— Ах вы, паразитки!
Мы с Маришкой не удержались от смеха и пулей вылетели на улицу — вдруг и нам попадёт?
— Суп из вас сварю, клуши, — доносилось из зверинца, — а вашими перьями подушки набью!
— Надеюсь, это он не про нас, — хихикнула я.
— Он часто ругается, только угрозы не выполняет.
— Отлично, теперь он мне ещё больше нравится.
После обеда погода стала резко портиться. Небо затянуло тучами, в воздухе запахло дождём. Мы к тому времени уже нагулялись и договорились продолжить экскурсию на следующий день.
Вечером начался очередной этап моей социализации. Девчонки решили устроить киносеанс в общей комнате, и Маришка решила, что я не должна их сторониться. Мол, так я к однокашникам быстрей привыкну, да и приставать с глупыми вопросами ко мне не будут. Так что мы с ней заняли места в «первом ряду» — на ковре перед диваном.
Парни не собирались смотреть романтическую комедию, и, не сдерживая ехидных комментариев, разбрелись кто куда. Рас мужественно высидел со мной минут десять, но потом всё же ушёл к себе, чмокнув меня на прощание в ухо.
— Везёт Ольге, у неё парень есть, — сказала стриженная под мальчика Леночка.
— Подумаешь, — отозвалась Элеонора, — У многих он есть. Вот у Соньки нашей что-то наклёвывается…
— А что насчёт тебя? — легонько пихнула подругу София.
Элеонора демонстративно потёрла плечо.
— А у меня всё сложно.
Остальные девчонки тут же на них зашикали, ведь мешают смотреть! Кино было, кстати, вполне обычным, не считая некоторых деталей. Фантастические элементы в повествовании подавались как само собой разумеющееся, и зрители смотрели его как повседневную комедию. Например, главная героиня перед свиданием, которого она добивалась целый год, пошла не к профессиональному маг-стилисту, а самоучке (результат, что называется, и смех и грех). Но, в принципе, это и не удивительно: в этом измерении волшебники мирно сосуществуют с обычными люди.
Начавшийся ночью дождь растянулся до вечера следующего дня. В редкие моменты затишья мы всё же не решились выходить на улицу: лужи сливались в бурные реки, а ветер дул сырой, промозглый.
Большую часть дня ребята посвятили домашнему заданию. Мне тоже нашлась работа, Ольгу же нельзя оставить без записей. Поэтому я старательно заполняла таблицы и писала конспекты под аккомпанемент дождинок.
Перед первой парой Рас вручил мне кусок мела.
— Напишешь что-нибудь на доске.
Я оторопела.
— В смысле «что-нибудь»? Опять у тебя гениальные планы?
Рас без лишних кривляний ввёл меня в курс дела:
— Ты всегда оставляешь психологичке послание перед парой. А она тебе отвечает. Фишка у вас такая.
— А что писать-то?
— Да что хочешь. «Отпустите нас пораньше», «Вы сегодня такая красивая», «Давайте мы просто тихо посидим». Любую глупость.
Видя, что я сомневаюсь, он добавил:
— Поверь, там не должно быть ни грамма художественной ценности.
Договорившись, что в случае возникновения проблем из-за этой переписки я получаю право побить Раса, я уверенным шагом направилась к доске. Постояв секунду, начала выводить крупными буквами «Мы хотим кофе и спать». Никто из одногруппников мне и слова не сказал.
Уже сев на место, я нашла новый повод для беспокойства. Предложение мало того что нагло-бредовое, так ещё, видимо, несогласованное. «Кофе» — существительное, «спать» — глагол. Или так можно?
С колоколом в аудиторию зашла полненькая преподавательница психологии. Первым делом она бросила взгляд на доску, зачем-то поправила очки на переносице. Я приготовилась к расплате.
Психологичка мелом написала строчкой ниже: «И я! Ещё больше вашего!». И подмигивающий смайлик нарисовала.
— Какая ещё контрольная!?
Новость, которую с азартом в глазах сообщил Тим, привлекла внимание всей группы. Довольный произведённым эффектом вестник пригладил без того идеально уложенные волосы.
