Сказочная ложь (СИ) - "Katrina Sdoun"

Поднявшись, я осторожными крадущимися шагами приблизилась к двери. Из щели сочились запахи цветов и пыли. До боли знакомых, до щемящего чувства ненавистных. Коснувшись круглой ручки, я отворила дверь шире и резко выдохнула. Передо мной была совершенно чужая комната, ее контуры были размыты. А в центре на сером квадратном ковре стоял резной сундук Моники. И он трясся, издавая жуткие звуки, словно внутри него кого-то заперли.

Даже во сне я понимала, что к нему нельзя прикасаться. Но, вопреки уговорам внутреннего голоса, вошла в комнату. Протянула руку, и вдруг сундук распахнулся. Я зажала рот ладонью, чуть не закричав. На меня хлынул черный искрящийся дым, окутал запахом гари. Я качнула головой, отмахнулась руками и отступила назад. Сундук замер, дым рассеялся, окрасив помещение в холодный синий цвет. Что-то знакомое — по спине скользнул холодок. Повисла удушливая тишина, от нее сдавливало виски. Решив, что подойти все же стоит, я сделала короткий шаг вперед. Но вдруг из сундука что-то полезло.

Сначала показались бледные руки — они ухватились тонкими пальцами за стенки сундука. Потом медленно поднялась голова. Я не сразу поняла, что вижу. Вернее — кого. Слегка вьющиеся черные волосы обрамляли лицо, как блестящий сатиновый занавес, стекали на точеные плечи. Длинное платье, повторяющее изгибы тела, к низу расходилось колоколом. Оно было без рукавов, с бретелью-петлей, и в каплеобразном вырезе виднелись бугорки упругих грудей. Эффектный наряд подчеркивал безупречные формы…. Сглотнув, я подняла глаза к лицу и поперхнулась вдохом — Моника. Как всегда прекрасная, соблазнительная, ослепительная. Черты ее лица казались идеальными, но холодными, ненастоящими, будто передо мной стоял ее призрак. Но это был не призрак.

Синий полумрак придавал ее смуглой коже и черным волосам кобальтовый оттенок, скрадывал натуральность красок. Ткань платья струилась и отражала блеклый свет, как жидкое сине-черное стекло. Да, она была прекрасна, и все-таки…. Что-то с ней было не так. Глаза…. Мельком глянув в них, я зажмурилась, мотнула головой и вновь посмотрела. Наваждение не исчезло — в глазах Моники пылало черное пламя. Оно заливало ее лицо, будто маска.

Она медленно подняла руку и протянула ее мне, перевернув ладонью вверх.

-Нет, — прошептала я.

Моника слегка запрокинула голову — волосы рассыпались за спиной, засияли. Она улыбнулась и поманила меня пальцем.

-Даже не думай, — я упрямо поджала губы.

Улыбка ее разбилась, лицо разгладилось и стало чужим, безукоризненно красивым. Мгновение Моника не шевелилась и глядела на меня в упор. Я отводила глаза, закрывала их, но ее образ преследовал, как назойливая вспышка в сознании. Глубоко вдохнув и так же глубоко выдохнув, я осмелилась посмотреть на нее. И отшатнулась — Моника переступила через стенку сундука и опустила босую ногу на пол. Так быстро, что сердце замерло. Затем вторую. От нее ко мне порывом ледяного ветра хлынула сила.

-Вот ты и попалась, — голос ее прошелестел у меня в голове. Эхо ее слов заскребло внутри черепа. Моя умершая сестра улыбнулась, вновь протянув руку.- Теперь ты моя.

Я попятилась, забыв, как дышать. Она слегка изогнула бровь, словно в недоумении, и улыбнулась еще шире. Вдруг меня что-то схватило сзади. Я закричала, но невидимая рука заткнула рот. В глазах померкло, как перед обмороком, страх вспыхнул в горле. Незримая хватка усилилась — сдавила, как тиски, обездвижила. И утащила меня во тьму. Под громкий, торжествующий смех Моники.

Распахнув глаза, я села на кровати. Сердце колотилось во рту, в горле, в висках. Ужас клокотал в груди, мешая дышать. Я еще ощущала запахи из сна, видела все вокруг, как в сине-черном тумане. Пижамная майка прилипла к телу. Закрыв лицо ладонями, я попыталась подчинить себе дыхание — сосредоточилась на воздухе, на тишине, на собственном пульсе. Пока не смогла ясно мыслить. Опустив руки, огляделась — я находилась в своей спальне, за окном было темно, как глубокой ночью. Все в порядке, я дома, вот только… кровать опустела. Не поверив глазам, я провела ладонью по подушке Бена. Она оказалась холодной и непримятой. От нее даже не пахло им, будто его никогда здесь и не было. Очередная игра сознания?

