Когда родилась Луна (ЛП) - Паркер Сара А.

Солнечный свет заливает красно-коричневые дома, округлые, как горы, из которых они выросли, и жители кричат с извилистых дорожек и машут руками. Малыши прыгают вверх-вниз, раскинув руки, улюлюкают, рычат и делают вид, что парят над булыжной мостовой.

Райган устремляется к Имперской Цитадели, выступающей из скалы и возвышающейся над городом, словно нарост, усеянный витражами и открытыми арками, увитый лианами с черными цветами укки, которые так любила Маха.

Раньше Пах заставлял их обрезать, но не я. Пусть поглотят весь город.

Все королевство.

Райган приземляется на ровную площадку, воздух наполнен запахом соли и ароматом тушеного мяса. Я обхватываю Рейв, когда Райган опускается на землю всем своим весом, да так сильно, что в камне образуется трещина, которую мне потом придется заделывать.

Я перекидываю ногу через седло, и сердце мое замирает, когда я вижу, как Вейя пробегает через куполообразный дверной проем, ее длинные каштановые волосы развеваются на ветру. Она одета в свои неизменные кожаные штаны для верховой езды, в которых, как я подозреваю, она, блядь, спит, и широко улыбается, пока не замечает кровь на моей одежде, и женщину, прижатую к моей груди…

― Черт, ― бормочу я, спускаясь по веревкам.

Я люблю ее приветствия. Дорожу ими. Но впервые в жизни я бы с радостью обошелся без них, лишь бы скорее попасть внутрь… ― Кто это?

Мое спасение. И причина, по которой ты, вероятно, выпотрошишь меня своим карманным клинком еще до того, как я попаду в Цитадель.

Я спрыгиваю с последнего узла и приземляюсь на камень, затем похлопываю по шершавой шкуре Райгана.

― Glatheiun de, Rygun. Hakar, glagh, delai.

Спасибо, Райган. Искупайся, подкрепись, отдохни.

Он издает оглушительный крик и взмывает в небо, обдавая нас порывом ветра, который треплет толстую черную косу Рейв, выбившуюся из-под плаща, в который я укутал ее, чтобы защитить от солнца.

― Каан, кто в твоих проклятых Творцами объятиях?

Я поворачиваюсь и направляюсь к входу.

― Я люблю тебя, Вейя, но я не могу объясняться здесь. Мне нужна Агни.

Немедленно.

Я уже почти дошел до двери, когда Вейя кричит мне в спину ― ее голос такой пронзительный, что я представляю себе лезвие, летящее в меня.

― Каан Лак Вейгор. Скажи мне, кто это, или я буду подкидывать жуков тебе на тюфяк каждый день до конца твоего долгого и жалкого существования, мать твою!

Я вздыхаю и поворачиваюсь.

Бросив на меня еще один сердитый взгляд, она подходит ближе и опускает глаза. Она откидывает капюшон, отодвигает в сторону пропитанные кровью волосы…

И ахает.

Я опускаю взгляд, и сердце замирает при виде лица Рейв ― ее кожа такая бледная, что кажется почти прозрачной.

В моей груди вспыхивает пламя.

Черты ее лица слишком вялые, густые ресницы отбрасывают тени на покрытые синяками щеки, пухлые губы едва заметно приоткрыты.

Не сжаты от ярости.

Не изогнуты в язвительной усмешке.

И не улыбаются, как тогда, когда я показал ей язык.

Пальцы Вейи дрожат над лицом Рейв, словно она хочет и не смеет прикоснуться к ней. Как будто боится, что она исчезнет, если сделает это.

Это чувство мне слишком хорошо знакомо.

Я смотрю туда, где повязка закрывает глубокую рану на голове. Рана проходит там же, где и шрам, который я заметил в свете драконьего пламени.

Еще больше крови просочилось сквозь повязку с тех пор, как я проверял ее в последний раз… Черт.

Возможно, наконец заметив, что часть крови на теле Рейв была нанесена как боевой рисунок, Вейя бросает на меня быстрый взгляд, а затем откидывает плащ, открывая красное шелковое одеяние Рейв, и замечает мой мальмер, накинутый ей на шею и нашедший пристанище на ее покрытой кровью груди.

Вейя отступает на шаг, ее распахнутые, наполнившиеся слезами глаза осуждающе смотрят на меня.

