Королева (ЛП) - Линч Карен

— Пожалуйста, сними свой плащ и передай его мне, — сказала Росса с извиняющимся взглядом.

Я молча подчинилась. Чем быстрее я пройду через это, тем лучше.

Она осмотрела каждый сантиметр плаща, прежде чем передать его Алве, которая сделала то же самое. Затем пошли мои ботинки, брюки и топ, до тех пор, пока я не осталась стоять в нижнем белье. Я много раз раздевалась в окружении других девочек в школьной раздевалке, так что меня это не смущало. От одной мысли о том, что меня разденут и будут лапать, как нового заключенного, у меня запылали щеки.

Я прикусила губу и смотрела вперёд со всем достоинством, на которое была способна, пока снимала нижнее бельё, а две женщины проводили руками по моему телу. Они быстро справились с этой работой, и Алва выглядела такой же сожалеющей, как и Росса, что подвергли меня унизительному испытанию.

Когда Росса расплела мою косу, чтобы проверить волосы, на мгновение я почувствовала панику. Но, как это бывало раньше, камень богини скрылся от обнаружения.

— Ты можешь одеться, — наконец, сказала она.

Она и Алва повернулись к двери, пока я поспешно натягивала свою одежду. Затем Росса подошла к двери и сказала:

— Мы закончили.

Дверь распахнулась перед ожидающими лицами Корригана и Бохана. Выражение лица Фаолина было нечитаемым, пока он ждал, что скажет Росса.

— Мы ничего не нашли, — проинформировала она их.

Бохан взглянул на Алву, которая пробормотала в знак согласия. Я не могла сказать, была это злость или разочарование в его глазах, но он не был счастлив.

— Спасибо. Вы можете идти, — сказал им Корриган.

Росса бросила на меня сочувствующий взгляд, прежде чем она и Алва ушли, оставив меня одну с Фаолином, Корриганом и Боханом. Я стояла в центре своей камеры, ужасаясь тому, что должно было произойти.

Корриган сложил руки на груди.

— Ты готова рассказать нам, как ты скрыла себя в храме?

— Я не могу.

Губы Бохана скривились.

— Не можешь или не хочешь?

— Почему ты была в храме? — спросил Корриган.

— Я также не могу вам сказать.

Я сжала руки в кулаки и обратилась к Фаолину с безмолвной мольбой не рассказывать о том, что я ему сказала. Это вызвало бы только новые вопросы, на которые я не могла бы ответить.

Корриган поймал взгляд, который я послала его сыну, и обратился к Фаолину.

— Она тебе созналась, пока вы были одни?

— Нет, отец.

— Знаешь, что я думаю? — Бохан поднял голубой камень, который Фаолин забрал у меня в храме. — Тот же размер и форма, что и у ки’тейна. Ты намеревалась украсть ки’тейн и положить это на его место.

Корриган посмотрел на него, будто тот выжил из ума.

— Даже если бы она смогла как-то заставить его выглядеть как ки’тейн, он не будет излучать такую же силу. Никто не примет его за настоящий.

— Она прошла в храм незамеченной. Кто знает, что она могла сделать? — ответил Бохан.

— Я бы никогда не украла ки’тейн, — решительно сказал я.

Бохан разразился смехом.

— Мы должны поверить тебе на слово? В человеческом мире ты занималась охотой на фейри, не так ли? Возможно, ты принесла свою ненависть к нам с собой в свою новую жизнь, и ты ищешь способ уничтожить наш мир.

— Ты вообще слышишь себя?

Гнев вытеснил мой страх. Как он, из всех людей, смеет обвинять меня в ненависти и бесчестие?

— В предыдущий раз, когда ки’тейн был украден, это нанесло вред обоим мирам, а я практически потеряла свою семью. Если кто-то и хочет, чтобы ки’тейн был в безопасности, так это я, — я вызывающе смотрела на него холодным взглядом. — Я была человеком, когда он был украден. Может быть, тебе следует поискать настоящего вора поближе к дому.

Мгновение никто не произнес ни слова. Я практически обвинила Благой Двор в краже ки’тейна и приготовилась к последствиям.

Глаза Бохана приобрели хищный блеск, прежде чем он отвернулся от меня и посмотрел на Корригана.