— Ну, не совсем контрольная, скорее тест по остаточным знаниям.
Половина группы вздохнула с облегчением. Я с оставшейся половиной всё еще была в напряжении.
— Так это второй курс писал, — напомнила всем Маришка. — Мы тут причём?
— А нас сегодня тоже лекция у Бартоса, так что всё может быть.
Недовольное гудение со стороны моей половины.
— Да сдадим, — ответила за всех София.
— Что мы, на вопросы из первого семестра не ответим? — поддакнула Нора.
Паника развеялась так же быстро, как и началась. Наша группа как ни в чём не бывало пошла на лестницу, подниматься в аудиторию.
Мы остались втроём. Все прекрасно понимали, что я их колдовскую науку знаю «в совершенстве». Того, что я освоила за пару дней, мне даже на удовлетворительные баллы не хватит. Отличница, называется.
— Что делать будем? — растерянно спросила Маришка.
Рас по-прежнему сохранял беспечный вид.
— Как что? Помогать. Мы-то всё знаем.
— И что за «помощь» будет, тоже знаем, — пробурчала Маришка.
Рас ободрительно похлопал нас по плечам, у меня аж сумка на пол слетела.
— Всю ответственность беру на себя.
Когда до конца лекции осталось примерно полчаса, нам раздали листочки с заданиями.
Первая часть была тестом. Маришка обещала потихоньку помогать, а Расу, сидящему прямо перед нами, достался тот же вариант, что и мне. Пару раз он подсказывал мне ответы на пальцах, пока Бартос не видел. Так что галочки я везде поставила.
Со второй частью было не всё так просто. Вопросы к ней нам раздали индивидуально, и они требовали краткого, но письменного ответа. Списать было не у кого.
Не успела я окончательно растеряться, как Рас опять повернулся, внаглую пододвинул к себе мои вопросы и тут же стал их изучать. Маришка шикнула на него, но без толку. Это заметило большинство студентов и, как секундой позже оказалось, мастер Бартос.
Препод незамедлительно встал между нашими столами.
— Не вертись, — строго сказал он парню и уже совсем другим тоном обратился ко мне:
— У тебя проблемы?
Ох, пока нет, но сейчас будут.
— Всё замечательно, — слишком бодро ответила я.
Бартос картинно выдохнул и взял мой билет.
— А я уж думал, тебе помощь понадобилась. Так, что тут у нас? Повезло, самое начало курса: «Типы магических преобразований». Можешь ответить устно, засчитаю.
Внимание аудитории было приковано ко мне. Мало того, что я не люблю отвечать устно, так я ж не знаю, что надо говорить!
— Вопрос проще некуда, никаких подвохов, — по-своему расценил моё молчание Бартос. — Сколько существует типов превращений?
За его спиной Рас показал мне два пальца.
— Два, — сказала я.
Бартос кивнул:
— Произвольные и…
— Непроизвольные!
— Последние делятся на…
— Условно непроизвольные и собственно непроизвольные, — медленно прочитала я на листочке Раса. Хоть написано крупно и сокращения понятные. Главное, чтобы никто нас не выдал.
— И примерчик собственно непроизвольных.
Да откуда же я знаю? Это, насколько я поняла, когда превращение происходит помимо воли и без видимых на то причин.
Рас, преданно заглядывая мне в глаза, указал пальцем на себя. Ну конечно!
— Превращения в дни Нестабильности.
Правильно. Правильно!
Вместо того чтобы отстать от меня, мастер Бартос снова заглянул в билет.
— Вот мы и подошли ко второму, последнему вопросу: «Коллекция превращений. Исключения». Только кратко, вы все об этом прекрасно знаете.
Это точно, даже я кое-что об этом знаю.
Я без подсказок объяснила понятие Коллекции, может, несколько наивно, но, судя по реакции Бартоса и студентов, верно.
А потом я снова замолчала. Какие там могут быть исключения?
Рас уже что-то строчил на другой стороне листа. Только бы Бартос не повернулся!
— Исключения — это, например, неполноценные Образы.
— Угу, — согласился препод, — иначе бы все были коллекционерами различного рода кракозябр, которыми вы меня балуете каждый практикум. Ещё!