Откинув одеяло, я прошла в ванную, но не нашла Бена. Вышла в гостиную, осмотрела второй этаж — никого.

-Мишель? — тихо протянула я, подходя к двери в спальню сестры.- Джош?

Никто не ответил. Завертевшись на месте, я вновь оглядела стены, темные углы. И позвала пантеру — она тоже не откликнулась. Опять сон? Не могли же все исчезнуть бесследно?! К ехиднам, что со мной творится?!

Вернувшись в свою комнату, я надела джинсы, футболку, сапоги и кожанку. Куда лучшей идеей было бы лечь обратно в постель, но меня будто что-то звало…. Спускаясь с лестницы, я окинула взглядом кухню — весь дом был погружен в ночной полумрак. Открыв дверь, я застыла на пороге. Холодный ветер ударил внезапным порывом, швырнул в лицо охапку снежинок. И стих. Отряхнувшись, я вышла на улицу, спустилась по ступеням и почти бегом добралась до калитки. Вновь огляделась — улица словно вымерла. Небо застыло, повисло над крышами домов бескрайней чернотой. Дорожку замело, но снег не хрустел под ногами. Подумав об этом, я замерла на мгновение и двинулась дальше. Все это мне снится, волноваться не о чем. Укутавшись в куртку, я толкнула калитку и побрела по тротуару, понятия не имея, куда нужно идти. Где Бен? Что случилось с Джошем и Мишель? И когда этот пугающий сон оборвется?!

Стояла такая тишина, что от страха мышцы живота стянуло узлом, в голове забили молоточки. Время остановилось — все казалось спящим, неподвижным, окутанным синим туманом. Издалека послышался голос — кто-то позвал меня по имени. Я остановилась и огляделась, но поблизости не было ни единой живой души. Окна домов пугающе чернели. Осторожно выдохнув, я побрела по дороге.

Город опустел. Из мерзлой земли росли фонари, отбрасывающие бледно-голубое свечение на дорогу. Не знаю, сколько шла — дома не кончались, будто я топталась по кругу. Но когда к горлу подступила паника, и сердце забилось пойманной птицей, вдалеке показался дом, не похожий на другие. Он словно… звал меня, молил о помощи. Я ускорила шаг, но вновь, где-то глубоко в голове, меня окликнули по имени. Я резко остановилась и перевела дыхание. Дом смотрел на меня. Черные окна, точно слепые глаза, глядели прямо в душу. Два белых деревянных резных столба подпирали раскидистую крышу. С нее свисали длинные сосульки. Я затормозила около них, чтобы рассмотреть поближе. Ничего необычного. Поежившись, я поднялась по ступеням и ощутила колючий холод, сочащийся из-под двери. В доме кто-то умер?

Едва переступила порог, как дверь за мной захлопнулась. Вздрогнув, я прошла в просторный холл. Погруженный во мрак дом был настолько тих, что стук моего сердца оглушал. Ступая по мягкому паласу всех оттенков оранжевого, я миновала небольшой диванчик и обогнула круглый стол. Где-то тикали настенные часы — по спине скользнул холодок. Так не должно быть, в мертвом доме все механизмы замирают. Но во сне возможно все. Я прошла мимо просторной кухни в сине-белых тонах, свернула в гостиную, и дыхание перехватило от ощущения присутствия… чего-то постороннего. Но внутри никого не оказалось. Скромная библиотека, пара кресел, журнальный столик и трехместный диван, украшенный пестрыми подушками. Взгляд зацепился за панно на стене — лиственные узоры, чудесная осень в золотых тонах. Засмотревшись, я лишь в последнее мгновение заметила тень, мелькнувшую в отражении стекол шкафа. И перестала дышать. В сознании зашевелился ужас, но слишком поздно я уловила запах гари. Звук шагов позади — тяжелая поступь по мягкому ковру. Я резко развернулась, но ничего не увидела — на голову обрушилась тупая боль. И я рухнула во мрак.

В ушах звенело, в затылке сосредоточилась мучительная боль. Было так холодно, что руки дрожали. Я попыталась открыть глаза, но тщетно. Веки слиплись, лоб и левую сторону лица покрывало что-то горячее и густое. Я дотянулась рукой, коснулась пальцами и поднесла к носу. Сердце подпрыгнуло к горлу, каждый его стук отдавался в голове вспышкой боли. Кровь. Мое лицо заливала кровь.