— Это ничего нам не даст. Существует только один способ узнать, что она скрывает от нас.

Фаолин сделал шаг вперёд.

— Нет.

Это приемлемый метод допроса, — обыденно сказал Бохан.

— Для врагов, — заспорил Фаолин. Он посмотрел на отца. — Ты не можешь разрешить это.

У меня заурчало в животе, и я сглотнула, пытаясь унять поднимающуюся тошноту. Они говорили о том, чтобы пытать меня. Я сделала несколько вдохов, чтобы отогнать угрожающее головокружение.

Корриган потер челюсть.

— Мне это не нравится, но это может быть наша единственная возможность. Джесси говорит, что у неё не было намерения украсть ки’тейн, но она отказывается сказать нам почему или как она вошла в храм. Это делает её потенциальной угрозой ки’тейну и Неблагому Двору.

Фаолин заговорил сквозь стиснутые зубы:

— Ваэрик никогда не позволит это.

— Я отвечаю перед королём, — напомнил ему отец. — Это моя обязанность, расследовать все возможные угрозы безопасности, вне зависимости от того, кто в это вовлечен.

Бохан улыбнулся тонкой улыбкой.

— Тогда, решено. Давайте сделаем это и покончим с этим.

Холодный пот выступил по всему телу, когда Корриган пересек комнату в место, находящееся вне моего поля зрения. Прежде чем я смогла представить, какие виды орудий пыток он брал, Фаолин вошел в камеру и взял меня за руку, чтобы провести меня к одному из стульев во внешней комнате. Его угрюмое выражение лица не помогало ослабить страх, когтями впивающийся в мои внутренности.

Корриган присоединился к нам, неся то, что выглядело как средневековые кандалы из тёмного металла. Белые камни размером с горошину были вставлены в манжеты, соединённые толстой цепью. Он положил их на стол со зловещим лязгом.

— Ты знаешь, что это? — спросил он, занимая стул напротив меня.

Я покачала головой, боясь, что мой голос будет звучать как писк.

— Это даннакин. Металл был выкован в огне драккана, а это, — он указал на белые камни, — кусочки костей драккана. Они застёгиваются вокруг запястий, как наручники, и заставляют владельца правдиво отвечать на любой заданный ему вопрос.

Я прочистила горло.

— Как он это делает?

Подошёл Бохан, один уголок его рта приподнялся.

— Если ты соврёшь или откажешься отвечать на вопрос, даннакин направит пламя драккана внутрь твоего тела. Чем дольше ты держишься, тем хуже будет. Он не причиняет физического вреда, только мучительную боль. Я видел, как взрослые воины кричали и плакали, когда носили его. Некоторые испачкали себя.

Я ощутила, как кровь отхлынула от моего лица.

— Это варварство.

Корриган кивнул.

— Так и есть. Мы не использовали даннакин много лет.

— Но вы собираетесь использовать его на мне? — слабо спросила я.

— Это зависит от тебя, — он положил прибор на стол. — Я дам тебе тот же выбор, что и тем, кто был здесь до тебя. Охотно говори правду или надевай даннакин.

Он не хотел использовать устройство на мне, я видела это в его глазах. Но он сделает это. Я не могла остановить дрожь в своём теле, потому что из этой ситуации не было выхода.

— Я бы хотела сказать вам то, что вы хотите знать, но я не могу.

Я не осознавала, что рука Фаолина находилась на моем плече, до того, как его пальцы согнулись.

— Отец, не делай этого.

— Это единственный вариант. Ты можешь уйти, если ты не хочешь быть свидетелем этого.

— Я останусь, — выдохнул Фаолин. Он отпустил моё плечо и обошел стол в место, откуда он мог видеть моё лицо. — Отвечай так честно, как можешь, Джесси.

Я отказалась смотреть на Бохана, когда Корриган надел каждую манжету даннакина на мои запястья и зафиксировал их на месте. Моё дыхание стало быстрее, и к тому времени, как он закончил, у меня был риск гипервентиляции.

Он сел обратно на свой стул, держа руки сцепленными на столе.

— Джесси Джеймс, как ты попала сегодня на остров?

Я разжала зубы.

— Драккан принёс меня туда.

Ничего не произошло, и он кивнул. Раз уж они уже знали о Гусе, он должен был задать этот вопрос для проверки.