – поверь, я и не чаяла после смерти попасть в древность, где ещё мне и пекарем работать придётся. Ведь ничего не смыслю в готовке.

– Тогда понятно, отчего у тебя каша такая вышла, – Генри встал, прохаживаясь по кухне.

– А на работе пришлось имитировать обморок. Ты уж прости, что доставила тебе хлопот, – робко улыбнувшись, развела руками, – но вот в мастерской и правда помочь могу. В будущем можно и свою открыть, у меня полна коробочка знаний, – постучала я по лбу.

Генри молчал, разглядывая меня, будто впервые увидел.

– Я не прошу ответа сейчас, обдумай до утра. Если решишь меня прогнать, осуждать не стану и всё пойму.

– Да, – кивнул мужчина, – пожалуй, лучше поспать.

Он встал, тяжёлой поступью прошёл в комнату, заскрипела кровать. Я сидела на кухне, не в силах оставаться с ним в комнате. Сейчас Генри нужно побыть одному, это понятно. Не хотелось его тревожить и бередить рану после потери сестры. Но с этой реальностью ему придётся теперь жить. Я не могу вернуть его Мередит, даже если очень этого захочу, а как объяснить происходящее, просто не ведаю. Возможно, Генри завтра укажет на дверь. Что же, разберусь как-нибудь. Но дурить мистера Джона, владельца пекарни, долго не получится, как и брата, что достался мне после смерти этой несчастной девушки. И работать пекарем больше не желаю, пусть для женщин тут, скорей всего, не так много возможностей, однако мозги всегда были и будут в цене. Так что, прорвёмся…