― Как…

― Она ранена, ― бормочу я, поправляя плащ, чтобы защитить от предстоящего путешествия по коридорам. ― По дороге я заглянул в хижину к лекарю, но у них хватило опыта только на то, чтобы стабилизировать ее состояние до прибытия сюда.

Вейя сглатывает, кивает, смахивает слезу со щеки, и, не встречаясь со мной взглядом, хрипло говорит:

― Идем, я только что встретила Агни, она направлялась в пиршественный зал.

***

Я бегу по высоким тоннелям, освещенным горящими светильниками,

Вейя не отстает ни на шаг. Мы проносимся мимо воинов, которые прижимаются к стенам, ударяя себя правыми кулаками в грудь.

― Hagh, aten dah, ― произносят многие из них, когда мы проходим мимо, наполняя воздух криками приветствия и уважения.

Мы преодолеваем еще один длинный тоннель ― крепость размером почти с сам город ― город в городе ― уходит вглубь горного хребта, заполняя искусно спрятанные расщелины дальше по склону. Здесь достаточно пространства, чтобы разместить всю кавалерию, их семьи и очарованных драконов.

Было время, когда все это место предназначалось только для императорской семьи, но я наполнил его достаточным количеством шума, чтобы заглушить пытку тишиной после того, как оторвал голову Паха и взял город, в котором все напоминало о ней. Кровь лилась рекой, Лофф стал красным, а Райган пировал в тот дей.

Я думал, мне станет легче.

Но этого не произошло.

Мы сворачиваем за угол и врываемся в шумную толчею пиршественного зала, когда из широко распахнутых дверей навстречу нам выходит Пирок с кружкой медовухи в своей огромной руке. Его непокорные локоны, как всегда, в полном беспорядке, свисают на испещренные шрамами плечи, в сосках, губе, носовой перегородке и мочке уха черный пирсинг.

Он оглядывает меня с ног до головы, тихо присвистывает и, развернувшись, устремляется обратно в зал.

― Время еды закончилось! Берите свои тарелки и убирайтесь к чертовой матери. Да, ты тоже. Нет, не ты ― оставайся на месте, Агни, дорогая. Твои чудесные способности пригодятся.

Мило с его стороны для разнообразия быть полезным. Похоже, мы выглядим хуже, чем я думал.

Я врываюсь в дверной проем как раз вовремя, чтобы увидеть, как он нагибается над длинным каменным столом и, размахнувшись, сметает все с одного конца ― медные тарелки, столовые приборы и кубки с грохотом падают на пол, покрывая камень медовухой, мясом и ломтями ароматного хлеба.

Все разбегаются, покидая огромный зал в безмолвном хаосе, который я едва замечаю, направляясь к полупустому столу, освещенному единственным острым лучом солнца, пробивающимся сквозь щель в крыше. Я опускаю на него безжизненное тело Рейв, прямо перед Агни, широко раскрывшей глаза, ― ее белый плащ руни контрастирует с ее смуглой кожей, более двадцати золотых, серебряных и алмазных пуговиц пришиты к среднему шву.

Это знаки, свидетельствующие о ее огромных заслугах. Их даже больше, чем у ее сестры Беи.

Агни переводит взгляд между все еще кровоточащими ранами на моей груди и кровавой повязкой на лбу Рейв.

― Сначала ее. Пожалуйста.

Она кивает, заправляя прядь каштановых волос за ухо, прежде чем откинуть плащ и осмотреть раны Рейв, прищелкивая языком.

Я смотрю на Пирока.

― Можешь найти Роана? Лишняя пара рук не помешает.

― Не могу, ― говорит он, покручивая пирсинг в нижней губе. ― Его здесь нет.

― Где…

― Ботайм. Пытается еще раз заглянуть в книгу. Он уверен, что там есть еще страницы, которые не были расшифрованы и опубликованы.

Я вздыхаю.

Пирок пожимает плечами.

― Как по мне, здесь было невыносимо спокойно без моего ворчливого брата. И тебя.

Я смотрю на него, пока он потягивает свою медовуху.

Агни приподнимает повязку и осматривает рану Рейв, качая головой.

― Кость расколота, ― бормочет она, тыча в рану так, что мне хочется блевать. ― Придется снова расплавить ее череп, прежде чем накладывать нити на плоть. Ей очень повезло, что это не убило ее.